Развод. Тот, кто меня предал (СИ) - Даша Черничная
Она другая. Но все равно какая-то родная. Вся такая моя, для меня.
За Ритой следят уже несколько недель, и, как только у меня появились первые фото, я как маньяк, как конченый сталкер, начал дрочить на нее.
Остервенело, представляя, как ласкаю ее грудь, целую живот, просовываю язык между складочек и вылизываю ее, а она течет, все сильнее и сильнее. Стонет, кричит мое имя, выпрашивает еще больше.
Больной ублюдок.
Смотрю на других телок и не вижу нихера — они за пеленой тумана. При воспоминании о Марине блевать тянет.
Снова беру в руки фото с гуляющей по парку Ритой и глажу подушечкой пальца ее губки. Она улыбается. Не так, как раньше, но все же улыбается. С оттяжкой, но искренне. Я представляю себя рядом с ней. Идущим рядом, берущим ее за руку.
Так, как будто не было всего этого пиздеца, как будто мы — по прежнему мы. Молодые, дерзкие, бесшабашные и бесстрашные. Искренние, любящие друг друга всем сердцем, не боящиеся ничего — ни будущего, ни осуждения родных.
Нет этого ничего. Было когда-то давно, в прошлом. Осталось лишь в давнишних воспоминаниях и на старых фото, которые я храню в семейном альбоме.
Набираю номер Семена — человека, который присматривает за Ритой.
— Слушаю, Мирон, — отвечает тот.
— Как дела? — спрашиваю у него.
— Все как всегда. Сейчас объект на работе в детском саду. В обеденный перерыв выходила в парк, кормила уток в пруду.
— Что там с ее походами к врачу?
Меня это беспокоит, мы не можем понять, что происходит.
Дело в том, что Рита раз в несколько недель сдает анализы — услужливая регистратор из клиники любезно продемонстрировала нам заказ моей жены. Анализ крови, витамины, еще какие-то общие показатели.
Потом Рита начала ходить на прием к диетологу. Это тоже было странно, потому что она очень сильно похудела.
Консультация с другим врачом немного приоткрыла мне глаза: вполне возможно, что Рита очень сильно похудела и забила тревогу. Диетолог держит руку на пульсе, контролирует ее состояние, корректирует питание и лечение.
И действительно, Кудряшка стала потихоньку набирать вес. Семен как-то прислал мне фото из кафе, в котором Рита обедала, и я охерел от ее худобы. Через некоторое время было еще одно фото, и еще, и еще. Она поправлялась на глазах, и это до усрачки радовало меня.
Но тем не менее, я не мог отделаться от мысли, будто что-то упускаю, теряю из рук невидимую нить. Что-то невероятно важное.
— Семен, она вчера снова в клинику ходила, да?
— Да. К сожалению, я пока не могу дать вам ответ, к какому именно врачу, моего информатора уволили, а к новой сотруднице я еще не нашел подход.
— Давай, Сем. Рой, копай, мне нужно знать, что с моей женой. Возможно, она болеет чем-то? — последний вопрос был адресован скорее самому себе.
— Судя по ее внешнему виду и поведению, с Маргаритой все в порядке.
— Не надо анализировать ее поведение и внешний вид. Твоя задача — отчитываться мне о ее передвижениях и защитить в случае необходимости.
— Так точно, — отвечает Семен и кладет трубку.
А я вновь возвращаюсь к фотографиям. Пересматриваю их, считываю каждый каждое выражение лица, взмах ресниц и улыбку.
Прохожу по квартире и втягиваю носом воздух. С каждым днем тут все меньше хочется находиться. Эта квартира перестала быть моим домом, как только Рита ступила за порог и покинула ее.
Решение приходит мгновенно, и я набираю нужный номер.
— Валя, у нас недавно сдался объект за городом — коттеджный поселок. Посмотри, там на самой окраине, у леса, стоит большой дом. Пригони туда дизайнера, пускай спланирует интерьер и отделку. Как можно скорее.
У меня по всему городу достаточное количество недвижимости — жилые помещения, коммерческие. Как генеральный директор строительной фирмы, я могу позволить себе выбрать лучшее.
Этот дом в новом коттеджном поселке я выбрал для нас с Ритой давно, еще когда не было никаких намеков на то, что «нас» может не стать.
— Да, конечно, Мирон Алексеевич, — говорит Валя. — Завтра все устрою.
Дни тянутся один за другим. Рассветы, закаты. Работа. Череда однотипных событий и встреч. Ремонт практически полностью завершен. Когда есть деньги, тебе сделают и привезут все что угодно в кратчайшие сроки.
Утром, как обычно, кофе и поездка на работу, а вот вечером… Вечера я провожу с фотографиями Риты. Она меняется: щеки румяные, глазки блестят. Счастливая.
Она счастлива не со мной.
Этот факт бьет в самое сердце. Причиняет практически смертельную боль. В последние месяцы Рита не улыбалась мне вот так открыто, искренне. И я бы заподозрил ее в том, что все это из-за другого мужика — будущего смертника — но нет, отчеты исправно показывают, что Рита одна. На свидания не ходит, домой, кроме подруги, никого не водит.
Неужели она вырвалась из клетки и вдохнула воздуха свободы? Неужели ей было настолько херово со мной?!
К концу второго месяца после нашего развода я собрал все свои шмотки и перебрался в новый дом. Родителям отдал ключи от старой квартиры. Теперь держу дистанцию, не подпускаю никого к себе. Мать свихнулась со своими Алишами — Светами, подкладывая под меня не пойми кого.
Я окончательно тронулся, раз спланировал весь дом так, как мечтала бы Рита. Спальня с большая кроватью, рядом с ней туалетный столик с зеркалом на стене. Отдельная просторная гардеробная и ванная. Огромная кухня-гостиная, пара гостевых комнат. На улице банька и беседка.
И детская.
В зелено-желтых тонах. Для будущего ребенка, пол которого спланировать невозможно.
Она вернется. И мы снова будем счастливы. У нас родится ребенок. Или даже несколько. Катаю эти мысли по кругу и взываю к кому-то там, наверху. Молю, чтобы все это оказалось правдой, чтобы мы снова рядом, снова друг с другом.
Ебнулся я.
Конкретно так тронулся башкой.
Сажусь на диван, откупориваю бутылку вискаря, наливаю в стакан, смотрю. Закуриваю сигарету, втягиваю дым и выдыхаю его. Через месяц новый год. Обычно мы с Кудряшкой на праздники уезжали в горы. Море снега, лыжи, запах хвои — и только мы вдвоем.
Только сейчас понимаю: это все было действительно правильно. Наше единение и отсутствие связи с внешним миром. Мы наслаждались друг другом, подолгу сидели у камина, смотрели на огонь, а потом неистово занимались любовью прямо у этого камина.
Ностальгирую, предаваясь воспоминаниям, а после звонит телефон.
