Александра Соколова - Просто мы научились жить (2010-2012)
– Мне жаль, – услышала она, – Лиза, мне правда жаль. И я хочу попробовать все исправить.
Она ничего не ответила. Глядя в пол, вылезла из машины, и пошла на работу.
***Женька ходила по Таганрогу счастливая. Время для нее из медленно-тягучего стало быстрым и стремительным, летящим куда-то на крыльях и зовущим за собой. Уволилась она всего за два дня. Еще три ушло на то, чтобы найти квартирантов и собрать вещи. Самым сложным оказался разговор с Лехой, но и он в итоге закончился полной Женькиной победой.
– Может, ты права, и так действительно будет лучше, – откричавшись вдоволь, сказал Леша, – да и кто я такой, чтобы тебя останавливать…
– Ты мой друг, – Женя мягко обняла его и поцеловала в щеку, – и Лекин отец. И всегда им останешься. Просто поверь, что я не могу по-другому.
И он смирился. Все оставшиеся дни жил у Женьки, стараясь как можно больше времени провести с дочкой. Прощался.
Совсем иначе отреагировала Кристина.
– Ковалева, – тихо и холодно сказала она, – опять?
– Крис…
– Подожди. Я просто хочу понять. Ты снова это делаешь?
– Да что я делаю? – Вспылила Женька.
– Убегаешь.
Ее словно на кусочки разнесло от злости. Да что же это такое-то?
– Крис, – едва сдерживаясь сказала она, – почему ты называешь это бегством? Таганрог – не единственный город во вселенной, и…
– Господи, да ты с ума сошла! – Закричала Кристина, мгновенно выходя из себя. – Ты слышишь, что говоришь? Тебя жизнь ничему не научила, да? Ты забыла обо всем, что она тебе причинила? И снова прешься за ней в неведомые дали? А ребенок? Опять оставишь тут?
– Лека поедет со мной.
– Потрясающе. Отличная идея, Ковалева. Просто замечательная. Давай, валяй, беги за своей мечтой недостижимой, чтоб она снова плюнула тебе в рожу и растоптала ногами! А мы что? Мы люди маленькие. Останемся тут жить сои дурацкие жизни и беспокоиться, и ждать звонка, а потом и тебя – потому что ты вернешься, слышишь? Опять приползешь как побитая собака, и мы тебя примем, куда денемся!
Женька тяжело дышала, в упор глядя на подругу.
– Правда примете? – Вдруг вырвалось у нее.
– Куда мы денемся, – с горечью повторила Кристина.
И вдруг стало легко. Легко и радостно, как много лет назад.
– Знаешь, Крис, – Женька, преодолев слабое сопротивление, обняла подругу и посмотрела на нее счастливыми глазами, – вы – это самая большая победа в моей жизни. И теперь мне больше не будет страшно. Потому что если что… Если что-то пойдет не так… То я буду знать, что вы никуда не денетесь.
Остаток вечера они провели вдвоем. Сидели на подоконнике, лицом друг к другу, пили чай и хохотали, вспоминая прошлое. И, смеясь и радуясь, Женька против воли думала о том, что, кажется, погорячилась когда-то, сказав, что на этом ее странствия закончились. Впереди снова был путь. И, может быть, на этот раз верный…
Глава 5. Не жаль.
Женьку провожали рано утром. Леша тащил здоровенные чемоданы, Толик нес сумки, Женька Леку, а Лека большого плюшевого медведя. Она непрерывно болтала и интересовалась:
– Мама, а где мы будем жить? А там есть такие большие медведики? А Даша поедет с нами?
Мама на вопросы не отвечала, но Леке ответы и не были слишком нужны – она недоумевала, почему тетя Кристина плачет, а папа такой грустный, а мама постоянно всех целует и оглядывается по сторонам.
– У меня дежавю, – заявила Кристина, стоя на перроне в ожидании поезда, – не хватает только Шурика, и…
– Не хватает Инны и Лизы, – перебила ее Женька, – ты им звонила?
– Инка трубку не берет, – вмешался Леша, – а этой… Ей я не звонил.
– Ну да бог с ними, – решила Женька. – Передайте им привет и скажите, что я буду писать.
– Свежо предание, – пробормотала Кристина, и была немедленно зацелована расхохотавшейся Женькой.
Подошел поезд. Мрачный Леша отнес чемоданы и сумки в купе, и, спрыгнув с подножки, взял Леку на руки и зашептал что-то ей в ухо. Лека слушала очень внимательно, и в конце серьезно кивнула. Тогда он передал ее в руки матери, поцеловал в щеку и ушел, не оборачиваясь.
– Я вас очень люблю, – грустно сказала Женька, обнимая друзей.
– Не злись на Леху, – попросила Кристина.
– Ну что ты…
Они торопились сказать друг другу все важное, что нужно было сказать до отъезда, и им все казалось, что они непременно что-то забыли, и сейчас поезд тронется, а самое главное так и не прозвучит.
– Поезд отправляется, – объявил проводник в синем пальто, и Женька последний раз обняла Кристину.
– Береги себя, – прошептала та, – и возвращайся, когда захочешь.
Женька кивнула и залезла в вагон.
Поезд "Таганрог-Москва" тронулся.
Мы смотрим фильмы, или снимся нам самим,
А если снимся – это сон с тяжелого похмелья.
Я знаю, я останусь цел и невредим,
Когда взорву все города, и выкурю все зелье.
Стук дверь, удар в лицо, молчит городовой.
Возможно, от того, что он с пробитой головой
Я не хочу, я не хочу, я не хочу домой!
***…В грудь упором.
Разнес на части.
Я больше не верю тебе.
Здравствуй…
Она поставила себе только одну задачу: дожить до вечера. Дожить до момента, когда можно будет положить вещи в сумку, надеть плащ, сесть на трамвай, и проехать пять остановок. Потом пройти три минуты пешком, подняться по ступенькам, открыть дверь и лечь в кровать.
Положить вещи в сумку, надеть плащ, сесть на трамвай…
Эти слова стали ее молитвой, ее мантрой на сегодняший день. Положить вещи в сумку, надеть плащ, сесть на трамвай…
Загорелся желтым цветок "аськи".
– Ты здесь?
И она выключила аську.
Запиликал телефон пришедшей смс. И телефон она выключила тоже.
…Упираться в острый угол стола бессмысленно
Мне бы только дожить до постели
И все будет проще. Пошли? Полетели?…
Она водила глазами по кругу, от низа монитора влево, затем вверх, вправо, и снова вниз. Положить вещи в сумку…
Закрывать глаза было нельзя. Потому что закроешь – и на обратной стороне век картинками цветного кино снова начнется ад.
Положить вещи в сумку…
…где-то рядом летает правда
Что она значит в нашей жизни?
Ничего. Ровным счетом ничего.
Но мы ведь ее и не звали, и не просили…
На шее – незаживающая алая рана. Словно след от тернового куста, обвившего и сдавившего горло. А внутри еще одна – другая.
