Барбара Тэйлор Брэдфорд - Все впереди
Не спуская с него глаз, я спросила:
— А как же Джейми, Лисса, твоя мама и Дженни? Как они сюда доберутся?
— Я договорился насчет машины с шофером, который заедет за ними завтра утром, очень рано, — объяснил он и направился ко мне. Он обнял меня, прижал к себе крепко. — Знаешь, я представил себе вечер с моей женой.
— О, я так этому рада! — воскликнула я, теснее прижимаясь к нему.
Так мы и стояли несколько секунд, прижавшись друг к другу и не говоря ни слова. Затем я сказала спокойно:
— Мне жаль, что я плохо отозвалась о Джеке Андервуде, или, скорее, о его подруге. Я ничего не имею против, если они приедут на праздник, правда, Эндрю.
— Я тоже был мелочным, Мэл. В любом случае, оказывается, Джек не может приехать. Он должен лететь по делу в Париж, а Джина и не думает о том, чтобы приехать к нам без него. Послушай, мне жаль, что мы поссорились. Это целиком моя вина.
— Нет, моя, — возразила я, будучи в этом совершенно уверена.
— Моя, — настаивал он.
Мы отодвинулись друг от друга, понимающе глядя друг на друга, и рассмеялись.
Наклонившись ко мне, Эндрю нежно поцеловал меня в губы, затем взял мою руку и сказал:
— Давай чего-нибудь выпьем, не возражаешь? — С этими словами он слегка подтолкнул меня в направлении кухни.
— Прекрасная мысль, — одобрила я и широко улыбнулась, довольная, что все складывается так, как и должно быть между нами, и мы сможем провести в кои-то веки вечер наедине.
Придя в кухню, Эндрю сбросил свой пиджак, развязал галстук и бросил вслед за пиджаком на стул. Я достала лед из морозильника и приготовила два высоких стакана водки с тоником и долькой лимона и протянула один ему.
— Твое здоровье, дорогая, — сказал он, чокаясь со мной.
— Твое здоровье, — ответила я и бросила влюбленный взгляд поверх своего стакана. Потом подмигнула ему.
Он засмеялся, потрепал меня по щеке и предложил:
— Пойдем сядем на площадке перед террасой.
— Там немножко душновато, — ответила я, но потом, увидев, как вытянулось от разочарования его лицо, добавила: — Ой, почему бы и нет, сад такой красивый в это время дня.
— Моя бабушка обычно говорила про этот час «темь падает», — заметил он, когда мы шли через застекленную террасу к площадке. — Так говорили в тех краях, где она жила. Знаешь, мать моей мамы родом из Глазго, а после она переехала в Йоркшир, когда вышла замуж за дедушку Ховарда. Вот почему она одевала мою маму в детстве в платья из шотландки, а затем и меня. — Он хмыкнул. — Ей нравилось, чтобы я носил килт, спорран и маленький бархатный черный жакет. Она всегда покупала шотландку цветов одежды сифортских горцев. Видишь ли, ее отец, мой прадед, был из клана Сифортов.
— Да, ты мне рассказывал о своих шотландских предках раньше, — сказала я, посмотрев на него через плечо.
Он широко улыбнулся мне.
— О прости меня, по-моему, у меня дурная привычка повторять семейные истории.
— Это не дурная привычка, — заметила я. — Просто привычка, и я ничего против нее не имею.
Выйдя наружу, мы устроились за круглым столом, стоявшим под большим белым парусиновым зонтом; мы обычно ели за этим столом в летнее время. Мы потягивали коктейль и некоторое время молчали; нам было приятно вместе помолчать, как это бывает у людей, состоящих в счастливом браке; мы были просто рады побыть вместе. Мы не нуждались в словах. Мы общались без них, как всегда. Мы с Эндрю часто находились на одной и той же волне, и он иногда говорил что-то, о чем я подумала только несколько секунд до этого, или наоборот. Я находила это сверхъестественным.
Снаружи не было так изнуряюще жарко, как я ожидала теперь, когда солнце село. Хотя воздух был насыщен ароматами, сквозь деревья дул легкий ветерок, который шевелил листья, все остальное было неподвижно, так спокойно, как это всегда было на вершине нашего прекрасного коннектикутского холма.
Лужайка, раскинувшаяся от стены площадки с этой стороны дома, спускалась к группе деревьев, за ними были болотистый участок и плотина бобров. Над группой деревьев и над водным пространством возвышалось предгорье Беркшира, покрытое плотной массой деревьев такого темно-зеленого цвета, что в этот предвечерний час они казались черными под летним небом, уже полностью потерявшим свою голубизну, которая сменилась дымчато-серым цветом, обрамленным розово-лиловыми разводами с антрацитовым оттенком; с другой стороны по краю этих отдаленных холмов тянулись желто-красные полосы.
Эндрю откинулся в кресле, глубоко вздохнул и с шумом выдохнул.
— Боже, здесь так великолепно, Мэллори. Я всегда так спешу к тебе… и к этой красоте.
— Я знаю. — Я посмотрела на него краем глаза и тихо сказала: — Я думала, ты позвонишь мне из Чикаго… — Я умолкла, внезапно почувствовав, что очень глупо об этом даже вспоминать.
Легкая улыбка скользнула по губам Эндрю. Он выглядел удивленным.
— А я думал, ты мне позвонишь.
— Что за парочка упрямых идиотов, — засмеялась я, поднеся стакан ко рту и сделав глоток.
— Я не знаю, как моя упрямая идиотка относится ко мне, но я ее обожаю.
— А я обожаю моего идиота, — ответила я быстро, улыбаясь ему.
Он тоже улыбнулся.
Мы опять немного помолчали. Затем я сказала:
— Сэра порвала с величайшим снобом Восточного побережья.
Эндрю фыркнул.
— Да, это ты о нем правильно сказала. И я знаю об этом, по…
— Как? — поспешно прервала я его.
— Сэра мне сказала.
— Она сказала! Когда?
— Сегодня. Я позвонил ей сегодня во второй половине дня, перед тем как вылетал из Чикаго. Я просил ее не приезжать к нам сегодня вечером, если она собиралась это сделать. Я объяснил ей, что хотел побыть с тобой наедине для разнообразия, что я немного устал делить тебя со всем миром. — Хитро поглядывая на меня, он продолжал: — И вот тогда-то она сказала, что вообще не собирается приезжать, потому что только что покончила с Томми Престоном, как раз сегодня утром. Боюсь, что мне не удалось переубедить ее. Она настойчиво хотела остаться в Нью-Йорке на уик-энд.
— Мне удалось заставить ее передумать. Она собирается приехать завтра.
— Приятно слышать, и я рад, что тебе больше повезло, чем мне. Сказать по правде, я вовсе не удивился, что у нее все кончено с Томми Престоном. По моему мнению, он никогда ей не подходил.
— Я бы хотела…
— Чего хотела, дорогая? — Эндрю поближе придвинулся ко мне, внимательно глядя мне в лицо; он, без сомнения, заметил печаль, промелькнувшую в моих глазах.
— Я хотела бы, чтобы Сэра смогла найти по-настоящему хорошего парня, чтобы можно было бы в него влюбиться, выйти замуж и чтобы у нее были дети, ведь она этого очень хочет. Я на самом деле хотела бы, чтобы мы смогли для нее кого-нибудь подыскать.
