Джессика Рэндел - Путь к сердцу

— На примере прошлого можно многое узнать о нашем выборе в будущем, ответила Ванесса назидательным тоном. — В «Историческом обществе» я не самая молодая, отнюдь нет; среди наших членов есть даже ученики начальной школы. Она помолчала и, не удержавшись, едко добавила:

— И я никогда не воспринимала мир в розовом свете.

— Нет, воспринимали, — неожиданно возразил он, рассматривая ее широко поставленные глаза и серьезный рот со следами подавленных эмоций. — Держу пари, вы были сама невинность, пока внезапно не превратились в девушку. Должно быть, вам было труднее других сверстниц приспособиться к этому. Вас, наверно, дразнили за высокий рост — и девочки, и мальчики. И вообще, все вокруг считали вас более взрослой, чем вы были на самом деле.

Теперь уже его позабавило, когда она попятилась от него, пораженная таким кратким и точным описанием ее неуклюжести в пору полового созревания.

— Не смотрите так на меня, Флинн, — это не колдовство, это называется использование интеллекта. Я смог так точно догадаться, потому что меня тоже дразнили — совершенно по противоположной причине. У меня было позднее развитие, и физическое, и духовное. Мне было почти семнадцать, когда у меня только началась ломка голоса; я был тщедушным юнцом, без единого мускула, а в престижном пансионе, где я учился, главным критерием при определении статуса были физические признаки мужественности. Вдобавок ко всем моим бедам, у меня был астигматизм, а значит, я не мог носить контактные линзы. Так что большую часть своей учебы в колледже я был очкариком и слюнтяем. С другой стороны, мое хрупкое телосложение заставило меня учиться находить более сложные выходы из положения, чем элементарное вышибание мозгов из кого-то меньше себя ростом, что, в конечном счете, гораздо полезнее в жизни. А вы как думаете?

Так как Ванесса молчала, пораженная еще одной необычной гранью личности хозяина, тот добавил, как бы уговаривая:

— Теперь ваша реплика, Флинн: вы должны изречь: «Несомненно, сэр», этим своим невыносимо строгим голосом дворецкого, которым вы пользуетесь, когда хотите поставить каждого на свое место.

— Я и не помышляла об этом, — тихо проговорила Ванесса, ломая себе голову над тем, почему он раскрывает перед ней самое сокровенное именно теперь, когда для ее духовного равновесия так важно, чтобы он оставался некоей зашифрованной величиной, а не живым человеческим существом со всеми присущими ему интригующими слабостями.

— Ну, хорошо, в таком случае отправимся дальше? — Он двинулся к открытой двери, жестом пригласив ее пройти первой. — По пути вы можете побольше рассказать мне о первых постояльцах гостиницы. Вы проделали такой объем исследований, что они, конечно, кажутся вам теперь реальными людьми. Вам никогда не хотелось составить свое собственное родословное древо? Адвокат сказал, что ваша мать родом из Новой Зеландии…

— Да, — была вынуждена ответить Ванесса. — Она умерла несколько лет назад. — Незадолго до того, как над ничего не подозревающей Ванессой после смерти Эгона Сент-Клэра разразилась гроза. Тогда это еще больше усилило ее чувство одиночества. Не желая беспокоить горевавшего отца, она наделала ошибок, которые только подлили масла в огонь вдобавок ко всем отвратительным слухам, распускаемым семьей Сент-Клэров.

— Сожалею. Это был несчастный случай или болезнь?

— Болезнь, но все случилось слишком внезапно. — Недовольная тем, в каком интимном ключе продолжается разговор, Ванесса, пожав плечами, как-то попыталась избежать дальнейшего сближения. — У меня действительно есть здесь несколько двоюродных тетушек и дядюшек и несколько троюродных братьев, но почти все они живут на Саут-Айленде; вот там и творится семейная история. После того как мама вышла замуж за папу и уехала в Англию, она почти не поддерживала с ними связь. — И Ванесса была чрезвычайно рада этому, когда впервые приехала сюда. Ей меньше всего хотелось, чтобы на нее обрушилось участие и любопытство всей семьи.

Они поднялись почти до самого верха лестницы, и Ванесса собиралась обратить его внимание на балясины, сделанные вручную, взамен недостающих, когда у парадного входа послышался гудок автомобиля.

— Простите, я только посмотрю, кто это, — сказала Ванесса, обрадованная возможностью сделать перерыв.

— Это не ко мне. Никто не знает, что я здесь… кроме Дэйна и моего личного помощника в Нью-Йорке, но ей наказано никому не сообщать, где я. Он спустился рядом с ней по лестнице и первым подошел к двери, открыв ее, как будто был дворецким, а она — уходящим гостем. — Хорошая машина, заметил он, стоя рядом с ней на каменных ступенях и наблюдая за тем, как с переднего сиденья зеленого «рейнджровера» выбирается высокий мужчина.

— Это Ричард.

— Жеребец? — пробормотал Бенедикт, разглядывая мускулистый торс и красивое лицо мужчины, направлявшегося к ним по гравиевой дорожке.

— Жеребец у него в конюшне, — прошипела Ванесса, изображая на лице улыбку при приближении Ричарда. Перед визитом Ричард обычно звонил, и если бы он и сегодня утром так сделал, Ванесса попросила бы его не приезжать. Как бы то ни было, он не мог выбрать более неподходящего времени, чтобы появиться как гром среди ясного неба.

Пытаясь подавить эти мысли, она попыталась изобразить радушие, и в результате ее приветствие прозвучало ужасно игриво:

— Здравствуй, Ричард. Не ожидала увидеть тебя так скоро…

Прежде чем тот успел ответить, Бенедикт Сэвидж, протянув ему руку, спокойно вмешался в разговор.

— Здравствуйте. Вы — Уэллс, не так ли? А я только успел сказать, что вряд ли кому-нибудь стало известно о моем возвращении.

— Вообще-то я заехал повидаться с Ван, — сказал Ричард, с приятной улыбкой пожимая ему руку. Даже стоя на две ступеньки ниже, он был ростом выше их обоих; мощность его фигуры подчеркивала одежда — поношенный твидовый пиджак, надетый на просторный свитер цвета овсянки, и рабочие джинсы, заправленные в короткие сапоги. — Вчера вечером она дала мне понять, что вас еще какое-то время здесь не будет.

Ванесса напряглась. Вполне возможно, что Бенедикт в своем нынешнем непредсказуемом настроении отпустит какую-нибудь грубую шутку насчет кота, без которого мышам раздолье. Но, к ее облегчению, он только и сказал:

— Я начинаю ощущать здешнее очарование. Не хотите ли войти? Мы осматривали дом и только что собирались сделать перерыв, чтобы выпить кофе.

Для Ванессы это было новостью, поскольку подавать кофе пришлось бы ей. И говорил он таким тоном, как будто они были запанибрата.

— Нет, спасибо. — Ричард тряхнул своей светловолосой головой. — Я просто заехал передать кое-что Ван. — И он извлек из кармана пиджака крошечный флакончик, куда она перелила немного духов, из стоящего в ее спальне большого хрупкого флакона, чтобы его можно было положить в вечернюю сумочку. — Ты выронила его в машине, должно быть, когда вынимала ключи.