Арина Холина - Дорогой, я стала ведьмой в эту пятницу!
Двоюродная тетя Лизы жила в Англии, выйдя замуж за англичанина, двоюродный дядя стал банкиром, а вторая двоюродная тетка имела собственный торговый центр.
В этой большой, дружной, успешной семье Лиза, которая так и не поняла, что ей делать — удачно выйти замуж или взяться за карьеру, — была белой вороной, ее все любили, помогали и волновались о том, как сложится ее жизнь.
Лиза очень гордилась своей семьей, своими предками и раньше часто ходила на Остоженку — смотрела на трехэтажный дом, который некогда принадлежал ее прабабушке. Потом дом снесли, выстроили что-то большое и красивое, но Лиза знала, что она — одна из немногих, кто действительно может похвастаться своей семьей. И больше всего на свете ей хотелось, чтобы семья ее уважала, чтобы ею гордились.
— А где ты раньше жил? — поинтересовалась она, запивая любопытство прохладным белым вином.
— Здесь рядом, на Пречистенке, — лениво ответил Федя. — А до того в Испании, Мексике, Калифорнии и Бейруте.
— Что ты делал в Бейруте? — переспросила Лиза.
— Жил. И работал.
— О! — Лиза выразила недоумение и восхищение. — А это трудно — все время работать в разных местах?
— Я думаю, легко, если хорошо зарабатываешь, — хмыкнул Федя. — Вообще-то во Франции, в Нормандии, у меня основная резиденция. Я ее так чувствую — мой дом. Там спокойно, красиво, неподалеку живет разная богема. Там у меня есть Милен — экономка, две горничные, садовники, охрана.
— А ты сам русский?
— Я сам… не знаю кто. — Он усмехнулся. — Сейчас и не разберешь.
— Ну да… — кивнула Лиза.
— А ты бы хотела жить со мной в Нормандии? — спросил он, откинувшись на стуле.
— Странный вопрос, — мрачно констатировала Лиза. — Мы знакомы без году неделя.
— Ну чисто теоретически, — упрямствовал Федя, — ты бы хотела жить в Нормандии, среди яблоневых садов, в большом загородном доме…
Лиза задумалась.
— Не уверена, — медленно ответила она. — Все-таки город… Знаешь, хоть здесь и суета, и пыль, и грязь, и всякая морока… Я люблю город. Я бы согласилась жить, как ты. И знать, что где-то в Нормандии есть дом. Есть… приют.
— Здорово! — пылко воскликнул Федя. — Мы с тобой похожи. Очень трудно найти человека, который бы уважал кочевую жизнь. Пойдем в гостиную.
В гостиной они устроились перед камином, разожгли огонь, и Лиза погрузилась в истому.
— Ты довольна своей жизнью? — спросил Федя, глядя на пламя.
— Не совсем.
Это был сложный вопрос. С одной стороны, у нее были порядочные сбережения. И она всегда могла выйти за кого-нибудь замуж (в том, что по городу ходят десятки мужчин, желающих вступить с ней в официальные отношения, Лиза не сомневалась). В конце концов, она была известным фотографом.
Но во всем прослеживалась какая-то неустойчивость. Все браки распались — семью она так и не создала. И не была уверена, что готова создать. Ее фотографии покупали, некоторые ими восхищались, но осторожные журналы заказывали снимки только в крайнем случае. Журналы боялись рекламодателей, которым подавай гламур, а Лиза была капризной, не умела подстраиваться. При желании на те деньги, что она зарабатывала съемками, можно было бы прожить, но жить на эти деньги у Лизы не было никакого желания. Жить в одно время с Мадонной, Юлией Тимошенко и Скарлетт Йохансен и при этом быть полуфотографом, полусветской дамочкой, полуженой было как-то несерьезно. Лизе хотелось большего — все вокруг хотят большего. А как этого большего добиться, и вообще что такое это большее, Лиза не понимала.
Все это ей очень не хотелось никому рассказывать — она даже Варе ни разу не проговорилась, и только Маша однажды вытирала ей пьяные слезы и уверяла, что все получится.
Но Феде она почему-то все рассказала. Было в нем нечто, что давало надежду на то, что он поможет. Не делом, так словом. И Лиза сначала нехотя, а потом все с большим отчаянием выкладывала все свои страхи и сомнения.
«Если он скажет, что мне пора взрослеть, я его брошу прямо сейчас», — закончив исповедоваться, подумала Лиза.
— Я не хочу тебя ни в чем убеждать, — начал он, открыв новую бутылку французского вина. — Но мы думаем, что весь мир всегда будет относиться к нам, как папа с мамой. Для родителей мы — самые лучшие, что бы мы ни сделали. Но в жизни так не бывает. То есть бывает, но это надо заслужить. Чтобы тебя признали лучшим, нужно добиваться этого. Даже если ты Херб Ритц, тебе придется соглашаться с другими. Ты можешь оставаться собой, но зачастую тебе необходимо считаться с мнением рекламодателей или редактора журнала. Коллектив.
— Но я это ненавижу! — возмутилась Лиза. — Почему тогда я, а не кто-то еще, если все равно приходится подстраиваться?
— Ты сама ответила, — улыбнулся он. — Почему не кто-то еще? Потому что выбрали тебя. Тебя хотят. Надо этим пользоваться.
— Но я не могу общаться со всеми этими девицами, которые готовы повеситься, если у них трусы не из последней коллекции! — Лиза всплеснула руками.
— Рожай детей. Будь матерью. Подстраивайся под мужа.
— Н-да… Пони бегали по кругу, — пробормотала Лиза.
— Слушай, мои знакомые купили половину торгового центра. У них будет грандиозная реклама — по всему городу, во всех журналах. Хочешь, я тебя порекомендую?
— Да что ты? — ахнула Лиза.
— Да, но только там придется выслушивать их указания, — предупредил Федя. — Ты готова?
— Да. То есть нет. Или да. Не знаю, — растерялась Лиза.
— Слушай, попробуй, а? — предложил Федя. — Считай, что это игра.
— Шахматы? — улыбнулась Лиза.
— Бокс, — усмехнулся Федя.
Он встал с широкого кожаного дивана, подошел к ней, наклонился над креслом, оперся руками на подлокотники, и Лизу окатило горячей волной. Федор коснулся ее губ, и у нее по затылку побежали мурашки — она закрыла глаза, положила руки на его мускулистые плечи и подумала о том, что он лучший мужчина в мире. Первый раз у них был теплый, а не горячий, спокойный, а не страстный секс, и Лиза чувствовала такое доверие, такую нежность и такую глубину чувств, что ей хотелось разрыдаться от переполнявших ее эмоций, но она лишь крепче прижимала его к себе и чаще заглядывала в глаза, словно хотела найти в них ответ на свою, а может, на их общую жизнь.
Глава 5
— Он о-о-очень умный! — восторгалась Маша. — Делает вид, что все это не имеет значения, но он учился в Кембридже, английский знает, как родной, и может рассказать обо всем на свете!
— Тебе мужчина нужен или энциклопедия? — съязвила Варя.
— У меня вот где… — Маша провела рукой по горлу, — этот ваш дешевый цинизм! Почему я должна все время приобщаться к вашим ехидным шуткам и прочей бесчеловечной галиматье? Мне нравятся умные, образованные мужчины, я не люблю весь этот ваш светский треп, и я, в конце концов, познакомилась с человеком, которого искала всю жизнь!
