Очень (с)нежный помощник (СИ) - Саша Кей
— Да помню я, — ворчу, перелезая через снежный отвал, чтобы перейти дорогу. — Буду вовремя.
— Тогда возьми с собой горошек, я забыла купить, — напутствует она.
— Угу, еще что-то надо?
— В шесть будет ясно, что я еще забыла.
— В шесть магазины уже не будут работать, — открываю я ей глаза на суровую реальность.
— Значит, обойдемся. Вы чего? Жрать, что ли, собираетесь? Корниенко вообще только до одиннадцати будет. Я потом эти ведра одна доедать не собираюсь, — ворчит Ленок. — И морду нарисуй. Мы фоткаться будем, я уже перья достала и мишуру. Не порть нам карму сивыми ресницами.
— Да поняла я, поняла…
Отключаюсь, пока мне не надавали еще каких-нибудь ценных инструкций.
Блин, времени уже не так много остается. Мой поход на работу затянулся.
Сходила на дело. Ага.
Кажется, все затевалось с целью не испортить отношений с руководством. Ну что. Я как обычно. Все с точностью до наоборот.
Еще и дома выясняется, что я ни фига не достала платье, и не очень понятно в каком оно из кучи пакетов, стоящих посреди комнаты. И гладить его надо. Ненавижу гладить.
Короче день-пиздень, прости господи мой французский.
К шести часам я все-таки успеваю собраться и даже внимая завету Ленки рисую лицо. Через полчаса выходить, а я стою вся такая цаца в коридоре и размышляю: надевать сапоги на чулки, или все-таки носки натянуть?
Ладно, и так все булки наружу. Пусть хоть ступни в тепле будут. Не могу устоять против такой красоты с принтами из членов.
Пока я подпрыгиваю на одной ноге, надевая носки, оживает мобильник.
Если Лена сейчас скажет, что нам не хватает мандаринов для антуража, я ее грохну. Пусть просит Женьку, она у рынка живет.
— Ну? — рявкаю я в трубку не глядя.
И зря.
Глава 15. Ничему-то Таню жизнь не учит
— Ты дома? — мерзкий голос бывшего испытывает на прочность мои нервы, как звук пенопласта по стеклу.
— Тебя не жду. Спасибо, что напомнил добавить тебя в черный список, — отрезаю я и собираюсь сбросить звонок.
— Подожди, я по работе, — и по тону ясно, что Стас зол, как сто чертей.
Неужели он все еще выполняет распоряжения Градова?
Муа-ха-ха! Так ему, козлу, и надо!
— По работе в нерабочее время не общаюсь, — не скрывая злорадства, отвечаю я. — К тому же, я надумала увольняться.
— Ну вот если хочешь приличный отзыв с места работы, то перестанешь выкобениваться и сделаешь, что скажу! — цедит Казанцев.
Ну ты посмотри, от какого ублюдка меня судьба уберегла!
— И чего тебе надо? У меня осталось не так много времени.
— Много и не надо. Я сейчас пришлю машину, возьмешь у Лещевича пакет с документами, а завтра вечером его заберёт у тебя водитель Зарецкого по дороге в аэропорт.
— И зачем эти телодвижения в каникулы? — не въезжаю я, откровенно подозревая Стаса в том, что он просто хочет осложнить мне жизнь хотя бы мелочью.
— Тебе какая разница? Приказа руководства не обсуждаются. Зарецкий сказал, что хочет посмотреть эти документы в самолёте. Устраивает тебя такой ответ?
— Так почему бы Лещевичу не отвезти эти документы сразу Зарецкому? — я все еще полна скептицизма.
— Потому что Лещевич тоже собирается отмечать новый год и желательно не обводной дороге. А в аэропорт мимо твоего дома поедут. Так что вынесешь, не переломишься.
— И через сколько ждать гонца? — Лещевич за сегодняшнее дезертирство, конечно, заслуживает кары. Но я не готова ради этого испортить человеку новый год.
— Через двадцать минут, — скрипит Стас.
— Ладно. Спасибо, что не сам решил завести. Этого бы я не пережила.
Ответом мне становится тишина в трубке.
Какая истеричка Казанцев. И как я раньше не замечала…
Время до прибытия Лещевича я привожу в суровых раздумьях, брать ли мне с собой новые блядоходы, которые я купила в черную пятницу, или нет.
Пошастав в них немножко по дому, я решаю, что новогодняя ночь — не самый удачный момент разнашивать туфли. У нас с Ленком одинаковый размер. Одолжит свои, если её карма начнет загибаться в эстетических корчах. Да и тащить сменку не охота.
Остаемся при носках, которые в случае чего, легким движением руки удаляются из поля зрения.
Когда приходит сообщения от Стаса: «Спускайся», я уже вся извожусь, потому как собралась полностью. Часы показывают, что времени у меня в обрез, и я понимаю, что затаскивать злосчастный пакет я уже не буду. Попрусь в гости прямо с ним.
Что за напасть? Вечно с авоськами: не туфли, так документы.
Шустрым веником спускаюсь и поначалу мечусь по двору в поисках тачки Лещевича, с опозданием сообразив, что я не спросила ни марку, ни номер.
Аварийкой мигает только одна машина, но на вид слишком крутая. Но я вообще не понимаю ничего в тачках. Запросто может быть какой-то «китаец», который только выглядит дорого. Да и прелести автокредитования позволяют купить машину, которая не по карману.
В любом случае, задница в чулках семафорит, что даже в колготках на двадцать ден было теплее, а сейчас еще и морозец ударил. Так что перестаю кочевряжиться и юркаю в салон. Идеально было бы уговорить Лещевича подкинуть меня до Юбилейной, чтобы не ждать такси. Ему вроде в ту сторону, если я правильно помню нашу поездку после корпоратива.
Но стоит мне, закрыв дверь, отпустить попу на сиденье с подогревом, как я слышу, щёлканье замка блокировки.
— Мой золотой работник, — медово тянет до боли знакомый голос.
Я вскидываю затравленный взгляд в надежде, что у меня галлюцинации на почве стресса.
Но нет.
Пора бы привыкнуть, что все мои надежды в последнее время не оправдываются.
— А… а… — у меня заедает.
— Я же говорил: «До скорого»… — Градов поворачивает руль, и машина мягко трогается.
— Да… да… з… — как бы так сформулировать вопрос, да за каким хреном меня крадут?
— Замёрзла? — сочувственно спрашивает Андрей, который по-прежнему в черной кашемировой водолазке, и ни куртки, ни дубленки в салоне я не вижу.
Он вынимает из держателя и протягивает мне стаканчик для кофе на вынос.
Я в полном шоке от такой заботы щелкаю пластиковым клапаном и делаю большой глоток, потому как ноги в тонком капроне и впрямь до сих пор пощипывает.
Проглатываю, и у меня выступают слезы на глазах.
— Что это? — прокашлявшись, хриплю я.
— Виски, — пожимает плечами Градов. — Я заметил, что он хорошо влияет на твою исполнительность.
Глава 16. Ход египетским конем
— То есть, — продышавшись, говорю я, — никаких документов передавать
