Брюки не требуются - Ким Карр

В его глазах вспыхивает беспокойство.

— Ты в порядке?

Я киваю и умудряюсь ответить:

— Я в порядке. Попало не в то горло.

Больше не беспокоясь о моем самочувствии, он спрашивает:

— Проблемы с проглатыванием моих орехов?

Все еще находясь в состоянии шока, у меня нет другого выбора, кроме как выплюнуть арахис в салфетку для коктейля.

Сама женственность.

Его глаза устремлены на меня. Я чувствую его взгляд.

Когда я поднимаю глаза, в нем есть какая-то застенчивость.

Эта ухмылка становится дьявольской.

— Мне жаль, что ты подавилась моими орешками, но, возможно, тебе стоит поработать над своим рвотным рефлексом.

Грязный, пошлый мальчик.

— И что бы я делала без твоего остроумия?

Он приподнимает бровь и откидывается на спинку сиденья.

— Ты знаешь, что тебе нравится, что я сижу рядом с тобой, а не один.

— Ты именно так и думаешь, не так ли?

— Уверен в этом. Я имею в виду, да ладно, ты уже попробовала мои орешки, а мы до сих пор еще не взлетели. Кто знает, что произойдет, когда мы окажемся в воздухе. Когда я буду рядом с тобой, у тебя не будет времени нервничать.

Мой желудок падает вниз, и это мы еще даже не взлетели.

— Пожалуйста, — говорит оживленная блондинка, протягивая ему бутылку и пакетик M&M’s. На ее бейдже написано Джоди, но для меня она останется Тиффани.

Пляжный бродяга поворачивается ко мне.

— Хочешь? Я могу попросить стакан, — говорит он, открывая бутылку.

Я мотаю головой.

— Мне не нравится вкус пива.

— Правда?

— Правда. Все газированное плохо влияет на мой желудок.

Пожав плечами, он запихивает все орехи в рот, а затем забирает у нее свой заказ со словами благодарности. Я так сильно хочу упомянуть что-нибудь о том, что он ест свои собственные орехи, но не могу найти подходящих слов.

Я такая несмешная.

Как только он допивает свой напиток, то кладет драже себе на колени и снимает солнцезащитные очки. Он также кладет их себе на колени.

Тиффани мгновенно оказывается рядом с ним.

— Я заберу это у вас, — говорит она, — желаете что-нибудь еще?

Он протягивает ей свою бутылку.

— После взлета было бы неплохо. И еще добавки для моей соседки по сиденью. — он указывает на мой наполовину наполненный бокал, а затем его безумно сексуальный взгляд задерживается на мне.

Очевидно, он знает, что делает со мной, потому что оглядывает с головы до ног томными серыми глазами, похожими на два грозовых облака.

Когда его взгляд встречается с моим, воздух вокруг нас начинает потрескивать. Что здесь происходит? Мэгги напрягла меня своим списком, и теперь я только о сексе и думаю.

Его взгляд задерживается на моем, и я клянусь, что вижу, как его собственное дыхание участилось.

Внутренне я горжусь собой за то, что нашла время сделать прическу и не надела спортивные штаны. К сожалению, мои чувства не наиграны, и я дрожу от интенсивности этого пронизывающего взгляда.

Когда его взгляд останавливается на моих ногах, то он указывает на мою книгу, которая, как я впервые замечаю, лежит на полу обложкой вверх.

— Позволь мне достать ее для тебя, — говорит он.

Нет.

Нет.

Нет.

Это не происходит.

Это не может происходить.

Фотография двух мужчин и женщины, которые обнимаются, название книги «Летний менаж» (это выражение в приблизительном переводе с французского означает — семья втроем — когда одна женщина сожительствует одновременно с двумя мужчинами, или, наоборот, мужчина сожительствует с двумя женщинами. Иногда такое сожительство еще называют — шведская семья) и имя автора, Сэнди Кокс, доступны для его любопытного взгляда.

— Нет, нет, я сама, — говорю я с тревогой, наклоняясь очень быстро.

Но слишком поздно. Наши головы сталкиваются, и то вино, что у меня оставалось в бокале, проливается на его волосы. Что еще хуже, когда он выпрямляется, в его руке моя книга, обложкой вверх.

Нет. Нет. Нет.

Мэгги, я убью тебя. Убью тебя!

На этот раз, когда смотрит на меня, я чувствую, что его оценивающий взгляд. Составляет мнение обо мне. Ему интересно насколько я озабочена.

— Сэнди Кокс, — язвительно замечает он, приподняв бровь.

Я умираю.

Умираю.

Очевидно, название книги — это намек на место действия. Странно, что я не подумала об этом раньше.

Я умираю миллион раз прежде, чем посмотреть на него.

Ошеломленный, он пожимает плечами и с самой очаровательной дразнящей улыбкой говорит:

— Я такую еще не читал. Как она?

Нет слов, чтобы описать то унижение, которое я испытываю сейчас.

Пытаться остановить то, что произойдет дальше, совершенно бесполезно. Потирая свою смоченную вином голову, он ухмыляется мне, а затем открывает книгу.

Я хочу выхватить книгу из его рук, но это только ухудшит ситуацию, поэтому я пытаюсь сменить тему.

— Прости, что пролила на тебя свое вино.

В его глазах появился блеск.

— Не волнуйся об этом, но должен тебе сказать, что не припомню, что когда-либо так рано начинал игру с мокрой головой.

Дрожа от его намекающего тона, я говорю себе:

— Игра? — Потом до меня доходит, и я думаю: ладно, да, это игра. И хотите верьте, хотите нет, но я хочу в нее поиграть. Игра начинается.

— Бортпроводники, приготовиться ко взлету, — раздается голос пилота из динамиков.

Тиффани стоит у нашего ряда и забирает мой бокал, немного опоздав с этим.

Возможно, думая, что он выиграл первый раунд, мой сосед по сиденью начинает читать первую строчку — вслух.

— Гейб был соленым. Оуэн был сладким.

Я чувствую странную дрожь.

Его голос низкий, глубокий, густой, и по мере того, как он продолжает читать, приобретает все большую сексуальную привлекательность.

— Приближение летней жары означало, что окна были открыты. Саммер ВанВюрен позволяла прохладному бризу окутывать себя, пока сидела на кровати и рассматривала свой выбор. Она приехала в Монтаук одна, как и каждое лето. И, как и каждое предыдущее лето, она знала, что не проведет его в одиночестве. Однако в этот раз она приехала в город и привела в свой уединенный дом на пляже двух мужчин, а не одного. Ее взгляд перемещался между ними двумя. Сначала она остановилась на Гейбе, у которого было тело война, а затем на Оуэне, тело которого, по ее мнению, больше походило на тело короля. Они оба были по-своему невероятно хороши собой и очень подтянуты. Ей нужно было сделать выбор, но она не могла определиться, поэтому решила провести лето с обоими. Если они согласятся на ее предложение, конечно.

Жар и покалывание от возбуждения пронзают меня