Крис Мэнби - Месть моя сладка
— Да, и еще хочу подпоясаться, — ответила я.
— Тебе только этого и не хватало, — с расстановкой произнесла Эмма. — Эли, это не платье, это катастрофа. В таких рубищах раньше ведьм на кострах сжигали.
— Но Дэвиду я в нем нравилась, — убитым голосом выдавила я.
— Не сомневаюсь, — отрезала Эмма. — Хочешь знать почему? Дэвид ревнив, а в таком платье ни один нормальный мужик тебя не заметит.
— Да ты что? — Слова Эммы меня огорошили.
— Можешь не сомневаться. Но теперь времена изменились, и тебе нужно, чтобы мужики тебя замечали. В таком виде я тебя никуда не пущу. Вот, примерь это! — И она бросила мне облегающее красное платьице размером с носовой платок.
— Но я в нем буду похожа на дешевую шлюху! — возмутилась я.
— И чудесно, — заявила Эмма. — Марвин признался мне, что его другу именно шлюхи и недостает.
— И ты считаешь, что я на это соглашусь? — взвилась я. — Да ни за какие коврижки!
— Брось ты, — отмахнулась Эмма. — Расслабься хоть на один вечер и оттянись как следует. Ты это заслужила. — Она принялась меня причесывать перед зеркалом, что вдруг напомнило мне кошмарную сцену в дамском туалете. — Ну вот! — торжествующе сказала она, когда моя всегда аккуратная голова стала напоминать веник, побывавший в зубах у пары расшалившихся такс. — Теперь совсем другое дело!
Я присела перед трюмо и осмотрела себя критическим взором. Пушистик, воспользовавшись моим замешательством, запрыгнул ко мне на колени, разорвав очередные колготки. В конечном итоге я все-таки уступила Эмме, и мы отправились к Марвину. Хозяин, с ног до головы обсыпанный мукой, сам открыл дверь.
— Куда, черт побери, вы все запропастились?! — обиженно возопил он. — Полдевятого уже! Мы, кажется, на половину седьмого договаривались!
— Ты прав, — согласилась Эмма, мило улыбаясь. — Но прежде мы всегда приходили, когда ты был по самые уши погружен в стряпню. Сегодня мы решили, что не будем мешать и путаться у тебя под ногами. Чем, кстати, ты собираешься нас сегодня попотчевать, дорогой?
— Чем-чем? Спагетти по-болонски, конечно, — огрызнулся Марвин.
— Кто из гостей уже здесь? — полюбопытствовала Эмма, пока мы шествовали по темному коридору в гостиную.
— Фред, Тиффани, Эндрю и Пита.
— Питер? — переспросила Эмма. — Это и есть твой загадочный друг?
— Нет, Пита — девушка, — усмехнулся Марвин. — Загадочный друг еще не подошел.
Мы вошли в ярко освещенную гостиную. Марвин впервые разглядел мое мини-платье, и глаза его полезли на лоб.
— О, Эли! — пискнул он. — Ты выглядишь просто… потрясно! Может, только колготки темноваты.
«Убью Пушистика, заразу!» — подумала я.
— Настоящая секс-бомба, — добавил Эндрю и присвистнул.
Мой рейтинг в собственных глазах тут же вырос вдвое. Марвин послал мне воздушный поцелуй и с понурым видом побрел на кухню.
— Угадайте, чем на этот раз собирается удивить нас Марвин? — шепотом спросила Тиффани.
— Я знаю, — сказала Эмма. — Спагетти по-болонски, чем еще? А что, ты тоже опоздала?
— Еще бы! — Глаза Тиффани вспыхнули. — Видела бы ты пятно, которое я посадила на свое новое платье идиотскими замороженными цуккини на прошлой вечеринке! Этот прохвост мне даже фартука не дал!
— А мне до смерти надоело выслушивать, как Марвин поносит меня, — призналась Пита. — В последний раз не успела я порог переступить, как он поволок меня шинковать лук, а потом еще посмел наорать на меня за то, что я, дескать, нарезаю слишком толсто. Я так разревелась, что у меня тушь потекла. Да и вообще не могу взять в толк, почему Марвин вечно пытается выпендриться? Что он, про «Маркса и Спенсера» не слышал? Они, насколько я знаю, удвоили выпечку vol-au-vents[2].
— О вечеринках Марвина давно легенды ходят, — вставил Эндрю.
— Да, но вовсе не из-за жратвы, — возразила Пита. — Какая разница, что на стол подают, если хватает выпивки и компания славная? Пора ему наконец образумиться.
— Надеюсь, ты не изменишь мнения, отведав его фирменные спагетти, — сказала Эмма, хихикая.
— Ну так что, все в сборе? — спросила Тиффани.
— Кроме одного, — сказала Эмма, — таинственного незнакомца для Эли.
Все как по команде уставились на меня. Я почувствовала, как щеки мои залились румянцем — в тон моему платью.
— Ты брось эти штучки, Эмма! — с горячностью заявила я. — Можно подумать, будто я только что овдовевшая индианка, которая должна либо выйти замуж прямо не сходя с места, либо кинуться в погребальный костер усопшего супруга. И вообще, в этой комнате я не единственная девица на выданье.
— Верно, — кивнула Эмма.
Она тоже еще не вкусила прелестей семейной жизни, хотя с Марвином роман у нее был весьма затяжной. Они еще в колледже познакомились. Эмма сразу по уши влюбилась в Марвина, который всегда был горазд на выдумку по части совершенно невероятных костюмов. Идя на занятия, он мог вырядиться, например, в малиновый бархатный пиджак в сочетании с желтыми замшевыми туфлями на высоких каблуках. К сожалению, вскоре оказалось, что только в этом и состоит его разительное отличие от остальных студентов.
В одну ужасную ночь по чувствам Эммы был нанесен страшный удар. Их с Марвином пригласили на одну из тех студенческих вечеринок, где дозволено присутствовать лишь «в двух предметах одежды», а при условии, что один из предметов — шляпка, девушки всю ночь напролет получают выпивку бесплатно. Эмма попыталась там его соблазнить. Однако, увидев надвигающуюся на него Эмму в одном леопардовом купальнике, Марвин до того перепугался, что рыбкой вынырнул из встроенного шкафа и кинулся наутек, словно за ним черти гнались. Эмма, уязвленная до глубины души, не разговаривала с ним целых три дня. Затем они помирились и, как ни странно, зажили душа в душу. Даже сообщили всем о своем платоническом романе. С тех пор Эмму все считали девушкой Марвина.
Эмма божилась, что после той кошмарной ночи навеки излечилась от любви к Марвину, но я голову на отсечение не дала бы, что это так. Правда, дружки с тех пор у нее то и дело заводились. На любой вкус. Приятной наружности, но какие-то рыхлые. Внешне полные уроды, но зато натуры художественные. Богатые выскочки. Бедные чудаки. Ни один из них особенно не задерживался, хотя некоторые годами продолжали плакаться мне в жилетку, обвиняя в своих бедах вероломно бросившую их Эмму. Было даже время, когда я пыталась причесываться и одеваться, как моя подруга, в надежде на то, что кто-нибудь из отвергнутых ею воздыхателей разглядит во мне подходящий объект для ухаживания. Считая себя нескладехой и даже дурнушкой, я настолько привыкла оставаться неприметной и никому не нужной, что целых полгода не замечала, что на меня наконец обратили внимание.
