Случайная девочка (СИ) - Волкова Виктория Борисовна
Оливия поднимает на меня наивные, чуть раскосые глаза, и я теряюсь. Впервые в жизни!
Так и стоим. Играем в гляделки. Но в сторону не отступаем. Ни я, ни она.
«Ее, как и меня, штырит», – осознаю на инстинктах. И прихожу в себя от зычного голоса Ефима.
– Ант, ты где? У нас проблемы!
Глава 15
Глава 15
– Как бомба? – выдыхаю в ужасе.
– Ну как! – разводит руками. – Обычное дело. Прицепили блин под днище Миника. Двигатель завели и жахнуло б.
– О, господи! – опускаюсь на диван. Сворачиваюсь в три погибели. В голове моментально прокручивается фильм ужасов. Вот Лайма вместе с Дамиром собралась ехать в поликлинику, или в парк…
«Я могла лишиться их обоих!» – инстинктивно оборачиваюсь на проем с аркой, за которым находятся детская и спальня Лаймы.
– Даже ребенка не пожалели бы, – лепечу, утирая слезы.
– Да я сам не пойму, кто такой упоротый выискался, – вздыхает Федор Николаевич. – Ладно, Оль, не раскисай, – добавляет мягко. – И без охраны не ходи. Лады?
– Д-д-да, – зубы выбивают рэп от страха.
– Ты собралась? Надо ехать. А то еще заловят нас тут…
– Кто?
– Да ну откуда я знаю, – тяжело выдыхает Анквист. – Видимо, товарищи серьезные нам в бошки целятся. Ну да я разберусь, Оль. Не парься. Или есть что сказать? – смотрит на меня строго.
– Н-н-нет, – снова блею как дурочка. Если уж Лайма ничего не рассказала, то я тем более должна держать язык за зубами. Да и откуда у наших родственников столько ресурсов?
Явно не они мстят. Мы им живые нужны. Что я, что Лайма…
Особенно, я. Кровь стынет в жилах, стоит только подумать.
– Оль, шевели булками, – отдает распоряжение Федор и, как обычно, утыкается носом в телефон.
Заскакиваю в ванную, умываюсь холодной водой и пристально рассматриваю себя в зеркале. Бледная, перепуганная… Но сейчас это нормально.
Вернувшись в спальню, складываю в чемодан свой небогатый гардероб, беру с полки несколько вещей Лаймы. Черные джинсы-скинни, свитер с блестками и несколько платьев. Утыкаюсь носом в самое любимое. Длинное черное с красной полосой по подолу. Ноздри щекочет знакомый и родной запах. Безумно взрывные духи от Эсеншиал смешиваются с марокканским маслом для волос. Микс свеже-пряного древесного аромата и шоколада с ванилью.Так пахла моя сестра.
Ассоциативная память срывает все замки и затворы с черного ящика, запрятанного в дальние закоулки сознания. Все то, что я тщательно прятала в последние годы, всплывает на поверхность, из всех щелей рвется наружу.
«Лайма, родненькая моя! – реву, прижимая к лицу платье сестры. – Как я без тебя? Я же не справлюсь!»
«Держись Федьки», – словно наяву слышу голос сестры. А из соседней комнаты доносится рев Дамира.
– Мама-мама, хоцю к маме!
Подрываясь с места, на ходу вытираю слезы и бегу к племяннику.
– Тш-шш, мой хороший, – уговариваю, взяв малыша на руки.
– Мама моя? – моргает Дамирка заплаканными глазками.
– Что опять? – испуганно уточняет Федор, заглянув в комнату. И добавляет мрачно. – Все, Оля. Едем, пока ветер без камней.
– Что-то еще случилось? – охаю я.
– А тебе мало? – жестко бросает он. – Готова? В ближайшее время мы из Михайловки никуда не выезжаем. Поняла?
– А как же университет? – мямлю я. – Меня отчислят…
– Забудь, – гневно рыкает Анквист и, словно сжалившись надо мной, поясняет. – Сейчас время стремное какое-то выдалось. Накал спадет, и я порешаю.
Глава 16
Глава 16
По дороге в Михайловку мы заезжаем в церковь. Маленькую, белую. С фресками на фасаде и золотыми куполами.
– Тут мой одноклассник служит. Отец Илья, – поясняет Федор, помогая мне выйти из машины. Забирает у меня из рук Дамира и командует в своей невыносимой манере. – Иди. Хоть свечку за сестру поставь. И за упокой псалом закажи. Пусть дней сорок отчитывают. Лайме там пригодится, – поднимает хмурый взгляд к небу.
