Татьяна Герцик - Зимняя встреча
Она фыркнула, глядя в собственные расстроенные глаза, отразившиеся в большом прозрачном зеркале. А вот не надо было влюбляться в кого попало. Сама виновата! Но тут же зажмурилась и истово повторила, внушая невидимым ангелам:
– Он обязательно меня полюбит! Обязательно! И станет таким, как я хочу – ласковым, добрым, отзывчивым. Обязательно!
Закончив заклинания, еще раз окинула себя придирчивым взглядом. Ярко-синее до колен платье подчеркивало синеву глаз, отчего они кажутся огромными и загадочными. Правда, волосы коротковаты. Недавно она в пику Антону обрезала их почти под мальчишку, и пожалела об этом. Хотя и была вознаграждена явным неудовольствием Антона.
Он всю неделю брюзжал, что она себя изуродовала и с длинными волосами выглядела бы куда лучше. Аня лишь усмехалась себе под нос. Хоть маленькое, но отмщение за его равнодушие. Надо же, заметил изменения в ее внешности!
Услышав требовательный звонок, в последний раз провела рукой по волосам, стараясь сделать их попышнее, и вышла в коридор. Антон уже встречал первых гостей и любезно провожал в кабинет, украшенный ради такого случая разноцветными шариками. Он собирался купить цветы, но Аня воспротивилась:
– О, только не это! Я болеть потом буду невесть сколько! Придется таблетки горстями глотать!
Он понятливо уточнил:
– Что, аллергия?
– Поллиноз! Цветами я могу любоваться только издалека. Так что веников со злобными аллергенами мне не надо.
Тогда он предложил шарики, и теперь они свисали разноцветными переливающимися гроздьями с трехметрового потолка, колыхаясь от малейшего дуновения. Часть из них, надутая гелием, вообще была пущена в свободное плавание, плавно перетекая из одного угла в другой.
Дружной группой пришли подруги, охорашиваясь и щебеча. Парни подтягивались, как правило, по двое. Вечеринка и была задумана главным образом для того, чтобы познакомить друзей обоего пола. Их даже представлять друг другу не пришлось, они перезнакомились сами.
В середине сбора пришел отец Антона в штатском костюме, похожий на заморского киноактера, заставив девушек потрясенно замолчать. Учтиво поцеловал Ане ручку, подарил коробку дорогих бельгийских конфет.
В пятнадцать минут третьего Аня уныло взглянула на часы. Пересчитав гостей, убедилась, что пришли все, кроме матери. На правах хозяйки пригласила за стол, не считая больше возможным ждать любимую, но такую рассеянную мамочку. Антон обеспокоено прошептал:
– А как же Анастасия Павловна?
Аня беспомощно развела руками:
– В лучшем случае опоздает, в худшем – вовсе не придет. Зачитается и забудет.
Антон не понял.
– Как забудет?
– Очень просто. Если ей в руки попадет интересная книга, она вполне может о собственной свадьбе забыть, не то что о заурядной вечеринке.
Антон вопросительно посмотрел на Аню, но она уже усердно потчевала гостей. Девушки разобрали по тарелкам салатики, парни – мясо разных сортов. Выпили шампанского за стоящие в центре стола синие корочки. В полтретьего прозвенел звонок. Аня рванулась к двери, но Антон положил руку на ее плечо и удержал на месте. Открывать пошел сам.
На пороге стояла, мило улыбаясь, долгожданная Анастасия Павловна в сером брючном костюме и с букетом наизготовку. Антон поразился.
– Здравствуйте, но ведь Ане нельзя дарить цветы?
Она согласилась.
– Ага, но не все. Это фрезии, одни из немногих, которые можно.
Антон решил поверить, все-таки она мать, ей виднее. Пригласил гостью в комнату, прошел на кухню, достал из горки хрустальную вазу. Налил в нее воды, опустил цветы. Вошел в комнату и торжественно поставил вазу на стол перед виновницей торжества. Голубоватые изящные цветы великолепно гармонировали с изысканным нарядом виновницы торжества.
Аня разрумянилась от удовольствия.
– Ах, мамочка! Как приятно! Где ты их отыскала?
– Да через своих ветеранов. Потому и опоздала, что букет не сразу привезли.
Антон, склонившись, тихо спросил у нее на ушко:
– Почему ты мне не сказала о фрезиях?
Она небрежно повела плечиком, поняв, о чем шла речь:
– А зачем? Это же не продукт первой необходимости!
Он укоризненно посмотрел на нее, но промолчал. Гости наелись, приняли необходимую для поднятия тонуса дозу, и пошли танцевать в соседнюю комнату. Девчонки помогли быстро убрать со стола грязную посуду, и, стреляя глазками в Юрия Андреевича, напрочь игнорировали ухаживания ровесников.
Антон, наблюдая за этим безобразием, тихо прокомментировал:
– Хорошо, что никто из них не знает, что он генерал, к тому же на данном этапе холостой, а то точно в кусты бы уволокли. Ты матери ничего не говорила?
– О его чине – ничего. Повода не было. Сказала только, что родители у тебя тоже в разводе, как и у меня. Она заметила, что это очень плохо, потому что у нас обоих перед глазами негативные примеры.
Антон высоко поднял брови и возвел глаза к потолку, как будто хотел прочитать на нем рекомендации по корректному отношению к старшему поколению.
Оля, разбитная девица, опередив других, кинулась к Юрию Андреевичу, желая вытащить его на танец, но он, пугливо отскочив от нее, немедля пригласил танцевать Анастасию Павловну. Она сразу всё правильно поняла и с тихим смешком умело изобразила из себя защитный барьер, по-свойски положив ручку ему на локоть.
Весь вечер Юрий Андреевич, скрываясь от назойливого молодняка, жался к Анастасии Павловне, как цыпленок к курице. Она тихо посмеивалась, испытывая истинное наслаждение при виде его испуганных глаз, когда очередная девица пыталась выведать у него анкетные данные.
В семь часов папочка не выдержал и предложил Анастасии Павловне отвезти ее домой. Та с удовольствием согласилась, ей никогда не нравились шумные праздники. Попрощались с молодежью и вышли на улицу.
Глубоко вздохнув всей грудью, Анастасия Павловна обрадовано воскликнула:
– Как хорошо без этого шума и гама! – повернулась к удивленному спутнику, ухватила его за руку, энергично потрясла и попрощалась: – До свидания, Юрий Андреевич! Я свою миссию честно выполнила, спасла вас от лап юных агрессорш, и позвольте теперь распрощаться!
Генерал, еще секунду назад беспокойно размышлявший, как бы ему довезти спутницу до дому и не дать при этом никаких авансов на продолжение знакомства, внезапно вместо облегчения испытал чувство досады. Впервые его откидывали в сторону, как изношенный лапоть, и он признал, что это не слишком приятно.
– Ну что вы, я же обещал вас довезти, и довезу!
Ему казалось, что она просто кокетничает, чтобы он, как водится, поуговаривал ее немного. Но Анастасия Павловна отмахнулась от его предложения, как от назойливой мухи, и со словами:
