Весна безумия - Нелли Ускова
Самым сложным оказалось избавиться от страха запахов. Я до смерти боялась запаха пива. И психолог даже однажды принесла на приём бутылку тёмного. Психолог в больнице заставляла меня нюхать и даже пить пиво! Оказалось, что этот напиток хоть и мерзкий на вкус и запах, но меня не убил. И постепенно я перестала его бояться, но обострённое обоняние так и не прошло.
Глава 9. Примирение
— Мам, больше такого не повторится, — пообещала я.
Мне стало стыдно за вчерашнюю истерику: мама была такая молчаливая и грустная.
— Яночка, ты всегда можешь рассказать мне всё, что тебя тревожит.
«Чтобы и ты тревожилась?» — мысленно ответила я.
Мама и без меня нервная, постоянно беспокоится обо всём подряд. Поэтому я миллион раз подумаю, прежде чем рассказать ей что-то. И обычно редко делюсь проблемами. Если мне нужно было выговориться, я отправлялась к подруге.
Инга между делом периодически напоминала о себе. Но, пока я была в больнице и ехала с мамой обратно, не читала сообщений.
Дома мне проходу не давала Сонечка – у неё, видимо, случился приступ сестринской любви, и малявка основательно на меня наседала. И после прочтения Колобков, я всё-таки открыла тонну сообщений от Инги. Вчерашние простыни текста и голосовых я пролистала, открыла лишь последнее:
«Яна, хватит меня игнорить!»
Написала ей:
«Я здесь, раньше не могла ответить».
«Прости меня! Прости! Прости!»
Инга начала закидывать меня извиняющимся и слезливыми стикерами, как будто от их количества зависело моё прощение.
И чтобы прекратить этот поток спама, я написала ей: «Хорошо! Прощаю!»
Стикеры тут же сменились на радостно-прыгающих.
«Гоу ко мне! Придёшь?»
И если вчера я думала, что навсегда отгородилась от Инги, то сейчас всё стало вдруг привычно, обыденно. И я, правда, соскучилась. Написала, что зайду. Да и вечером нам вместе идти в кванториум: ей на робототехнику, мне на химию. Время поговорить было, а уроки планировала сделать перед сном.
Из-за выглянувшего солнца и весело тренькающих синичек мне показалось, что на улицу уже стучится весна. Я в поездке вспотела в зимней куртке, поэтому сменила пуховик на свой любимый весенний плащ. Но солнце наглым образом меня обмануло: оно грело лишь сквозь стекло, а на улице холодный ветер пробирался под полы плаща. Грел меня лишь васильковый шарф, но всё равно, пока дошла до Инги, поняла, что продрогла.
Инга жила в старом доме, на пятом этаже в двухкомнатной квартире. И не успела я подняться даже на третий этаж, как мне прилетело сообщение от Тима:
«Пойдём гулять?»
«Не могу, у меня химия сегодня».
«Во сколько? Хотя бы ненадолго. Я тоже на треню в полшестого уеду».
«В шесть, но я не смогу сегодня».
И Тим перестал отвечать. Неужели обиделся?! Но уже перед дверью Инги, прислал мне как ни в чём не бывало, видео:
«Зацени кавер. Очень крутой! А завтра после школы погуляем?»
«Позже гляну. Завтра свободна)»
«Буду ждать после школы. Не убегай))»
И я позвонила в дверь Инги. Подруга кинулась обниматься, будто мы не виделись вечность. Потом усмехнулась:
— О, плащ могильщика!
— Отстань! — рассмеялась я.
Это был длинный прямой чёрный плащ почти до середины щиколотки, но у Инги почему-то возникла с ним странная ассоциация. Подруга прозвала его «плащом могильщика».
— Слушай, а давай мы тебя в чёрный покрасим? — она чуть отошла, примеряя на меня образ. — Вообще топчик будешь, круче Венсдей!
— Мне и так неплохо, — повесила я плащ на вешалку и пошла на кухню.
Мне срочно нужен был горячий чай. А у Инги на плите как раз подвывал чайник. Я по-хозяйски взяла кружку, пакетик чая и залила кипятком.
— Я так хочу загладить свою вину, — Инга подставила свою кружку рядом. — Всё что угодно!
— Расстанься с Дождиком, — я покосилась на Ингу, проверяя её реакцию.
Я пошутила и не хотела их разлучать, но, видимо, червь обиды заставил меня отплатить подруге той же монетой, чтобы она почувствовала, как это неприятно.
Но Инга восприняла мои слова всерьёз. Она нахмурилась, отвернулась и села за стол, насыпая в кружку сахар и нервно его размешивая. Так стучала об стенки кружки ложкой, казалось, чашка вот-вот расколется. Инга подняла глаза и совершенно серьёзно спросила:
— Ян, ты же со мной так не поступишь?
Я поджала губы и покачала головой. И Инга прекрасно знала, что не поступлю, но всё равно я тихо добавила:
— А ты поступила.
— Блин, прости! Я уже миллион раз пожалела об этом! Ты меня знаешь, что я сначала говорю и делаю, а потом только думаю, — поморщилась она. — Я вообще всю ночь не спала, мне так плохо было. Думала, умру, если ты со мной не будешь теперь общаться.
— Проехали, — осторожненько потянула я горячий чай, и внутри стало тепло.
Тепло и привычно. Я простила подругу легко и просто, в один момент. Знала, что Инга бывает импульсивной. И раз Тим простил её, хотя это ему она писала гадости, я уж тем более обязана.
Последний месяц я часто ночевала у Инги, мы вместе делали уроки, смотрели фильмы. Я скучала по дому и семье, но знала, что и Инга — часть моей личной семьи. Здесь тоже был мой дом, где всегда рады.
— Ян, я обещаю больше ничего не наговаривать на Клячика, но… Он, правда, твой краш?
Я кивнула и почувствовала приливший к щекам жар. А может это всего лишь чай.
— Как же тебя угораздило! — она цокнула и вздохнула. — Чем он тебя зацепил? Может, я чего-то не понимаю.
— Запах! От него обалденно пахнет, — вновь смутилась я.
— О, точняк! Теперь всё встало на свои места, — улыбнулась Инга. — Как я могла забыть, что ты у нас нюхач! Слушай, а чем пахнет от Дождика? — заинтересовалась она.
— Его ядрёной туалетной водой, спиртом и чернилами, — вспомнила я резкие запахи в кабинете.
— А я тащусь от его туалетной воды, — Инга мечтательно заулыбалась и подошла к окну: — Ого! Интересно, к кому это приехали на такой тачке.
Мне тоже стало любопытно. Около подъезда стоял чёрный джип. Трое крепких мужчин и один невысокий вышли из машины и направились к дому.
— Давай посмотрим к кому, — Инга метнулась в коридор.
— У них вид не очень-то дружелюбный. Может, ну их?
— Тс-с-с... — Инга натянула пуховик и почти бесшумно приоткрыла дверь, прислушиваясь к голосам.
Мне ничего не оставалось, как одеться и последовать на ней. Так же аккуратно подруга закрыла дверь и подошла к перилам, заглянула вниз:
— На втором или третьем остановились.
Дверь ниже открылась, послышалась какая-то возня.
— Блин, кажется, они
