Насквозь - Таша Строганова
Не оглядываясь, Рома ушёл, практически сбежал. Ему нужно было пару минут передышки. Слишком много эмоций. Слишком много впечатлений.
Он совершенно охренел от того шквала ощущений, которые испытал от простого поцелуя.
Реакция собственного тела его поразила. Ну поцелуй и поцелуй. Сколько их было в его жизни. На самом деле, не много. Рома не особо любил целоваться. Возможно, поэтому Петров и назвал его сегодня Снежной Королевой.
Но поцелуй с Ваней очень хотелось повторить.
Так, ладно. Об этом он подумает позже. Когда Белоусов протрезвеет, как минимум.
Приготовив в ванной чистые полотенца и халат, Рома вернулся в гостиную. Он подошёл к дивану, намереваясь позвать Ивана в душ, но остановился в паре метров и усмехнулся.
Как там сказал тогда Пётр Ильич? Напился и спит.
Белоусов спал крепким, чистым сном младенца.
***
События прошлой ночи Ваня помнил откровенно херово.
Но он не особо удивился, что снова проснулся в квартире у Бессонова. Где-то на краю сознания телепалось воспоминание о том, как они ехали в тачке, как потом поднимались в лифте. Потом неприятный запах перекиси. Кажется, они о чём-то говорили. Но вот этого Ваня уже ни черта не помнил.
Надеялся только, что не натворил какой-нибудь хуйни.
Тело неприятно ломило. Кавказцы, с которым он вчера подрался, были какими-то припизднутыми. Но всё равно нормально так наваляли. Не будь они ещё более бухими, чем Белоусов, возможно, дело кончилось бы совсем по-другому.
На этот раз свою постель Бессонов ему не пожертвовал. Ваня проснулся на диване. Но даже он оказался чертовски удобным.
Что-то было вообще неидеальное в этой мажорской квартире?
Самого хозяина нигде не было видно, но Ваня пошёл на шум. Морщась от головной боли, он нашёл Романа на кухне.
Тот в одних спортивных шортах готовил какую-то херню в блендере. Зожник ебучий.
- Привет, - собственный голос звучал хрипло и скрипуче. – Мне бы водички.
Шум от блендера резко прекратился, а сам Бессонов, еле заметно дёрнувшись, резко обернулся. Он смерил Ваню каким-то нечитаемым взглядом, а потом кивнул.
Бля, неужели Ваня и правда что-то натворил ночью? Вот только что.
Впрочем, что бы там Белоусов не отчебучил, Рома не стал этого никак комментировать. Просто подал стакан и вернулся к своему занятию.
- В ванной есть свежее полотенце, - произнёс Бессонов таким тоном, как будто видел Ваню у себя в квартире каждое утром. – Можешь пока принять душ.
- Я дома лучше, - всё ещё немного хрипя, ответил Ваня. Мыться в квартире у своего начальника было как-то совсем стрёмно. Ладно, мыться в квартире именно у Ромы было странно.
- Дело твоё, - Бессонов пожал плечами, и Ваня невольно залип на том, как перекатывались мышцы его спины. Тело у Бессонова не было каким-то выдающимся. Скорее поджарым. Но всё, что надо, выделялось довольно рельефно. – Но тебе бы не помешало.
Ваня невольно принюхался и понял, что от него действительно несёт. Жаль только, что переодеваться после душа придётся в ту же одежду.
- Если хочешь, могу дать чистую майку, - будто прочитав его мысли, предложил Роман, наконец поворачиваясь. Он держал в руках стакан с какой-то мутной бледно-зелёной жидкостью, знать состав которой Ваня совершенно не горел желанием.
- Спасибо, - буркнул Белоусов. – Я верну потом.
- Иди мойся, я оставлю её на стиральной машине, - Роман кивнул в сторону, по-видимому, ванной комнаты и с видимым удовольствием сделал глоток бурды, которую намешал.
Ваня решил не препираться, он и без того чувствовал себя немного виноватым, просто кивнул и ушёл.
Вопрос о том, как он оказался в компании Бессонова прошлым вечером, оставался открытым.
Стоя под упругими, горячими струями, Ваня, задрав голову, пытался разобраться в своих чувствах. Выходила откровенная мешанина.
Почему его так взволновал тот факт, что он снова у Романа дома? И почему его волновало то, как Бессонов выглядит?
Так, блядь, не должно быть.
Память услужливо подкинула причину вчерашней драки. Белоусов танцевал с какой-то девчонкой. К которой, блядь, совершенно ничего не почувствовал.
Как будто Бессонов его чем-то заразил. Голубизной своей блядской, будь она не ладна.
Немного психуя, Ваня быстро домылся. Вытеревшись, он действительно нашёл на стиральной машине свежую футболку.
Блядь, даже надевать её было волнительно.
Да Белоусов в жизни столько не волновался, как за это утро.
Что за дерьмо с ним творилось?
Чувствуя, как предательски начинают гореть щёки, он вернулся на кухню. Ладно, надо взять себя в руки и показать Бессонову, что он нормальный пацан. И его совершенно не напрягает вся ситуация.
Ну, и вроде как как-то поблагодарить Романа за то, что уже второй раз вытаскивает его задницу из передряги.
- Эм, - Ваня помялся у входа в кухню. – Я могу приготовить что-то на завтрак, если пустишь к плите. Что-то посущественнее вот того, - он, сморщившись, указал на остатки коктейля, стоявшего в стакане на столе.
Рома, до этого задумчиво изучавший что-то в своём телефоне, медленно поднял голову и кивнул.
- Холодильник и плита в твоём распоряжении, - он говорил без привычной улыбки, и это было странно. Похоже, всё-таки Ванёк вчера что-то натворил. Оставалось надеяться, что не заблевал тачку или дорогущий ковёр.
Видеть непривычно отстранённого Бессонова было как-то странно. И Ваня злился сам на себя за то, что ему не нравится такой Роман.
Где его ухмылочки? Где попытки быть дружелюбным?
Стоит тут, будто лимон съел.
Херовее всего было не знать, в чём провинился. Ваня чувствовал себя нашкодившим котёнком, которого вроде как потыкали мордой в пол. Вот только тот уже был чистым.
Быстро управившись с глазуньей и тостами, Ваня решил ещё сделать апельсиновый джем к ним. Он ловко очистил апельсин, порезал и поставил на плиту в сотейнике.
Конечно, техника у Бессонова уступала ресторанной, но всё равно была на порядок лучше той, на которой привык готовить Иван. Работать на такой кухне было истинным удовольствием.
Увлёкшись готовкой, он на какое-то время даже забыл о мыслях, заполонивших его похмельную голову.
Процесс приготовления пищи всегда был для Вани Белоусова неким таинством.
