Дульсинея и Тобольцев, или 17 правил автостопа - Наталья Литтера
– Твой отец уже пригласил к нам соседей на праздник, так что придется много всего готовить.
– Тетя Оля пожалует со своими фирменными салатами? – поинтересовалась Дуняша.
– Обещала.
Ранним утром тридцатого декабря Ваня с Дуней проводили маму на вокзал и посадили ее на поезд. Мать никак не прокомментировала изменения в жизни дочери и не устроила расспросов с пристрастием по поводу Ильи. Казалось, ей было вполне достаточно увиденного своими глазами. И за это Дуняша маме была очень благодарна.
– Твой Ваня мне очень понравился, – вот и все, что сказала она на прощанье перед тем, как подняться на подножку поезда.
– Мне тоже он очень нравится, – и Дуня крепко обняла свою маму.
А тридцать первого с самого утра началась предпраздничная кутерьма.
В телевизоре Ипполит Георгиевич сетовал на то, что мужчины перестали лазить в окна к любимым женщинам. Маленькая полуметровая елочка мигала огоньками, блестела конфетами и глянцем крошечных фотографий. Дизайн елки целиком и полностью принадлежал хозяйке квартиры. Сама хозяйка в бриджах и рубашке в клетку виши торопливо застегнула пуговицу и шлепнула Тобольцева по рукам. И то и другое она делала за последние три часа, посвященные приготовлению праздничного ужина, несколько раз. Ваня ничуть не расстроенно вздохнул и заглянул в холодильник – проведать вино.
– У меня все готово, – раздался за спиной голос Дуни. – Без пяти одиннадцать. Может быть, сядем за стол?
Обернулся Иван уже с бутылкой в руках. И правда, пора за стол. Пахнет на всю квартиру, ладонь леденит узкое горлышко, а рядом женщина – в бриджах и рубашке, на которой она так и не застегнула до конца пуговицу, теплая, домашняя, без алой помады и идеальных стрелок, пахнущая каплей духов и мандаринами. Только его на сегодняшнюю ночь. Они несколько секунд смотрели друг другу в глаза. Впереди был вкусный ужин, холодное и терпкое вино, поцелуй под бой курантов, первые взаимные новогодние поздравления и подарки. И ночь. Новогодняя ночь только для них двоих. И, полные этим предвкушением, они шагнули с кухни, взявшись за руки.
Звонок в дверь раздался спустя ровно пять минут после того, как Иван и Дуня сели за стол.
– Ты ждешь кого-то? – они обменялись удивленными взглядами.
– Нет, – Ваня покачал головой. – Может, сосед? Соль кончилась или масло.
В дверях стоял сияющей новогодней елкой Ростислав Игоревич Ракитянский собственной персоной. С бутылкой шампанского в руках.
– Сгинь! – Иван попытался захлопнуть дверь, но не на того напал. Рося шустро вставил ногу в дверной проем и завопил, как утопающий:
– Дуня, пусти меня!!!
Дуняша выглянула из-за Ваниного плеча.
– Ваня, ты уверен, что заказывал Деда Мороза, а не Ростислава Игоревича?
– Я как раз от Деда Мороза! – нагло заявил Рося, шагая через порог и держа перед собой шампанское, как щит. Тобольцеву осталось только отступить в сторону и закатить глаза.
– А мандарины? – Дуня с улыбкой разглядывала нежданного гостя.
– Полные карманы ма… ндарин! – Рося жестом фокусника добыл из-за пазухи тюльпан. И имел наглость подарить Дуне не только цветок, но и поцелуй в щеку.
– С наступающим, хозяева! Не помешал?
Ответом ему было Ванино «Помешал!» и Дунино «Давай пальто, Слава».
План встретить Новый год вдвоем с треском провалился. Но почему-то сердиться на Росю у Вани не получалось. Может быть, потому, что где-то в глубине души Иван понимал, почему Ракета сейчас здесь, у них с Дуней дома, а не с очередной куклой в ресторане. Потому что этот этап в их жизни кончался. Первый перешел в другое измерение Тин. Где-то на половине пути был сам Иван. Ракете было скучно и одиноко оставаться там одному – в уже уходящей реальности разгульной молодости. И хочется в общество дорогих и близких людей. А еще у его друга сложились очень теплые отношения с Дуней, и иногда это немного удивляло Ивана. Он не знал, что в один августовский вечер именно Рося заботливо вывел Дуню с танцпола и помог ей прийти в себя, а Дуня навсегда запомнила этот поступок. И с тех пор двери их дома были открыты для Ракеты в любое время дня и ночи.
В итоге бой курантов встречался в расширенной компании, а после гимна настала пора веселых тостов и активной дегустации праздничных блюд.
Чего было не отнять в Росином обществе – так это того, что с ним никогда не бывало скучно. В половине первого Ракета вспомнил, что у него в машине фейерверки. И они пошли их бабахать. В машине помимо фейреверков обнаружилась еще и гитара. Это Тобольцев принял уже стоически. Что теперь – не выгонять же? Новый год явно понесся по одному ему известному сценарию. И в нем оказался Ростислав Ракитянский, грохот петард и пороховой морозный воздух, а потом, в тепле квартиры, под вино и горячее, – лучшие хиты Роси Ракитянского. И снится нам не р-р-рокот космодр-р-рома…
Космодром угомонился ближе к четырем и на диване. С бутылкой шампанского на полу рядом и в обнимку с гитарой. Ее тихие переборы были слышны даже в спальне.
– Вот принес же черт… – проворчал Ваня, прижимая к себе свою Дульсинею. В шею ему примирительно и привычно уткнулся царский нос. Из гостиной донеслось меланхоличное: «Не обещайте деве юной…». После за окном запоздало громыхнул очередной фейерверк – судя по часам, кто-то встречал Новый год вместе с Гранадой. Но Дон Кихоту и его Дульсинее это уснуть совершенно не помешало.
* * *
В Париже была весна.
Каждое утро начиналось с того, что в окно гостиничного номера заглядывало радостное солнце и будило влюбленных.
И каждое утро влюбленные вели себя одинаково: он открывал глаза и начинал шептать ей на ухо всякие милые глупости. А она в ответ улыбалась. И только потом открывала глаза. Каждое утро начиналось с того, что он видел ее улыбку. И, может быть, именно поэтому просыпался на мгновение раньше – чтобы не пропустить.
А солнечные лучи уже скакали дальше по покатым парижским крышам, заглядывая в другие окна, желая всем хорошего дня и, конечно, приятного аппетита.
Начало дня в Париже немыслимо без ароматного кофе и белого хрустящего хлеба.
– И сыра, – сказала Дуняша, положив себе на тарелку кусочек.
– Куда направимся сегодня?
– А давай попробуем без точного маршрута, пойдем куда глаза глядят?
Именно так они и сделали. Шли вдоль Сены и наткнулись на очаровательный цветочный магазин, просто утопающий в зелени и в разноцветных карликовых розах. Каждый цветок стоял в маленьком горшочке. Бери и неси с собой.
– Какая прелесть, – восхитилась Дуня. – Жаль, что в самолет с
