Предать, чтобы спасти - Нина Резун
– Давай попробуем.
Они действительно оказались в соцсети. Я заметила сходство Марка с братом, а вот сестра совсем на него не походила. Видимо, пошла в свою мать.
– Мама, а может быть, ты тоже хочешь кого-нибудь найти в «Друзьях»?
Я улыбнулась дочери. Ох уж это современное поколение. Схватывало все налету. И если мне такие мысли даже в голову не приходили, она быстро разобралась, что к чему и уже подсказывала мне.
Меня пронзило как стрелой. Шандор! Я могу найти Шандора! Разумеется, при условии, что он зарегистрирован в «Друзьях». Мысль, что можно найти его, не сходя с места, вскружила мне голову. Я едва не начала набирать его имя, как вдруг спохватилась. Рядом сидела Полина.
– Иди, посмотри, как там бабушка? Дозвонилась ли она до папы.
И она убежала.
А я вбила имя Юрия Слободы в поисковую строчку. Показался список мужчин с таким же именем. Не везде были фотографии, но там, где они отсутствовали, ни город, ни возраст не соответствовали данным Шандора.
Я набрала имя Шандор. Список оказался меньше, где-то «Шандор» определился, как фамилия, но снова безрезультатно. Слабый уголек надежды потух так и не разгоревшись. Либо Слобода отсутствовал на сайте, либо прятался под другим именем.
На всякий случай я разместила несколько своих фото на сайте. Если когда-нибудь Шандор захочет меня найти, фотографии помогут ему определить меня среди остальных Елизавет Костолевских. Но захочет ли?
Я выключила ноутбук и пошла к маме. Она закончила разговор с Марком, и вся светилась. Рядом прыгала Полина, такая же довольная как бабушка.
– Мама, теперь и я счастлива! Мы с бабушкой едем на свадьбу!
Мысли о крахе с поиском Шандора отступили в сторону.
– Он, правда, женится? – На глаза снова напрашивались слезы.
– Да, он позвал нас с Полиной в Санкт-Петербург. В августе.
– А как он говорил? Он счастлив? Он любит ее? – Стала я трясти маму.
– По голосу показалось, что счастлив. Он был такой воодушевленный. Так эмоционально говорил со мной.
– Она любит его?
– Да, говорит, да.
– Господи, мама, – я обняла ее, – как же я рада за него! Вы обязательно с Полиной должны к нему поехать.
– Да, конечно. Надеюсь, она не имеет ничего против его бывшей тещи.
– Если он вас зовет, значит, все хорошо.
– Жаль, что ты не сможешь поехать с нами.
– Да, но это было бы слишком.
С тех пор я стала ждать от Марка письма, звонка или иного знака, что он готов к примирению. Он был счастлив, а люди в таком состоянии способны любить и прощать всех вокруг. Он заходил ко мне на страницу, я видела его в «Гостях», но не оставлял никаких сообщений. Я сделала ему запрос в «Друзья». Он откликнулся. Это было уже что-то. Написала: «Привет». В ответ тишина. Несколько раз набирала текст письма, просила за все прощение, выражала радость его переменам в жизни, хотела возобновить дружеские отношения. Но каждый раз стирала написанное. Если он не ответил на «привет», возможно, он еще не готов к диалогу со мной. Но почему? Ведь он женится по любви. Или нет? Чем дольше он молчал, тем тревожнее мне становилось. Я так надеялась, что с другой женщиной придет прощение и вернется дружба, но почему-то эти две вещи оказались несовместимыми.
– Мама, почему Марк не хочет со мной общаться? Я пишу ему в соцсетях, а он молчит.
– Я не знаю, Лиза. Может рана оказалась намного глубже, чем ты думаешь.
– Но ведь у него теперь другая. Разве она его не излечила?
– Может ему просто некогда тебе ответить. Да и говорить на такие темы проще лицом к лицу, а не по телефону.
– Хотелось бы верить, что так. Ты ведь скажешь ему, что я открыта для общения с ним, когда поедешь на свадьбу?
– Я попробую, но не уверена, удобный ли случай для этого.
– Мама, пожалуйста, передай ему мои слова.
В день свадьбы Марка я написала ему поздравительные слова, как на сотовый, так и в соцсетях. На следующий день получила скромное «спасибо» и снова тишина.
Разговаривала с мамой после торжества, она едва ли не весь свадебный вечер рыдала – сначала во дворце бракосочетания, потом, поздравляя молодых, затем, когда они танцевали свой первый танец. Она сожалела, что Марина умерла так рано, не дожив до счастливого дня в жизни своего сына, а то, что Марк счастлив и любит Аню, она убедилась воочию. Он относился к ней очень трепетно и нежно.
Полине жена Марка понравилась. Дочь назвала ее доброй и красивой. Аня тоже выразила Полине симпатию и расположение, сказала, что всегда будет рада видеть ее в своем доме. Тогда Полина не растерялась и спросила, а будет ли Аня рада видеть ее в своем доме вместе с мамой?
– И что она ответила? – полюбопытствовала я, когда мама поведала мне эту историю.
– Девушка находчивая. Сказала, что и друзьям папы Полины она всегда рада.
– Ты говорила с ним обо мне?
– Да. Сказал, что подумает.
Я ждала его решения больше года. Несколько раз в неделю заходила в соцсети, искала от него письма, мимоходом набирала в поисковике Шандора. Но все было тщетно. Никто из них не писал мне.
Но в отличие от полного неведения о Слободе, на страницах Марка появлялись новые фотографии – свадебные, с медового месяца, который они провели в Турции, обычные повседневные. На всех он был запечатлен с женой. Таким счастливым я его никогда не видела. Я поверила, что он любил и был любим.
И вот однажды мама сообщила мне, что Марк едет к нам. Не в наш дом, но в Витязево. В этом году Полина собиралась идти в школу, и он хотел лично отвести ее в первый класс. Она его об этом просила, и он обещал. В душе вспыхнула надежда, что вместе с тем нас ждет и примирение, и я ждала его приезда не меньше дочери.
Как пройдет эта встреча? Сможем ли мы общаться как прежде? Не возникнет ли неловкость и недосказанность в нашем поведении? Ведь переступить черту дружбы намного проще, чем вернуться обратно. Не просто так он молчал целый год! Что-то останавливало его связаться со мной и нарушить годы молчания. Неужели остались вещи, за которые он не мог меня простить, и потому оттягивал нашу встречу?
Я не могла думать ни о чем другом, и работа в эти дни стала для меня мучением. Я была рассеяннее на экскурсиях,
