Убийство ворон - Эвелин Флуд

Но все, что мне нужно, — это секунда.

Я падаю, замахиваясь ногой и сбивая его с ног. Он падает, как мешок с гребаными кирпичами, и мои кинжалы скрещиваются у его шеи, прежде чем он успевает сделать что-то большее, чем моргнуть. Оседлав его, я наклоняюсь, ухмылка расползается по моему лицу. — Ты что-то говорил?

Его голова откидывается на мат, когда он издает задыхающийся смешок. — Я признаю. Ты чертовски великолепна.

Неприкрытая честность в его голосе застает меня врасплох, и мои кинжалы ослабевают. Улыбка сползает с его лица, яркие карие глаза встречаются с моими. И нет никаких признаков наглого мужчины, которого я привыкла видеть.

Я внезапно осознаю, что между нами нет расстояния, наши лица близко друг к другу, его тело под моим. Его жар ощущается как клеймо на внутренней стороне моих бедер.

Я громко сглатываю. Взгляд Лучиано опускается на мое горло, как будто он отслеживает изгибы моей кожи, изучая каждое мое движение.

А затем раздается очень мужской, очень очевидный кашель. Я наблюдаю, как выражение его лица исчезает, как Люк тщательно надевает свою маску и одаривает меня своей обычной хитрой улыбкой. — Не стесняйся оставаться там весь день, маленькая ворона.

Мне требуется еще секунда, чтобы собраться с мыслями, и между бровей Люка появляется небольшая морщинка, когда я молча убираю свои кинжалы и слезаю с него. Когда я протягиваю ему руку, он колеблется, и я закатываю глаза. — Это не предложение руки и сердца, Морелли.

— А жаль. — Но он принимает мое молчаливое предложение, его хватка крепка, когда я поднимаю его. Я отворачиваюсь, как только он отпускает меня, и уже собираюсь положить кинжалы обратно на стол, когда Вито выкрикивает новые требования позади меня. Стефано кивает мне, когда я возвращаюсь к группе, движение почти поздравительное. Но глаза Данте перебегают с Люка на меня, и его челюсть сжимается, когда он отмахивается от приказов Вито. — Тренировка окончена.

Я смотрю на часы и с удивлением понимаю, что он прав. Я направляюсь за своими вещами, натягиваю кроссовки и толстовку, чтобы вернуться в свои апартаменты и переодеться до встречи с Воронами. Лучиано бесшумно исчезает, Стефано и Вито уходят вместе. А потом остается только Данте, его пристальный взгляд прожигает мне спину, когда я закидываю сумку на плечо.

— Ты собираешься сказать, что там ни было у тебя на уме? — Спрашиваю я, направляясь к двери. — Или тебе просто нравится рычать на меня из темных углов?

— Морелли хочет тебя.

Моя рука замирает на дверной ручке, и я недоверчиво поворачиваюсь к нему. — Прости?

— Я сказал...

— Нет. — Я поднимаю руку. — Я слышала именно то, что ты сказал. Но я не понимаю, какое тебе гребаное дело, даже если бы это было правдой.

Он выдерживает мой взгляд. — Что, если я делаю тебя своим делом?

— Тогда вот это, — я делаю жест между нами, — закончено, Данте.

— Нет, не закончено.

Вздыхая, я тянусь, чтобы открыть дверь. — До тебя что, еще не дошло, В'Ареццо. Это никогда не было чем-то большим, чем временным. И если ты хочешь вести себя как гребаный пещерный человек, будь моим гостем. Но я не твоя.

Его рука ложится поверх моей, снова захлопывая дверь. — О, нет. Ты не убегаешь от этого разговора, tentazione. Расскажи мне, куда ты ездила этим летом.

От резкой перемены у меня кружится голова. — Я... что?

— Ты слышала меня. — Данте подходит почти вплотную, вторгаясь в каждый дюйм моего пространства. Он зарывается лицом в мои волосы и делает глубокий вдох, как будто втягивает меня в свои легкие. — Ты уехала. От тебя ни слова. Вороны ничего не говорили. Этот ублюдок Росси крепко держал их в узде. Куда ты подевалась, Кэт?

— Не твое дело, — с трудом выдавливаю я. Он смеется в меня, и его руки скользят вверх по моим рукам, медленно прижимая мои ладони к деревянной двери.

— Как я и сказал, — мягко произносит он. — Я делаю тебя своим делом, Катарина Корво.

Одной рукой он держит мои запястья над моей головой, моя грудь выпячивается навстречу ему. Он издает низкий горловой стон, и его другая рука опускается вниз, чтобы поднять мое лицо к своему.

— Нет, — шепчет он мне в губы. — Мы даже близко не закончили, tentazione.

Его поцелуй не нежный. И близко нет. Это клеймо, притязание. Его язык переплетается с моим, его губы требовательные и твердые, когда его рука обхватывает мое горло.

Давит, всегда испытывает.

Я высвобождаю свои запястья из его хватки, обхватываю его пальцы на своем горле и поворачиваю нас, пока Данте не оказывается прижатым к двери, я запускаю пальцы в его темные волосы, пока наши губы борются за доминирование. Это кажется почти слишком легким, когда его руки скользят вниз, поднимая мои ноги вокруг его талии. Он отстраняется, его зубы прижимаются к моей шее, пока я с предостерегающим рычание не откидываю его волосы назад.

Я ничего не говорю, когда он щелкает замком на двери, запирая нас изнутри. Я просто вдыхаю его, наслаждаясь вкусом его губ, пока он ведет нас обратно, прижимая меня к матам. Ему требуется несколько секунд, чтобы стянуть с меня леггинсы, я нащупываю его твёрдость, спускаю его спортивные штаны — его член уже твёрдый и горячий в моей руке, он чертыхается, когда я провожу пальцем по влажной горячей головке.

— Защита, — хрипит он. — У меня ничего с собой нет.

Я притягиваю его ближе, закрывая глаза. — Это не проблема.

— Спасибо, черт возьми, — стонет он, и я со стоном откидываю голову назад, когда он входит в меня. Он не нежный, но я и не хочу нежности. Нежность сейчас была бы опасно близка к подчинению, а это совсем не про то, что сейчас.

Задыхающиеся, влажные звуки наполняют комнату, мышцы его спины и плеч перекатываются, когда я провожу по ним ногтями, наслаждаясь отметинами, которые оставляю после себя. Его рука цепляется за мое колено, толкая меня вверх и наружу, толкаясь по таким местам, что у меня закатываются глаза.

Мои руки скользят под серую майку, натянутую поверх золотистой кожи, наслаждаясь ощущением его тела, твердости его груди и мягкости легкой россыпи волос, покрывающих ее. Мой ноготь царапает его соски, и он шипит. —