Нэнси Холмс - Взрослые девочки
Тарек, его теперешний водитель, стоял рядом с машиной, ожидая распоряжений. Спутники Баракета решили заехать в единственный в этом бедном городишке ночной клуб, но Баракету вдруг захотелось побыть одному. Деловые разъезды длились уже шесть недель подряд. Подобные путешествия приходилось совершать ежегодно; такова была цена его дохода в сотни миллионов долларов, фунтов стерлингов, лир, марок и франков. Вот наконец и его вложения в судостроительную верфь в черноморском порту начали приносить прибыль. Пройдет еще несколько лет, и турецкая доля вырастет и сравнится с французскими и немецкими вложениями.
Турция испытывала отчаянную нужду в деньгах. С момента окончания войны не прошло еще и десяти лет. Все надежды возлагались на Баракета. Про него говорили разное. Что ему досталось несметное наследство и судьба просто оберегает его от неудач. Некоторые утверждали, что Баракет — самый богатый человек в мире. Он никогда не опускался до разговоров с людьми, привыкшими болтать что попало. Наследство ему действительно досталось немалое. Его семья владела хлопковыми плантациями еще со времен Оттоманской империи. Плантации тянулись от самых глухих уголков Турции до дальних границ Египта. Фамильных сокровищ хватило бы на огромную семью, на деле же все досталось двоим: матери Баракета, принцессе Тафиде, и ему самому.
Баракет отказался идти в клуб и сел в машину. Тарек тут же завел двигатель и взглянул на хозяина, ожидая указаний.
— Поехали куда-нибудь, Тарек. Такая хорошая ночь. Давай проедем к морю. Хочу немного развеяться.
Тарек служил ему уже три года, начиная с первой деловой командировки в Трабзон. Баракет был им очень доволен. В этом человеке сочетались ум и умение хорошо водить машину — качества весьма редкие для среднего турка. Баракет давно собирался предложить Тареку перебраться к нему в Стамбул или даже в Египет.
— Не хотите ли познакомиться с девушкой, сэр? — негромко спросил его Тарек.
— С девушкой? — опешил Баракет.
Тарек никогда не предлагал ему ничего подобного, за что Баракет тоже ценил своего водителя. Надо ведь понимать, что человек уровня Баракета имеет самых восхитительных женщин мира, самых молодых и свежих, от лучших поставщиков Лондона, Парижа и Мюнхена. Трудно даже представить, чтобы он заинтересовался уличной девкой на окраине Трабзона.
Тарек сбросил скорость и повернулся к хозяину:
— Я никогда не видел таких красавиц, сэр. Она не отсюда.
Баракета не интересовало мнение Тарека о девушках, но блеск в глазах и напряжение в голосе шофера пробудили в нем любопытство.
— Ну и где же твоя красавица?
— Дома, в нескольких кварталах отсюда. Там больше никого нет, ключ только у меня.
Предложение Тарека заинтриговало принца. На небе сияла полная, круглая луна. При такой луне уснуть все равно не удастся.
— Ладно, давай посмотрим.
Дом, возле которого остановился Тарек, принадлежал, судя по всему, человеку не очень богатому, но и не бедному. По низким, чисто выбеленным стенам вился виноград, тысячи белых цветов наполняли воздух ароматом жасмина. Баракет любил этот запах.
Тарек открыл дверцу автомобиля и проводил хозяина до тяжелых дубовых ворот, затем вытащил из кармана ключ и вставил в замок.
— Заходите, сэр. Она ждет вас в саду. Я буду в машине.
Баракет переступил через порог, и Тарек тихо прикрыл за ним дверь.
Света нигде не было, лишь луна вовсю сияла над головой. Осмотревшись, Баракет разглядел сбоку низкий и очень широкий шезлонг. В нем кто-то лежал. Судя по всему, это и была та самая девушка, поскольку никто из слуг не осмелился бы спать в такой позе.
Принц осторожно приблизился. Очевидно, она ждала его уже несколько часов.
Незнакомка действительно спала крепким сном. На ней был тоненький халатик, как показалось Баракету, белый — луна все окрашивает в свои цвета. Под халатиком ничего не было, и Баракет это заметил. Длинные черные волосы обрамляли красивое лицо с полными губами. В мягком лунном свете лицо это было необъяснимо прекрасно. Он любовался очертаниями ее тела, полной грудью, узкой талией, длинными стройными ногами с узкими бедрами… Взгляд Баракета задержался на изящных запястьях и щиколотках. В Турции это большая редкость. Пальцы на руках и на ногах тоже были длинными и тонкими. Баракет поразился изысканной и в то же время откровенной красоте спящей девушки. Где только Тарек ее нашел?
Между тем, глядя на красавицу, Баракет невольно почувствовал себя ее защитником. Возможно, сыграло роль то, что девушка спала, отчего ему показалось, что она совсем беспомощна. Он присел рядом и осторожно погладил незнакомку по плечу и груди. Она вздрогнула. Ему очень хотелось увидеть ее глаза, когда она проснется. Баракет наклонился и поцеловал ее в шею. В следующую секунду она обняла его и что-то тихо произнесла по-турецки.
Почувствовав тело девушки, Баракет забыл, что хотел посмотреть ей в глаза. Она проснулась сразу, не испугалась, стремительно высвободилась, быстро сняла халатик и снова прильнула к Баракету, лаская его тело, в то время как он лихорадочно стаскивал с себя одежду. Теперь он разглядел ее глаза, темные и требовательные. Губы девушки целовали его, он гладил шелковистую кожу незнакомки и наслаждался исходящим от нее запахом жасмина. Неожиданно она стиснула его в объятиях и принялась целовать жадно и нежно; Баракету даже показалось, что он теряет сознание от страсти.
Принц ушел от нее на рассвете. Девушка уснула в той же позе, в какой он ее застал. Тарек ждал в машине; на лице шофера застыло бесстрастное выражение.
Когда они подъехали к вилле, где остановился Баракет, принц положил руку на плечо Тарека и произнес:
— Я хочу ее. Возьми у секретаря столько денег, сколько она попросит. Завтра мы уезжаем в Стамбул, через два дня — в Египет. Ты тоже едешь.
ГОЛЛИВУД
МАРТ 1954 ГОДА
Возвращаясь из Сан-Симеона, Камилла с восторгом делилась с Расом своими впечатлениями. Он был замечательным собеседником. Проведя вместе целую неделю, причем не разлучаясь ни на час, они по-прежнему наслаждались обществом друг друга.
— Завтра я уезжаю в Техас, — сказал он, когда они выехали на бульвар Сансет. Сказал самым будничным тоном, словно речь шла о погоде.
— Что? — растерялась Камилла.
— Мне на несколько недель надо съездить в Плейнвью по делам. Думаю, к моему возвращению ты уже уедешь. — Рас по-прежнему говорил спокойным, ровным тоном. Может быть, для него действительно во всем этом не было ничего особенного?
— А я? — спросила Камилла.
— Что ты? — пожал плечами Рас. — Разве ты не возвращаешься в Англию?
