Джанет Дейли - Игра до победы
«Что же я наделала?» – пронеслось в голове у Лес, потрясенной этой вспышкой. Гнев ее мгновенно прошел, сменившись страхом, что она окончательно оттолкнула от себя сына. Меньше всего на свете ей хотелось, чтобы это произошло. Она остановилась в нерешительности, прижав ко рту сжатые в кулаки пальцы и не зная, что предпринять.
На плечи ей легли руки, Лес вздрогнула от неожиданности и обернулась. Это был Рауль. Он нежно обнял ее, и Лес опустила голову ему на грудь, ища защиты и утешения. – Зачем я спорила с ним? – спросила она сама себя. – Ведь так не пробьешься через глухую стену, которой он отгородился. Роб слишком впечатлителен.
– Злость у него скоро пройдет, – попытался успокоить ее Рауль.
Но это ее мало убедило.
– Я беспокоюсь за него, – приглушенно проговорила Лес, уткнувшись лицом в свои сжатые в кулаки пальцы, лежащие на груди Рауля. – Он был так зол, когда выбежал из номера. Как ты думаешь, что он может сделать? Он совсем не знает города. Он не может даже говорить по-испански.
Она высвободилась из объятий Рауля и направилась в спальню.
– Я должна найти его.
Рауль схватил ее за запястье.
– Где ты будешь его искать?
– Не знаю. Но с ним может Бог знает что случиться. Мне надо разыскать его, – стояла на своем Лес. – Ты сам видел, в каком он был состоянии. Я не могу допустить, чтобы он бродил по улицам незнакомого города.
– А я не могу позволить тебе бродить по улицам, разыскивая его, – заявил Рауль. – Скорее всего он направился в поло-клуб.
– О да! – Лес с радостью ухватилась за это логическое предположение.
– Оставайся здесь на тот случай, если он вернется, а я съезжу и посмотрю, там ли он.
С этим разумным предложением Лес не могла спорить и неохотно согласилась.
– Ты позвонишь мне, если найдешь его?
– Ну конечно, – пообещал Рауль.
Однако ожидание показалось ей адом. Минуты тянулись за минутами, час шел за часом, а Рауль позвонил всего лишь однажды, чтобы сообщить, что в клубе Роба никто не видел и что он собирается проверить еще один поло-клуб. Лес чуть не лишилась рассудка от тревоги, гадая, что с Робом. То ей представлялось, что он попал под автомобиль, то – что он ввязался в уличную драку… В тысячный раз она жалела, что ответила ему так резко, что не подождала, пока не пройдут охватившие сына обида и негодование, а затем уже не попыталась убедить его… Каждый раз, когда она слышала, как на их этаже останавливается лифт и в коридоре раздаются шаги, она замирала в надежде, что это Роб, но всякий раз звук шагов затихал в отдалении от ее двери.
За окном начали сгущаться сумерки, и висящая над городом дымка окрасилась в багрово-розовый цвет. На серых бетонных громадах зданий то здесь, то там вспыхивали огоньками окна, а внизу, предвосхищая наступающую тьму, ярко засверкали цепочки уличных фонарей, выстроившихся вдоль широких проспектов. Лес стояла у окна, глядя, как по улицам течет мерцающей огненной рекой сгустившийся к вечеру поток автомобилей с зажженными фарами.
Ее уши напряженно ловили каждый звук, но единственное, что ей удавалось услышать, – томительную тишину, царящую в комнате. И вдруг в замке щелкнул, поворачиваясь, ключ. Лес резко обернулась к двери. В ней разом вспыхнула надежда: вернулся Роб. И тут же сменилась опасением: скорее всего Рауль.
Дверь открылась. Беспечно и бодро шагая, в комнату ввалился Роб. И Лес охватило безмерное облегчение. Она двинулась навстречу сыну.
– Роб, где ты был? Я так волновалась за тебя. С тобой все в порядке?
Она беспокойно осматривала его: не видно ли на мальчике синяков или каких-нибудь повреждений.
– Я как огурчик, честно, – проговорил Роб со сверкающей улыбкой.
Все его поведение совершенно переменилось. Гнев и горечь пропали. Лес ожидала, что Роб вернется угрюмым и неприступным, но от так и светился весельем и добродушием.
– Ты выпил, Роб?
– Только стаканчик пива…
Должно быть, он заметил недоверие матери.
– Думаешь, я пьян? Что ты хочешь, чтобы я сделал – прочитал скороговорку: «На дворе трава, на траве – дрова», или встал на одной ноге, закрыл глаза и коснулся пальцем носа? – Роб говорил ясно и отчетливо, а координация движений явно была ненарушенной.
– Где ты был все это время? Что ты делал? – спросила сбитая с толку Лес.
– Поймал такси и поехал проведать Тони. Мне пришлось оставить свой автограф на гипсовой повязке на его руке. Он завтра придет смотреть матчи по поло, так что ты сможешь увидеть мою подпись своими глазами, – выдвинул еще одно доказательство Роб, а затем широкими шагами прошествовал на середину гостиной. – Я очень много думал, когда ушел отсюда. – Он умолк и бросил на мать сияющий взгляд. – Это просто удивительно, насколько теперь для меня все стало ясным. Не могу понять, почему я не видел этого раньше. Точно так же, как у тебя нет права приказывать мне, что я должен или чего не должен делать или с кем дружить, а с кем не дружить, так и у меня самого нет права приказывать тебе. Это не твое дело, чем я занимаюсь, оставаясь один. Полагаю, что и не мое дело вмешиваться в то, чем занимаешься ты…
Лес не знала, что и подумать об этой полной перемене взглядов.
– Роб, ты в самом деле так считаешь?
– Эй, я уж совсем было зарвался. Я это признаю. У меня не было никакого права выходить из себя и вести себя так, как я вел.
Он говорил так искренно, что невозможно было усомниться в его чувствах, и все же Лес не оставляло смутное ощущение: за этим внезапным и полным перевоплощением скрывается что-то такое, в чем она пока не может разобраться. Но она гнала подозрения, убеждая себя: главное – сын переменил свое отношение к ней, а что именно послужило тому причиной – это не имеет совершенно никакого значения.
– Я рада, что ты так считаешь. Я…
Ее прервал новый щелчок ключа, поворачивающегося в замке. Секундой позже в комнату с мрачным видом вошел Рауль. Заметив Роба, стоящего рядом с Лес, он замедлил шаг.
– Роб пришел всего несколько минут назад, – объяснила Лес.
– Ваша матушка беспокоилась за вас, – заметил Рауль с легким упреком.
– Она мне сказала.
И хотя Лес пристально наблюдала за Робом, – ей хотелось знать, как поведет себя сын в присутствии Рауля, – она не заметила в выражении его лица почти никаких изменений. Он оставался таким же невозмутимым и уверенным в себе. Не появилось даже малейшего намека на неприязнь или обиду. Роб вел себя как равный с человеком, который был его наставником и любовником его матери.
– Роб ездил проведать Тони, – объяснила Лес Раулю и замолчала в нерешительности. Приняв наконец решение, она подошла к своему возлюбленному и взяла его под руку. – Думаю, Роб, что тебе надо знать: когда Рауль на следующей неделе приедет во Флориду, он остановится у нас дома.
