Измена. Спаси меня, если сможешь - Лия Латте
Я дождалась, пока Вика уйдет и вышла из кабинки.
У зеркала встретилась с собственным отражением. Покрасневшие глаза, спутанные волосы, дрожащие губы. Но глубоко внутри, сквозь боль, пробивался холодный блеск.
Та Ксюша, которая прощала, ждала, надеялась — её больше не было. Теперь на меня смотрела другая женщина. Женщина, которая больше не позволит себя обманывать. Женщина, которой предстояло забрать своё обратно.
— Ксюш, ты чего так долго? — встревоженно спросила Наташа, когда я вернулась.
— Пошли домой, — сказала я отстраненно.
Она ничего не спросила. Просто взяла меня под руку и повела к выходу.
«Нет, Паша, ничего ты не осознал. Зато это сделала я. И ты об этом ещё пожалеешь. Обещаю.»
Глава 14
Я стояла у холодильника, сжимая в руке маркер. На двери висел список — мой личный план спасения. Пять пунктов, выведенных дрожащей рукой в три часа ночи. Пять шагов к новой жизни, в которую я ещё не верила.
Первый — подать на развод.
Сегодня я поставила галочку напротив него.
Линия аккуратная, тонкая — как будто рука до последнего сопротивлялась этому движению. Взгляд цеплялся за буквы, и в горле снова застрял ком. В голове настойчиво звучал вопрос: А что дальше?
В суде пахло бумагами и пылью. Серые стены давили, воздух стоял тяжёлый, как перед грозой. Я чувствовала, как у меня подкашиваются колени, а руки холодеют. Судья читал что-то монотонно, не глядя мне в глаза.
Для него это привычный рабочий день. Для меня — точка невозврата.
— Вы уверены в своём решении? — его голос звучал устало, почти безразлично, как будто он задавал этот вопрос десятки раз за день.
Я сжала пальцы, чувствуя, как ногти впиваются в ладони.
— Да.
— Месяц на примирение. Если за это время решение изменится, вы сможете подать заявление о прекращении процесса.
Я кивнула, не в силах сказать ни слова. Примирение… Смешно. Как будто тридцать дней могут что-то изменить, я никогда не прощу этого предателя.
Судья чуть приподнял бровь, внимательно глядя на меня.
— Пожалуйста, проверьте документы. Всё ли вас устраивает?
Я взяла листы, машинально пробежав глазами по строчкам. Всё, что от меня было нужно — поставить подпись. Но я заставила себя перечитать всё ещё раз, помня свой предыдущий опыт. Предыдущий урок очень дорого мне стоил. Ошибок не было.
Пальцы дрожали, когда я выводила свою фамилию. В этот момент что-то оборвалось внутри. Окончательно. Безвозвратно.
Я подписала всё, что от меня требовалось.
— Да, — повторила я, возвращая бумаги.
Когда я вышла на улицу, ветер обжёг лицо ледяным порывам. Наташа стояла у ограды, кутаясь в свой пуховик. В руках стаканчик с кофе, от которого поднимался тонкий пар.
— Поздравляю, Ксюха. Теперь ты свободна.
Свободна.
Я кивнула. Произнесла это слово про себя, и оно застряло у меня во рту, оставляя горький привкус на языке. Хотела ли я этой свободы? Или мне просто не оставили другого выбора?
— Как ты? — тихо спросила Наташа, заглядывая в глаза.
— Никак, — ответила я честно.
Голос прозвучал глухо, будто доносился издалека. В тот момент мне хотелось только одного — исчезнуть. Чтобы всё закончилось само собой, без этих бесконечных разговоров, без тяжести в груди, без боли.
Александр ждал нас у машины, не сводя глаз с Наташи.
— Давайте я вас подвезу до дома. Нужно поговорить, — сказал он, резко повернувшись ко мне всем корпусом.
Я кивнула, все равно не было сил идти пешком. Наташа села на заднее сиденье, бросив на меня быстрый взгляд, а я устроилась рядом с Александром. Машина медленно тронулась, и мы поехали сквозь серые улицы, залитые тусклым ноябрьским светом.
В салоне пахло кожей и мятными конфетами. Я смотрела в окно, где в мутном отражении видела своё лицо. Я не узнавала себя. Словно совсем другой человек, не та Ксюша, что была год назад. Та Ксюша смеялась, строила планы, любила, и верила, что семья — это навсегда.
А эта…
Эта просто пыталась выжить. И не сломаться.
— Ксения, — тихо позвал Александр, не отводя взгляда от дороги. — Ты точно подписывала только основной договор?
Я сглотнула, сжимая пальцы на коленях.
— Только его. Павел сказал, что всё уладит сам. Я доверяла ему.
Голос предательски дрогнул, и я сразу замолчала.
Доверяла.
Как легко это слово слетело с моих губ. Словно и не было всех тех ночей, когда я засыпала одна, вжимаясь в холодную подушку, пока Павел снова «задерживался на работе». Словно не было тех звонков, которые он сбрасывал, и ускользающих взглядов, когда я спрашивала о деньгах.
— Он покупает ей квартиру, — вдруг сорвалось с губ прежде, чем я успела сдержаться.
Александр замер, прищурился.
— Откуда ты знаешь?
— Подслушала. Вика… она сама об этом говорила. Павел оформляет квартиру на неё. Я уверена, что они покупают её на мои деньги. На тот кредит, который мы брали вместе.
В груди всё сжалось. Слёз не было — их было слишком много пролито за последнее время. Осталась только сухая боль, разливающаяся по венам.
Александр выдохнул, помолчал, а затем неожиданно остановил машину у обочины.
— Если это так, то он потратил деньги не по назначению. Кредит брался под бизнес, верно?
Я кивнула. Александр вдруг широко улыбнулся.
— Ты знаешь, что такое нецелевое расходование средств?
Глава 15
— Ты знаешь, что такое нецелевое расходование средств?
Слова Александра повисли в воздухе, разрезая напряжённую тишину в машине. Я моргнула, пытаясь понять, правильно ли расслышала.
— Нет, — выдавила я, хотя в голове уже начинали складываться кусочки пазла. — Что это значит?
Он на секунду замер, подбирая слова.
— Представь, что тебе дали денег на туфли. Конкретную сумму, на покупку одной пары. А ты вместо этого купила платье. Средства потрачены, но не на то, для чего предназначались.
Я молчала, переваривая информацию.
— Это значит, что деньги, которые банк выделил под определённые нужды, нельзя тратить на что-то другое. Если кредит был оформлен под бизнес, каждая копейка должна была идти на развитие дела. Если он потратил деньги на квартиру, мебель или что-то ещё… — Александр оборвал фразу, словно давая мне возможность самой догадаться.
— Это нарушение, — закончила за него, с трудом сглатывая ком в горле.
Он медленно оторвал руки от