– А вы? – тяну испуганно. Мрачный Федор Николаевич внушает мне дикий ужас. Его боюсь, а еще больше – реакции своего тела. Когда около гардеробной на него напоролась, испугалась сильно. Кровь, казалось, сейчас закипит в венах, а дыхания не хватит даже на простой вздох. Просто сил не останется.
Большой сильный мужчина подавляет меня. Заставляет вжимать плечи и блеять, как последняя придурашка. Гипнотизирует меня властным голосом до икоты. А когда прикасается, словно разряд проходит по телу.
Хочу его игнорировать, но умом понимаю – ничего у меня не получится, как ни старайся.
– Оль, ты чего застыла? Шагай, – снова раздается над ухом новое указание. – А мы с Дамиром в скверике погуляем, – решает новоявленный папаша.
Вот только ген пальцем не раздавишь. Мой племянник такой же! Ему на папин авторитет плевать. Он у нас главный начальник.
Дамир Федорович!
– Мася, Мася, – вырывается из рук отца и тянется ко мне. – К Масе хоцю, – тянет плаксиво губы.
– Ну, иди к своей Масе, – со вздохом разрешает Федор. Отдает мне малыша. А тот маленькими ручонками обвивает мою шею.
– Мася моя. Мася… – причитает, будто сто лет меня не видел.
– Я с тобой, родненький, – целую в висок. Поправляю маленькую голубую шапочку. Закрываю ушки от ветра и ляпаю невпопад. – А вы?
– Что я? – непонимающе смотрит на меня Анквист. А потом, словно догадавшись, морщит нос. – Не, я пас. Не хочу отсвечивать. Боженьке верю, но лишний раз не хочу на глаза попадаться, – усмехается он криво. – Иди, Оль. Времени мало.
Захожу в церковь, в притворе, в небольшой лавке, покупаю свечи, заказываю псалмы сестре за упокой.
– А о ком молиться, девонька? Ты же имя не написала, – старательно отсчитывает мне сдачу милая бабуля в белом платке.
– О рабе божьей Анастасии, – выдыхаю я. – Так при крещении нарекли, – добавляю поспешно. А сама пытаюсь припомнить, когда называла сестру настоящим именем. Лет пять назад, не меньше. Почти сразу после побега Лайма устроилась в «Жар-птицу», и кто-то из клиентов помог нам поменять паспорта. Новые имена, фамилии, отчества.
С Дамиром на руках прохожу в храм. Ставлю свечи около суровых ликов святых. И прошу их, прошу!
Быть благосклонней к моей бедной сестре. Она хорошая. Меня спасла. И кровь, когда было нужно, сдавала.
– Прости ее, господи! За все грехи вольные и невольные прости, – твержу, поднимая глаза к иконостасу. Мажу взглядом по древним иконам и на долю секунды глохну от полной, абсолютной тишины.
«Словно ангел пролетел!» – успеваю подумать и тут же слышу где-то сбоку мужской надтреснутый голос.
– Извините, а девушка с ребенком сюда не заходила?
Вздрагиваю от неожиданности. Прячусь за колонну и, прижав к себе Дамира, с ужасом рассматриваю человека, заглядывающего в зал. Невысокого роста мужчина. Лысый. Неприятный. Я его вижу впервые. А вот разговаривать мне с ним приходилось.
Это же он мне звонил сегодня утром!
Глава 17
Глава 17
О, господи, что же делать? - осторожно пячусь назад.
Пытаюсь достать из кармана олимпийки телефон и позвонить Федору Николаевичу. Но с Дамиром на руках этот цирковой фокус у меня невсегда выходит. Особенно, если руки дрожат.
Машинально отступаю назад. Мужик, что ищет меня, не ушел. Стоит в притворе, наблюдает через стекло. Я вижу его в отражении. Поэтому выхода у меня нет. Нужно спрятаться и позвонить Федору. Пусть пришлет за нами кого-нибудь. Охрана вся осталась снаружи.
«Будто в церковь боятся войти, черти полосатые!» – думаю раздраженно. Злюсь на Федора, на себя.
Трясущимися влажными пальцами достаю сотовый за самый краешек. Но не удерживаю. Он выскальзывает и с глухим грохотом падает на пол. Тут же со стуком открывается дверь и я во все глаза смотрю на своего преследователя.
В паре метрах от себя вижу ухмыляющуюся физиономию, мясистые щеки и узкие злые зенки.
