Мой бывший предатель - Ая Кучер
Смотри, Савва. Я тоже умею бить. Я училась у лучшего наставника. Ты мной доволен?
Только предчувствие надвигающейся бури не даёт в полной мере насладиться своим триумфом.
Я замираю, пристально всматриваясь в Савву. Что он сделает? Как отреагирует на этот выпад?
Резко подводит на меня взгляд. Криво усмехается, так, что мне становится не по себе.
Черт возьми, стыдно.
Дубинин только дёргает. Подначивает. Я же ринулась в открытое противостояние. По прошлому ударила.
Довольно жестоко. И лицемерно. Топчусь по тому, что для меня когда-то было самым важным.
Несмотря на всё. На то, что муж оказался ублюдком. На то, как мы расстались. На вечно пульсирующую рану в груди.
Я всё равно же… Я была счастлива в моменте. Три года брака, год отношений до этого… Я была счастлива. Наслаждалась каждым мгновением. Тонула в любви к этому мужчине.
Мне нравилось, как он целовал мои плечи. Любила его запах. Колючую щетину, крепкие объятия. Взгляд.
Когда-то я любила в этом мужчине всё. И пусть сейчас ненавижу…
Пытаясь задеть Саву, я будто сама себя оскорбляю. За свой же выбор.
Он мудак. Чудовище, пославшее меня на аборт с нашим ребёнком. Изменщик. Предатель. Но при этом…
При разводе он никогда не оскорблял меня. Просто заявил, что не хочет быть со мной. Разлюбил. И детей от меня больше не хочет.
Сволочь же. Но не оскорблял. И не заявлял, что брак был ошибкой. И зря он малолетку выбрал.
Бить я научилась.
Отдачу принимать — пока нет.
— Я могу делать правки? — резко перевожу тему. Притягиваю к себе документы. — Я уже вижу ошибки. Ну и разница…
— Да, — глухо отвечает Савва. — Делай что хочешь.
Повисает тяжёлая тишина. Острыми шипами давит на плечи.
Кажется, я смогла задеть Савву. Одним намёком пресекла его попытки дальше говорить.
Но мне и не жаль. Савва меня ни разу не жалел. Ни при расставании, ни когда через босса на меня давил.
Глотаю любые сомнения. Пусть. Может, этого будет достаточно, чтобы мужчина отстал от меня?
Я сосредотачиваюсь на делах. Пью принесённый официанткой малиновый чай. Слишком сладкий.
Для себя подчёркиваю опечатки. Хотя грамматика — не моя забота, и только один вариант Дубинин выберет. Но это привычка.
Боже, так сложно в правильном месте поставить запятую?
Любовь к этому привил мой отец. Он был преподавателем криминального права в университете.
Шутил, что главное преступление — не знать элементарных правил и невнимательность.
Он сажал меня к себе мелкую на колени, проверяя работы студентов. Мы вместе читали, он черкал ручкой. Иногда даже мне разрешал!
Самые тёплые и яркие воспоминания из детства.
Я перечитываю. Тяну время. Опасаюсь, что если закончу быстро, то Савва ещё что-то придумает.
Или хуже — снова начнёт со мной разговаривать.
— Всё, — выдыхаю, когда тянуть дальше уже некуда. — Я закончила. Выделила отличия.
— Твой совет? — Савва отвлекается от телефона, возвращает ко мне своё а. — Какой лучше?
— Все хороши. Но… Рядом с этим адресом, — стучу пальцем по бумаге. — Там рядом вечная стройка. Очень шумно. И свалки мусора, на который администрация города не реагирует.
— Хм.
Мужчина недоверчиво смотрит на меня, притягивает к себе договор. Внимательно изучает, будто там где-то указаны такие условия.
Я дёргаю плечом. Не хочет? Пусть не верит. Свой долг я выполнила — предупредила. Решение за мужчиной.
