Убийство ворон - Эвелин Флуд
— Присмотри за ним. Кстати, это напомнило мне — я так понимаю, девочки участвуют в какой-то новой подготовке.
Все до единого краснеют, кроме Дома. Он прочищает горло. — Ты же знаешь, что мы не устанавливаем расписания.
Нет, это делают наши отцы и их команды. Все это часть подготовки молодого поколения к предстоящим годам. — Может быть, и нет, но кто-нибудь из них упоминал об этом при вас? Я не думаю, что все хорошо это восприняли.
Все они выглядят озадаченными, и я вздыхаю, барабаня пальцами по столу. — Нам нужно подумать о каком-то представителе женщин. В составе старшей группы.
Раньше об этом не говорили. Может быть, потому, что у нас здесь не так уж много женщин. Многих до сих пор держат дома их чрезмерно заботливые отцы. Привет из прошлого, хотя посещение этого мероприятия обязательно для мужчин, когда им исполняется восемнадцать.
Шесть лет обучения. Мы приходим в восемнадцать лет и уходим в двадцать четыре, учитывая роли и ответственность в мире, к которым нас готовит наше обучение здесь.
Следующий год будет моим последним, и тогда я возьму на себя настоящую роль, рядом с моим отцом.
— Женщины в твоем старшем составе? — Спрашивает Тони. В его голосе слышится нотка сарказма, и я медленно поворачиваю к нему лицо.
— И что из этого? — Спрашиваю я, склонив голову набок.
Я не ожидаю отпора. Черт возьми, большую часть времени одного моего взгляда достаточно, чтобы любой из них обделался. Но не сегодня.
Он опускает голову, но мы все слышим его бормотание. — Повезло, что нам, хоть что-то сообщают.
Выпрямляясь в кресле, я жду, когда он поднимет взгляд. — Объяснись.
Словно осознав, где он находится, Тони оглядывается. Николо и Дэнни оба смотрят прямо перед собой, и он подпрыгивает, когда я хлопаю рукой по столу. — Сейчас же, Тони.
На его щеках появляется румянец, но он поднимает глаза на меня, его рот кривится. — Это мы убили Николетту Фаско?
Ну и черт.
Я оглядываю их всех. Учитывая напряженность на их лицах. Выигрываю время, чтобы подумать. — Почему ты спрашиваешь?
— Другие семьи, — бормочет Тони. — Они называют нас убийцами, Кэт. Говорят, что у нас нет чести.
Для меня это новость. Когда я смотрю на Дома, он встречает мои глаза твердым взглядом.
Думаю, это отвечает на вопрос, о чем он хотел поговорить со мной прошлой ночью.
— Послушайте меня. — Когда все они смотрят на меня, я тщательно подбираю слова. — То, что я сейчас скажу, пока останется в этой комнате. Я пытаюсь выяснить, что случилось с Николеттой. Но я не была лично вовлечена в это и не отдавала приказа о ее смерти.
Тони, похоже, испытывает облегчение. — Но это хорошие новости. Это значит...
— Это значит, что Кэт тут ни при чем, — мрачно говорит Винсент. — Но это не освобождает от ответственности всех.
Дэнни наклоняется вперед. — Но ты же наследница, Кэт. Конечно, ты бы знала...
Его рот захлопывается, и мне интересно, кто из них пнул его под столом. Я бы поставила на Николо. Умный парень.
— Я осознаю свою роль, — сухо отвечаю я. — Но спасибо за напоминание.
Когда Дэнни сглатывает, я скольжу по всем взглядом. — Что-то происходит, — тихо говорю я. — Пока не знаю, что. Но я намерена это выяснить. А пока держите ухо востро. Наблюдайте. Слушайте. Не вмешивайтесь в то дерьмо, которое извергают другие. Они ничего не знают наверняка, а мы не тратим нашу энергию на борьбу с тенями.
— А если выяснится, что мы были в этом замешаны? — Спрашивает Винсент. — Это... не то, что устраивает нас, Кэт. Любого из нас. То, что, по их словам, с ней случилось... Это гребаное варварство. Мы не причиняем вреда женщинам и детям.
— За исключением присутствующих, — выпаливает Дэнни, и Дом стонет. — Господи Иисусе, твою мать. Напомни мне, почему я повысил тебя, Дэнни.
Зажимая кончик носа, я делаю вдох и молюсь о терпении. — Дэнни. Заткнись нахуй и подумай, прежде чем говорить, пока это не навлекло на тебя неприятности. Винсент — присматривай за младшими и убедись, что никто из них не влипнет в неприятности и не проговорится. Николо, Тони, я хочу, чтобы вы рассредоточились и слушали. Посмотрим, что вы уловите. Доложите завтра.
Вставая, я провожаю их всех прощальным взглядом. — Помните, кто мы такие и перед кем отвечаем. Капо принимает решения, исходя из потребностей семьи. Не делайте предположений, когда у нас нет всей информации.
Это слабое завершение встречи, но это лучшее, что у меня есть. Дом молча следует за мной, когда я вылетаю, мои каблуки стучат по гравию, когда я направляюсь прямиком в свои апартаменты. Это обсуждение не для всеобщего обозрения. — Ты с ним разговаривал?
— Нет. — Мой экран по-прежнему темный. От моего отца нет звонка. Вообще никакого гребаного контакта. — Это гребаное наказание, Дом.
— Я знаю. — Он идет в ногу со мной, пока я взбегаю по металлическим ступенькам в свою квартиру. — Ты ожидала этого.
Я направляюсь на кухню и останавливаюсь, вцепившись руками в края столешницы. — Я ожидала холодного приема. Я также ожидала, что он будет достаточно разумным, чтобы отделить семью от бизнеса.
— Для него это одно и то же. — Дом выдвигает для меня стул и достает мой кофейник. — Кофе?
— Пожалуйста. — Я со стоном кладу раскалывающуюся голову на стойку. — Что, если они правы? Если мы несем ответственность за Николетту, а мне даже не сказали...
— Тогда мы с этим справимся, — просто говорит Дом. Рядом со мной появляется стакан воды, с которого снаружи стекает конденсат. Он кладет рядом с ним две таблетки обезболивающего. — Прими это.
Я проглатываю их, запивая водой. — Спасибо. Очевидно, я выгляжу так же дерьмово, как и чувствую себя.
Когда я поднимаю взгляд, Дом стоит, прислонившись к моему холодильнику и скрестив руки на груди. — Ты слишком напряжена. Ты устала, Кэт.
Я прижимаю пальцы к вискам. — Я в порядке. Мне нужно попасть в свой офис. Нужно поработать
