Пат Бут - Майами
— Она не посмеет прикоснуться к тебе, если ты станешь моей женой.
— Дорогой, я не могу быть просто твоей женой. Я должна остаться и самой собой тоже. Ведь я дилер, не забыл? Ведь помнишь?
Питер улыбнулся, полный раскаяния. Он вспомнил «Твентит» и Льюиса Геллера! Господи Иисусе!.. Но два с половиной миллиона баксов!.. В самом деле много. Он мог бы купить шестидесятитрехфутовую «Литтл Харбор». Они с Кристой могли бы причаливать к пустынным островам и заниматься там любовью до потери пульса. Он уже становился немного похожим на нее. А начинает ли походить на него Криста?
— Может, мне пойти и поговорить с Мери? Сказать ей, что мы все знаем. Пригрозить ей, — сказал он.
— Забудь об этом. Да она просто расхохочется тебе в лицо, зная, что мы ничего не сможем доказать. Просто еще энергичней постарается добить нас.
— Можешь ли ты поверить в то, что кто-то готов рисковать всем ради навязчивой идеи?
— Ведь есть же смысл в том, что делаешь это каждый день всю жизнь на своей пишущей машинке, — сказала Криста. — А на какой огромный риск ты пошел ради меня? Встретиться с девушкой, у которой в руках посылка с героином, на глазах у пары полисменов — изрядный риск. Может, тут тоже присутствовала навязчивая идея?
— Тут присутствовала любовь.
— А есть разница?
— Вероятно, мы могли бы поспорить об этом.
— Мммммммммм. Давай. И потом проведем еще одну ночь, похожую на прошлую, когда помиримся.
Он двинулся к ней. Секретарши не будет еще минут десять.
Звонок в дверь остановил его.
— Спасенная звонком, — произнесла Криста с хриплым смехом. Теперь у них впереди много времени. Годы для занятий любовью. Но получилось бы приятно, если бы они начали сейчас, в эту секунду, стоя в ее конторе.
Она прогнала жаркие мысли и открыла дверь.
За ней стояли Лайза и Роб, любовники, точное отражение тех, к кому пришли.
— Привет вам обоим! Боже, вы выглядите абсолютно фантастически. Неужели никакие законы на такие парочки не действуют?
Они прошли в контору, распространяя пьянящий, сказочный аромат юных любовников. Сами того не замечая, они тормошили друг друга — шаловливо дергали за одежду, проводили пальцем по коже, тыкались головой в плечо, их бедра слегка соприкасались. Они вошли и опустились на диван. И, лежа там, еще не отделившись по-настоящему друг от друга, они, казалось, были одним человеком, а не двумя.
— Сейчас прибудет завтрак, — сообщила Криста.
— Отлично, — откликнулся Роб. — Я та-акой голодный.
Лайза улыбнулась с гордостью за него, будто мать за гениального сына. Разве это не умно быть голодным? Как замечательно он произнес слово «отлично». Разве он не был лучше всех?
— Привет, Питер, — сказала Лайза. — Что за чудо ты совершил вчера. Ты спас нас всех, не только Кристу. Мы с Робом никогда не забудем этого.
— Точно, не забудем. Это было… — поддержал Роб.
— Боюсь, что мы оказались в беде с нашим бизнесом, — быстро сказала Криста. Лучше уж выложить все сразу. Она уже объяснила Лайзе подробности случившегося, включая роль Мери Уитни в заговоре. Не упомянула только про угрозы Мери разорить их. И Криста не знала, рассказал ли ей об этом Роб.
— Что ты имеешь в виду? — быстро спросила Лайза.
— Ну, может, Роб говорил тебе. Мери заявила, что будет делать все, что в ее силах, и блокировать все наши начинания. И кампания «Майами», очевидно, прикрылась, но она собирается судиться с нами всеми за нарушение контрактных условий, да вообще за все, что только придет ей в голову. Будет лить на нас грязь. Все может обернуться достаточно неприятно.
Лайза с минуту раздумывала, затем внезапно села прямо.
Она повернулась к Робу. Тон ее изменился. В нем прозвучали обвинительные нотки.
— Ты же говорил, что она обрушила кучу пустых угроз.
— Да, — ответил Роб.
— Мне они не кажутся пустыми, — заявила Лайза. — Вовсе не пустыми.
— Полными, — помог ей Питер Стайн.
— Не думаю, что нам нужно обманывать себя, — сказала Криста. — Мери уже показала, на какие подлости способна ради получения желаемого. Шквал судебных повесток, хорошо организованные клеветнические кампании. Но если мы будем держаться вместе, то выплывем. Мы должны поддерживать друг друга.
— Выплывем?! — воскликнула Лайза. — Выплывем из этого проклятого шторма судебных повесток и клеветы? Мне не нужны все эти осложнения. Я похороню там свою карьеру. Я пришла в твое агентство, потому что хотела жить лучше, а не быть похороненной заживо, черт побери!
— Остынь, Лайза, — сказал Роб.
— Я холодная. Я дьявольски холодная, — вспылила Лайза. — Я просто говорю, что не собираюсь проигрывать. Я лучшая модель в этом проклятом мире и не нуждаюсь в неприятностях.
Криста тяжело вздохнула. Все оборачивалось не так, как рассчитывала она. Предполагалось, что Лайза по уши влюблена в Роба. А Роб у них на борту. Это означало, что и Лайза тоже останется.
— Послушай, Лайза, я все это понимаю, но ведь никто из нас не предполагал, что все так обернется, и мы все виноваты в случившемся. Ты ушла от Россетти из-за контракта «Майами», потом Мери влюбилась в Роба, а он захотел тебя, и она объединилась с Россетти, чтобы все поломать.
— Ты пытаешься доказать, что это я повинна во всем этом дерьме? — недоверчиво спросила Лайза.
Питер попытался выступить в непривычной роли миротворца.
— Никто пальцем не показывает, Лайза. Но ты являешься одной из причин, по которым Россетти попытался засадить Кристу подальше. И ты одна из причин, почему Мери Уитни стала так вести себя. Мы просто сказали, что ты часть проблемы. Ты часть уравнения, вот и все.
— Да, — фыркнула Лайза. — Знаешь ли, это моя проблема. Это всегда было моей проблемой. Что я часть уравнения. Мне не следовало уходить от Джонни. Вот в чем я ошиблась. Все, ради чего я работала, все, чего я хотела и о чем мечтала, оказалось под ударом, потому что я послушала Кристу и перешла в ее полудохлое агентство с некомпетентными провинциалами и мифическим фотографом. Иисусе! Какая дура! Мне хотелось всех выручить, а вы все повернулись и обоссали меня. Совсем как моя хренова мамаша… как моя хренова мамаша…
Она вскочила. Роб тоже поднялся.
Он не мог поверить своим ушам. Это была не та Лайза, которую он любил. Это была коварная, жестокая, эгоистичная Лайза. Да, она и прежде бывала своевольной, и неделикатной, и решительной, но сейчас она искажала факты, оскорбляла его и кляла всех, хотя никто этого не заслуживал. Он протянул к ней руку, чтобы дотронуться до нее, успокоить, добраться до сердца, где жила хорошая Лайза. Но она оттолкнула его.
