Разводимся! Моя на тридцать дней - Вероника Лесневская
Опешив, я с открытым ртом слежу, как душистые частицы разлетаются в воздухе. Нина Евгеньевна отмахивается, но они забираются в ноздри, заставляя нас обеих чихать. Машинально подскакиваю на ноги, зажимая раздраженный нос, и сверху вниз смотрю, как она пытается «отбиться» от перца, который оседает на ее светло-персиковое платье. Проступает плесенью на ткани.
- Дикая, - хрипит свекровь и опять чихает. – Не зря я… - очередной чих мешает ей закончить фразу.
К столику мгновенно подлетает Светлана, принимается лично все убирать, помогает Нине Евгеньевне спасти платье, но лишь глубже втирает в него перец салфетками. Не сразу замечаю, что подошла администратор не одна. Осознаю масштаб и размах проблемы, лишь когда слышу до боли родной голос:
- Хм, и что произошло за пять минут, что меня не было? – уточняет он напряженно.
Нещадно жую губу, наблюдая, как свекровь, узрев сына, начинает имитировать приступ астмы, которой она никогда не страдала. Чувствую себя последней сволочью, потому что… не верю ей ни капли. И не могу заставить себя подойти к ней, помочь и хотя бы сделать вид, что беспокоюсь. Наблюдаю со стороны, как вместо меня роль заботливой невестки выполняет Света.
Продолжаю стоять как вкопанная рядом с Матвеем. А он тоже не спешит сдвигаться с места. Замер, спрятав руки в карманы, хмурится и пытается выбраться из состояния ступора. Медленно переводит взгляд с матери на меня. На дне зрачков – шок, непонимание и немой вопрос.
Прячу лицо в ладони – и тут же чихаю в них.
А все же… надо иногда слушаться мужа. Я ведь могла бы сейчас быть дома, в пижаме под одеялом, и переключать каналы телевизора в поисках интересного кино. А вместо этого сама стала героиней низкопробной трагикомедии. И мне категорически не нравится сценарий.
Глава 7
Матвей
Ни черта не соображаю, что происходит. Ксюша молчит, терзая ровными, фарфоровыми зубками пухлые губы. Смотрит на меня глазами испуганного лемура, а на дне расширенных зрачков неоновыми буквами мигает: «Накосячила». Понять бы только, в чем… Хотя в такие моменты я готов простить ей все.
Оторвавшись от виноватого личика, окидываю взглядом стол, засыпанный перцем, причем так, будто над ним перечница взорвалась в полете. Характерный запах проникает в нос, дразнит рецепторы – и я морщусь, покашливая. Ксюша рядом со мной тонко, смешно чихает, тянет испачканные руки к щекам, прикрывается. Передергивает плечами, пытаясь подавить очередной чих, но он приглушенно бьет в ладони.
- Так что произошло? – напираю.
Первый порыв – схватить «преступницу», пойманную на горячем, точнее, на душистом и остром, а потом увезти ее отсюда. Дома разберемся.
Однако мама перетягивает на себя одеяло, или в нашем случае - скатерть. Причем делает это буквально. Держится за край ткани, надрывно кашляет, охает, принимает из рук Светы стакан воды, но не отпивает ни глотка. Администратор носится вокруг, уточняет что-то, старается угодить ей и помочь. А я по-прежнему не понимаю, в чем проблема. Фарс какой-то, а не семейный ужин. Я подозревал, что мои дамы не смогут спокойно находиться наедине. Но не ожидал, если честно, что за короткое время они устроят настоящий хаос. Я чертовски устал, хочу отвезти мать в квартиру, а с Ксюшей отправиться спать. Неужели я многого прошу?
- Маленький конфуз.
Жена использует эту фразу, когда не хочет вдаваться в подробности. За «конфузом» может скрываться что угодно: от сломанного ногтя до спаленных занавесок на кухне. Зыркнув на свекровь, она зло поджимает губы и скрещивает руки на груди.
Выдыхаю тяжело и протяжно, с глухим рыком. Боковым зрением замечаю, что моя Ксю на всякий случай отступает от меня на безопасное расстояние. Слышу, как затихает мать, оборвав надоедливые охи и причитания. Осознаю, что от этих двоих ничего толкового не добиться, по крайней мере, пока они вместе в одном помещении, так что остается последняя надежда на администратора.
- Светлана, вы отвечаете за зал. Рассказывайте, что случилось в мое отсутствие, – строго окликаю ее.
- Матвей Андреевич, - она семенит на каблуках, порхает ко мне под прицелом испепеляющего и терзающего на части взгляда Ксюши. – Просто недоразумение. Наверное, бракованные емкости под соль и перец попались. Галечка все быстро уберет, помещение проветрит, а вам другой столик найдет, - щелкает пальцами официантке, и той тоже достается пара разрывных «пуль» от моей жены.
- Плохо, Света, выговор тебе, - срываюсь на администраторе. – В следующий раз лично проверяй посуду на столах. Нам не нужны ни конфузы, - укоризненно кошусь на Ксюшу, - ни жалобы от посетителей. Бардак, - выплевываю в сердцах.
- Конечно, Матвей Андреевич, - сипло тянет Светлана, вжимая голову в плечи.
- Не наказывай ее, - мать неожиданно вступается за постороннюю девушку, причем из обслуживающего персонала, к которому никогда не питала особой любви. - Оксана сделала это намеренно, чтобы испортить ужин.
- Он и так был испорчен. Еще до того, как начался, - тихо бубнит Ксюша, так что слышу только я.
- Так, бляха, все с вами обеими ясно, - отмахиваюсь нервно и массирую переносицу. - Собирайтесь – и по углам. Тьху, - проглатываю ругательство. - По домам!
Лучший вариант – оградить их друг от друга, а потом с каждой поговорить поодиночке. В противном случае я свихнусь раньше, чем разберусь в конфликте. В том, что он есть, я не сомневаюсь. Чувствую себя воспитателем в детском саду, на которого свалились два особо трудных ребенка.
- У меня давление упало, и голова кружится, - взметает руку ко лбу, касается пальцами линии морщин и прикрывает глаза.
- Светлана, аптечку принеси, - щелкаю пальцами.
Администратор испаряется. Зато на ее месте появляется Глеб, с охреневшим выражением лица рассматривающий стол. Хмыкнув, слегка толкает меня плечом, вопросительно дергает подбородком. В ответ могу лишь цыкнуть и отмахнуться: не до объяснений сейчас. Я и сам еще от «конфуза» не отошел.
- Откуда здесь нужные мне лекарства? Они выписываются строго по рецепту, - продолжает капризничать мать. - Мне надо к врачу.
- Сейчас? – выгибаю бровь.
- А что, вы оба хотите дождаться моей смерти? – давит на жалость. - От тебя, сынок, я такого не ожидала, - закатывает глаза. Со здоровьем у мамы, конечно, проблемы имеются, однако порой она впадает в крайность.
-
