Нам было отпущено лето... (СИ) - Татьяна Лайт
Весь тревожный сон мне снился Егор. Он был везде и всюду. Странным образом менялись локации во сне, но он следовал за мной, где бы я ни оказалась. При этом его присутствие не раздражало, не напрягало, а наоборот дарило чувство уверенности, защищенности. Тепла. Я весь сон чувствовала наконец-то тепло. В какие-то моменты становилось очень и очень жарко. Я пыталась сбросить с себя одеяло, но проснуться никак не могла. Я глубже проваливалась в свои сновидения. И просто в них страдала. Я бы может даже позвала на помощь Егора, но горло болело даже во сне. Да и не услышал бы он мой слабый писк из номера.
В тот момент, когда я думала, что попала в ад и горю на медленном огне. Померещился голос Егора. Он звучал опять не на русском языке. Но то, что это он, я понимала однозначно. И в какой-то момент даже стало не так жарко. Мне показалось, что я ощутила его касания. Уверенный, порывистые и такие желанные. Сама удивилась своим мечтам и ощущениям. Но это продлилось не долго, от тряски и бесконечных криков, мне пришлось распахнуть глаза.
Егор
До вечера сильно боролся с собой, чтобы не проведать несносную москвичку. Слово, что дал я сам себе, никак не давало покоя. Чтобы развеяться, пошел в город, в ресторанчик, где любили собираться приезжие. Занял столик, сделал заказ и стал наблюдать за девушками. Привычно цепляя взглядом тех, кто ищет приключения романтического характера. Я не стеснялся таких отношений. Ведь это всего лишь сервис. Она ищет впечатлений, я их ей даю. Все остаются довольны. Она уезжает, я остаюсь. Во времена, когда я был совсем сопляком, это заводило, давало драйв. Смена партнерш, новые эмоции. Но постепенно, с ростом моего статуса, благосостояния, менялось и отношение девушек. Их интерес менялся. Да и я менялся. Теперь не хотелось этого безудержного калейдоскопа. Но периодически было нужно разрядиться. Тем более после ночи, в которой бесконечно снилась Марина без нижнего белья.
— Можно попроситься к вам за столик? — раздался приторный голос с боку.
Не сразу понял, что обращаются ко мне. Я привык охотится, а не служить наживкой. Повернулся в сторону звука. Компания молодых, я бы сказал, слишком молодых девушек переминались с ноги на ногу, теребя в руках коктейли.
— А вам восемнадцать есть? — спросил грозно, стараясь отпугнуть.
— А с какой целью интересуетесь? И почему думаете, что с кем-то из нас светит что-то? — слегка нахально отреагировала сама бойкая, выходя на шаг вперед из толпы.
— А не должен? — откинулся на спинку стула, — Слышали, что кто платит, тот и музыку заказывает? Я за этот столик заплатил, — действительно в этом ресторане были столы с бесплатной посадкой, по мере наполняемости заведения, а были резервные столы, за которые приходилось платить, только за то, что ты его занял, — Вы идете только с аперитивом, но еды, закусывать этот аперитив, у вас в руках я не вижу. Значит, вас четверых еще и накормить надо. Я не привык вкладываться без отдачи.
— Вот это подход, — прозвучало тихо из-за спины девушки.
— Да, ладно, деловой человек. Но не везде же эту деловую хватку применять. А как же человеческое приятное общение? — не унималась бойкая девица.
— Не уверен, что оно будет приятным, — сам не узнавая себя, ответил девицам.
— Вы случаем не родственник той знаменитой москвички, о которой весь отель судачит. Она опять из номера не выходит. Не ест. Зачем только люкс заняла? Хотя, пусть. Нам и в нашем нормально. Мы на стены круглыми сутками не таращимся.
От этих слов тревога, которую так старательно я глушил в себе целый день, опять выбралась наружу. Стало очень не по себе. Общение, музыка, люди — все стало лишним.
— Считайте это подарком от отеля, — вставая со своего места, и кладя деньги на столик за свой напиток, произнес я, — занимайте его, он оплачен.
Уходя сказал официанту, что деньги на столе, а вместо меня за столом девушки из моего отеля. Тот поспешил к ним. А я поспешил к Марине. Неприятное чувство усиливалось, грозясь перейти в панику. Прибежал я достаточно быстро. Взял на ресепшене ключ-карту. Ее дали мне уже без лишних слов, как само собой разумеющееся. Поднялся на этаж. И стал стучать в дверь. Но мне никто не открывал. Стучал я долго, для приличия. Но это время плохо сказывалось на моих нервах. Воображение рисовало страшные картины. И в тот момент, когда очередное ужасное предположение закралось ко мне в мысли, я достал карту и открыл дверь. В номере было темно. Достаточно прохладно. Но кондиционер не работал. Тихий стон доносился от кровати. На ней металась закутанная в кокон одеяла, как гусеница, Марина.
Выругался громко. Не стесняясь. Стал пытаться ее размотать. С трудом получилось, включил ночник на прикроватной тумбочке. Тело было в красных припухших волдырях, слегка отекшее от солнечного ожога и нестерпимо горячим. Мне казалось, что мои холодные от волнения ладони обжигаются от соприкосновения с ее телом. Выругался еще раз, позвонил администратору.
— Вызывай скорую, объясни, как пройти в номер. И быстрее, — скомандовал я.
Лишних вопросов сотрудница не задавала. И я смог быстро сконцентрироваться на Марине. При всех моих потугах я никак не мог ее привести в сознание. Страх за ее жизнь был невероятный.
— Егор! — прохрипела как старая несмазанная дверь очнувшаяся девушка, — Ты, что тут делаешь?
— Спасаю тебя в очередной раз. Как ты до своих лет дожила непонятно. За три дня я тебя третий раз реанимирую.
— Не утрируй! — слабым, но вредным голосом парировала Марина.
От этого стала немного спокойнее. Значит не все потеряно. Сознание не мутное. Только голоса нет. И температура.
— Это ты меня к пчелам привез и шипом ткнул. А ваш лес, это вообще ужас! Кто такие леса делает? Там черт ногу сломит и комаров сколько? Ужас, — протестовала она, — И что это за гостиница, что номер как проходной двор.
Рассмеялся.
— Лес у нас чудесный. Туда туры организуют. Туристы валом ходят. И отель прекрасный. Не даем умереть непутевым постояльцам. Еще не хватало вскрывать номер