Это не жалость. А продуманная стратегия. Замылить глаза и отвлечь. А потом уже начать лажать.
Быстрый саботаж Дубинин сразу поймёт. А так пусть для начала изведёт себя подозрениями.
Понимает ведь, что я не буду работать с удовольствием. Обязательно что-то выкину, подставлю. Попытаюсь отплатить за то, что он вернулся в мою жизнь.
Вот пусть сначала съедает себя сомнениями.
Потом начнёт доверять.
А после — разгребает проблемы.
Я даже голос профессиональной этики заткну. Это не работа. Это война без причин.
Не понимаю, на что вообще рассчитывал Савва. Какие у него мотивы?
— Приму к сведению, — кивает в конце концов. — Спасибо.
— Это всё? — интересуюсь сдержанно. — Я могу идти?
— А как же рекомендации? Нет желания переделать договор под лучшие условия? Что-то добавить?
Савва снова усмехается. Колет взглядом. Кажется, пришёл в себя после моего удара. Дальше продолжает доставать.
Аккуратно долбить по моему профессионализму. А это задевает сильнее личного.
— Обычно, — цежу недовольно. — Арендодатели не позволяют этого.
— Мне позволят, — легко отмахивается Савва. Подчёркивает свою власть. — Поэтому сделай.
— Как скажешь. Только сначала выбери. Нет смысла менять несколько договоров. И… Сейчас вернусь.
Я резко подскакиваю, когда звонит мой телефон. «Садик». Мысли сразу утекают в сторону сына.
Отхожу, взволнованно отвечаю на звонок. Обычно мне не звонят, только если что-то случилось.
— Марьям Радомировна, вы только не волнуйтесь, — звучит голос воспитательницы. Заставляя меня сразу умирать от беспокойства. — Кирилл упал на прогулке.
— Просто упал? — выдыхаю.
Потираю грудь в области сердца, отхожу к окну. Я знаю, насколько непоседливый мой малой.
Постоянно нужно ловить и наблюдать. И это делает меня вечно нервной в том, что с ним может случиться.
Он как-то чуть не перевернул на себя чайник с кипятком! Учитывая, что до тумбы он вообще не достаёт. Но додумался подставить стульчик, чтобы потянуться к «громкой штучке».
А я на минуту отошла в туалет. Оставив сына в манеже!
Настолько он смышлёный и любитель попадать в неприятности.
— Упал это не страшно, — произношу и для себя, и для воспитательницы. — Или сильно?!
— Сильно, Марьям Радомировна. Он порвал себе губу. Его повезли в больницу, зашивать. И…
— В какую?! Я сейчас же приеду!
С трудом выслушиваю объяснения. Дрожащими пальцами стараюсь вызвать себе такси, в голове шумит.
Боже. Мой малыш. Ему наверное так больно. И страшно! Он в больнице, а меня рядом нет.
На глаза наворачиваются слёзы от беспомощности. Я ничего не могу сделать. Ни залечить раны, ни успокоить. Ни предотвратить это падение.
— Я уезжаю, — бросаю Дубинину, подхватывая свою сумку и пальто. — Потом поговорим.
— Мы не закончили, — припечатывает мужчина, поднимаясь. — Раз уж взялась за эту работу, то будь добра. Выполняй качественно. Сядь.
— Нет. У меня семейные обстоятельства. И я…
— Мне плевать.
— Мой сын в больнице, Дубинин. И вот мне откровенно похрен. Плевать тебе или нет. Можешь хоть увольнять меня, хоть волчий билет организовывать. Похрен!
Выплёвываю ему в лицо, бросаю взгляд на телефон. Такси ждать ещё десять минут. И это ожидание убивает.
Краем глаза замечаю, как меняется выражение лица Саввы. Из раздражённого, даже злого, превращается в растерянное. И сочувствующее?
— Конечно, — тут же соглашается мужчина. Может, нужно было сразу озвучить суть проблемы? — Я тебя
