В одной постели - Айрин Лакс
В общем, такая нечистоплотность меня вывела из себя, и Бережного я собрался уволить. Но я никого не увольнял просто так, не отпускал с миром. Отжимал до нитки, запугивал до усрачки. Чтобы даже в голову не пришло на меня что-нибудь, когда-нибудь, кому-нибудь… рассказать.
И хоть вовсю гуляла слава о том, как все мои помощники и помощницы рано или поздно оказываются просто отработанным материалом, каждый думал: со мной такого не произойдет.
И ведь поначалу все хорошо, но потом начинается: большие возможности, большие соблазны.
Еще Макиавелли сказал: “Любая власть развращает. Абсолютная власть развращает абсолютно…”
В народе говорят чуть попроще: деньги портят людей.
Я убежден, что большие деньги не портят людей, просто подсвечивают их личные качества, на них словно наводят увеличительную лупу, и то, что виделось незначительным недостатком, раздувается до размеров ужасного порока.
Если есть соблазны получить все, что хотел, о чем мечтал, и остаться безнаказанным, мало кто устоит.
Это безнаказанность — лишь мираж, но каждый раз снова и снова — на те же грабли. Вот и Бережной попался…
Под него уже вовсю копали сотрудники СБ и нарыли много чего интересного.
Честно говоря, я бы и не запомнил так хорошо последние дни, когда он на меня работал, если бы не одно событие холодной февральской ночью.
Вчерашняя слякоть уже сегодня под давлением мороза превратилась в уродливые комья грязного снега. Улицы как стекло. Город стал выглядеть пакостнее в тысячу раз, и как тут не поднять себе немного настроение?
Хваленый бар с удивительной атмосферой оказался, на мой взгляд, всего лишь мухосранской забегаловкой, в которой подают козлиную мочу вместо хорошего пива…
Водитель сегодня был отправлен домой пораньше.
Я за рулем. Машина скользила по улицам, летела, словно ласточка.
Бережной обзванивал девочек, чтобы собрать их до приезда в мои апартаменты.
В целом, обычные тусовочные выходные. Бережной спорил с каким-то диджеем, перебрав, активно взмахивал руками. Один его такой взмах оказался решающим, мне в лицо прилетел его телефон, долбанул по носу.
Я зажмурился, когда открыл глаза, увидел, что по пешеходному переходу тенью летела фигурка, надавил на тормоза…
Но все-таки сбил.
В голове мигом прояснилось.
— Ты, блять, — бросил Бережному. — Телефон в руках удержать не можешь, кретина кусок.
То, что я превысил скорость, отошло на второй план.
Подошел к телу, лежащему на асфальте. Бережной вылез следом.
— Сейчас все решу, Эмиль Рустемович! — засутился возле тела, наклонился и сразу отпрянул. — Аааа… Да тут бомжиха какая-то. От одежды несет ссаниной. Даже заморачиваться не стоит. Вы, Эмиль Рустемович, сделали великое дело — очистили город от одного из отбросов. Вернитесь в машину, я сейчас вызову вам другое авто с водителем и улажу все на месте.
Тело на асфальте шевельнулось, свет фар упал на бледное лицо.
Тонкое, худое, маленькое. Глаза как черные пуговицы.
— Какая бомжиха, кретин. Это ребенок.
— При всем моем уважении, Эмиль Рустемович. Это не ребенок. Это шпана, отброс, шатающийся по мусоркам. Вон у него и пакет какой-то мерзкий… Нет, не трогайте, там все вонючее и заразное.
Еще раз перевел взгляд на тело.
Мальчик? Девочка?
В этом тряпье и не разглядеть.
Пальцы едва заметно дергались, скребли ледяную корку асфальта. Чуть ниже — грязная замызганная варежка на резинке.
Не знаю, почему меня это зацепило.
Может быть, потому что у всех были те самые варежки на резинках — неважно, откуда ты.
Все мы когда были детьми, которые теряют варежки.
Я свои миллион раз терял, хоть они и были намного чище и красивее…
— Вызови скорую. Не городскую, частную. Из нашей клиники. Пусть лечение и уход будет на уровне, как будто сбили ребенка министра.
— Но…
— Это мое последнее распоряжение. И ты уволен. Звони.
Глава 12
Ада
“Красивые трусики. Надень их на ужин..”
Это что еще такое?
Я привыкла, что босс меня многому научил, но от его приказов, касающихся нижнего белья, у меня снова начался жуткий стресс! Такой стресс можно снять только новым шопингом и совершить такие покупки, чтобы босс о них точно ничего не знал и не смел совать свой нос и изящные, тонкие, сильные пальцы в мое белье.
Я же теперь надену эти трусики и не смогу не думать о том, как он их поглаживал… прямо там… посередине!
А эти ужасно пошлые намеки — разглядеть “хозяйку”!
Сам-то эту “хозяйку” всю ночь разглядывал и вынудил быть гостеприимной. Даже чересчур…
Нет, так дальше продолжаться не может.
Я только заехала к Эмилю в гости, а мне уже выехать хочется.
Может быть, снять отель?
Неплохой вариант, наверное, да?
Я быстро поискала, выбрала более-менее достойные варианты, сохранила списком. Позднее позвоню, уточню детали.
Быстро справилась со своим гардеробом, приняла душ, обмоталась полотенцем. Вышла, просушивая волосы вторым полотенцем и чуть не подпрыгнула на месте, заметив голову брюнета, развалившегося на тахте.
От испуга едва успела схватить полотенце, которое сползало с тела.
Забежала обратно в ванную. Сердце бешено колотилось в груди, дыхание сбилось.
Я привыкла жить одна и не привыкла видеть у себя незваных гостей.
Только вот беда — сейчас я была не у себя, и человек, зашедший ко мне так, будто это было в порядке вещей, мог разгуливать где угодно и когда угодно.
Потому что это был Его дом.
Я надела длинный халат и снова вышла.
— Позвольте спросить, Эмиль Рустемович, что вы… здесь делаете?!
Он обернулся, держа мой лэптоп.
— Подыскиваешь отель? — закрыл все вкладки и безжалостно удалил заметки.
— Еще и в моем браузере копаетесь. Прекрасно. Именно по этой причине я и ищу отель. Вы нарушаете личные границы.
— Разве я не говорил, как люблю этот диван? — похлопал по нему ладонью Эмиль.
— И что?
— Ничего. Присядь… — кивнул. — Про отели можешь забыть. Не могу позволить тебе ютиться даже в самых роскошных апартаментах, когда в твоем распоряжении целый дом! — раскинул руки.
— А вы точно не хотите… на игру какую-нибудь? Или в клуб? Или…
