Брак без выхода. Мне не нужна умная жена - Ария Тес
- Маленькая моя девочка… - шепчет он, - Ревность толкает нас на глупые поступки, поэтому на этот раз я прощаю тебе твою сумасбродность. В первый раз. И в последний раз.
- Пошел ты, - упрямо выдыхаю, резко распахиваю глаза и выплевываю, - Я должна была сказать «нет», и я жалею, что этого не сделала! Ты — ублюдок и…
Волосы натягиваются сильнее. Почти до визга, который просто не успевает слететь с моих губ, которые в следующий момент прижигает собственнический поцелуй.
Я мычу, изворачиваюсь, точнее очень-очень-очень жалко пытаюсь это сделать. Ничего не получается. Малик держит меня крепко, проталкивает свой язык и моментально доминирует над моим. Лишь когда он вдоволь наслаждается своей победой, отстраняется и шепчет.
- Но ты сказала «да», так к чему это бессмысленное сотрясение воздуха? А если не заткнешься сейчас и выведешь меня, Лили, я использую твой грязный рот по прямому назначению. Как ты сама заметила, я не закончил начатое…
Вспыхиваю и резко распахиваю глаза. Он этого не сделает…или…сделает?
Будто в подтверждение своим словам, Малик разгибается плавно и с ухмылкой, так что я оказываюсь лицом к лицу с его ширинкой.
- Так как? Перейдем к делу или ты уже начнешь быть мудрой женщиной? Учти, учить тебя быть ей, мне тоже понравится.
Отвожу глаза и упираю их в свои колени. Противно от самой себя и своей слабости, но, к сожалению, выхода другого у меня нет. Он это сделает. Он сделает…я точно знаю. И ему доставит удовольствие ломать меня, а я? Тут уж прямая дорога на крышу вниз головой, если честно. Ведь на его члене до сих пор остались следы от помады этой шлюхи…
- Хорошая девочка. Вернусь поздно, не жди меня.
Он уходит, а я смотрю ему в спину и когда дверь захлопывается — из меня будто выдирают чеку, как из гранаты.
Часто, сухо дышу. Внутри шпарит огнем. На губах привкус этой самой помады, и мне хочется содрать себе кожу с лица ногтями, но я наклоняюсь вперед и истошно вою. Может быть, потом перейду и к сдиранию кожи, а пока так. Пока мне нужно выпустить тот ужас, который сейчас происходит в моей груди…
«Абонемент»
«Выход всегда есть, ведь есть же?…»
Лили
Не думаю, что у меня есть много времени на жалость к себе. Я стараюсь успокоиться, как можно скорее, а потом начинаю думать. Слова Малика прозвучали сродни жестокому приговору, но это же только теория. Точнее, только в плоскости, когда я зажата с ним в тесном пространстве, правильно? Правильно.
Да, мой муж принадлежит к другой национальности. Да, в его вере развод — это неприемлемо. И да, в его стране действует именно такая практика. НО! Мы не в его стране, а в России, а значит, я могу рассчитывать на справедливость.
Не знаю, но внутренне я начинаю истерично смеяться, хотя изо всех сил стараюсь отодвинуть припадок на задний план. Почему? Потому что это моя последняя надежда. Уцепиться за благоразумие — последний вариант.
Нужно действовать.
Больше я не жду. Начинаю быстро собирать вещи, точнее, продолжаю это делать. Потом бегу в спальню к дочери. Она уже проснулась, с ней сидит няня, которую я отпускаю, чтобы она, не дай бог! Не позвонила Малику. Я в хороших отношениях с персоналом в доме, но все-таки, деньги им плачу не я. Он. А как говорится? Кто платит, тот и музыку заказывает — нужно быть осмотрительней.
Выдыхаю, когда небольшой рюкзак моей девочки собран, второй наполнен ее игрушками. Нельзя так говорить, конечно, но хотя бы что-то хорошее в ее болезни есть. Надия все еще квелая немного, поэтому мне удается снова уложить ее спать примерно к половине одиннадцатого, потом я аккуратно перемещаю ее в автомобильное кресло и выхожу из комнаты. Дважды бегать до машины — это слишком подозрительно, но пришлось рискнуть минут пятнадцать назад. Меня поймали лишь раз, но я вовремя сообразила и сослалась на забытые в салоне ноты. А теперь — самый главный фокус.
Я надела спортивные брюки, кофту и кеды с мягкой подошвой, чтобы не шуметь, взяла дочу и выглянула из нашей с мужем, точнее уже, надеюсь, бывшим мужем, спальни. Дом встретил меня, как обычно, тишиной. Холодом и тишиной…
Раньше меня это не сильно волновало, скажу честно. Точнее, я умело закрывала глаза. Наверно, в этом и кроется мудрость, да? Ну та, о которой меня «просит» Малик. Закрывать глаза, когда это нужно, как и рот. Ну, или открывать пошире, в зависимости от ситуации — как посмотреть.
Да, я умею вовремя закрыть рот. Очевидно. Но то ли это мой максимум, то ли граница, где заканчивается мудрость, и начинается откровенное пренебрежение к себе, пересечена, так или иначе, на большее меня не осталось. Нет, я не собираюсь это терпеть. И знаете? Дело даже не во мне, как таковой. Ну, правда. У меня маленькая дочь, и я должна показывать ей пример! По-хорошему, конечно, мы должны, но остаюсь только я. Малик не сильно привязан к ребенку. Да и ко мне, как показала практика, тоже. Будь это мальчик, может быть, он не стал бы трахать шлюху под одной крышей с нами? А может быть, и нет. Слава богу, мы этого никогда не узнаем, и я не позволю, чтобы мой ребенок жил в блядюшнике. Не хочу. Нет-нет-нет, не хочу! Чтобы Надия думала, что это нормально. Такое отношение к женщине…неадекватное, потребительское, неуважительное! Она не должна этого знать. Я хочу, чтобы когда моя маленькая крошка вырастит и встретит мужчину, он любил ее, уважал и ценил. Как мой папа любил, уважал и ценил маму. Их отношения — мечта; и это правда. Она никогда даже не плакала из-за него, не то что выла — о чем мы вообще говорим?! Не могу себе представить, чтобы мой отец поступил так же по-свински с ней. Даже если напьюсь или ударюсь головой, всегда на подкорке у меня сохранится то трепетное чувство, которое всегда витало в воздухе, когда они были вместе.
Надо признать, у
