Фальшивая империя - Ш. У. Фарнсуорт

Кроме его.

Я властвую здесь, и я отказываюсь уступить хоть в чем-то. Если он хочет поцеловать меня, хочет переспать со мной, хочет от меня вообще что-либо — ему придется постараться.

Я наблюдаю, как он осознает это. Сражается с этим. На его лице появляется раздражение, затем согласие. Он слишком горд, чтобы умолять.

— Я уверен, что у тебя не будет проблем с поиском девушки, желающей переспать с тобой, если ты в этом так отчаянно нуждаешься, — насмехаюсь я.

В его голубых глазах пляшет опасность. Я наблюдаю, как его лоб разглаживается, а челюсть напрягается.

— Осторожнее, дорогая. Это прозвучало ужасно похоже на комплимент.

Я стискиваю зубы. Он прав, это был комплимент. Как бы мне ни хотелось утверждать, что он не привлекателен, но это так. Отрицать это выставит меня не в лучшем свете.

Крю придвигается еще ближе. Мне приходится запрокинуть голову, чтобы выдержать его взгляд, и я знаю, что это был целенаправленный шаг с его стороны. Мое сердце выбивает ровные удары, которые ощущаются между нами.

Он меня раздражает. Но я также увлечена. Возбуждена.

Напор и притяжение между нами заряжает.

Вызывает привыкание.

Его рука скользит по моей ключице, затем опускается на бок. Он нигде не прикасается ко мне, но мне кажется, что он прикасается ко мне везде.

— Ты хочешь меня, Скарлетт. Ты просто не хочешь в этом признаться. Я найду кого-нибудь, кто согласится. Трахну ее. А когда ты захочешь? Когда ты захочешь меня? Когда ты будешь мокрой для меня, как сейчас? — мягкий, гипнотический скрежет его низких слов подчеркивает каждый слог.

Выражение моего лица остается безразличным. Внутри я цепляюсь за каждое слово, как за утес, с которого упаду.

Крю качает головой, насмешливая, жесткая улыбка расползается по его красивому лицу.

— Детка, тебе придется умолять меня об этом.

— Ни за что, — мой голос звучит уверенно. Мое тело гораздо менее в этом уверенно.

Крю хихикает, мрачно, зловеще и соблазнительно.

— Хочешь поспорить? — его дыхание скользит по моей щеке.

— Я никогда не попрошу тебя об этом.

— Никогда не говори никогда, Скарлетт, — он убирает руку с моей талии и выходит из библиотеки, как будто он просто подарил мне кольцо.

Ужин не вызывает восторга.

В любом случае это не особо важно, особенно после сцены в библиотеке. Я привыкла к тому, что мужчины держаться подальше от меня. Я дерзкая и самоуверенная и, по мнению большинства людей, не стою таких хлопот.

Я полагала, что Крю не будет исключением. Он бы переключился на светскую львицу или модель, и все было бы кончено. Я не ожидала ультиматума. Последствий. И это не имело бы значения, если бы не тот факт, что он был прав. Я ничего ему не должна, но я хочу его поцеловать.

И меня не радует то, что этого не произойдет, пока я не попрошу, чего я уж точно не сделаю.

Я сижу прямо напротив Оливера, который провел последние двадцать минут, водя пальцем по краю своего бокала с коньяком, изо всех сил пытаясь произвести впечатление на моего отца. Он упомянул о своей юридической степени не менее двадцати раз и прокрутил целый ряд явно подготовленных тем, которые варьировались от международных отношений с Китаем до фондового рынка.

Я могу понять, почему Артур отсылает Оливера, как пони для игры в гольф, к каждому потенциальному инвестору. Мой отец определенно заинтригован поступком идеального сына, когда Оливер рассказывает о многочисленных успехах «Кенсингтон Кансалдид».

«Кенсингтон Кансалдид» никогда не была прямым конкурентом компании моей семьи «Эллсворт Энтерпрайзиз», но бизнес есть бизнес. А Хэнсон Эллсворт никогда не упускает возможности поговорить о делах. Не говоря уже о том, что у моего отца появилась новая доля в значительных активах Кенсингтонов: я.

Мне безумно скучно ковырять филе-миньон, пока Оливер и мой отец ведут вежливую беседу. Моя мама и Кэндис обсуждают свадьбу, которая является столь же непривлекательной темой.

А мой жених флиртует с одной из официанток. Я включаюсь в дискуссию о фондовом рынке просто для того, чтобы дать понять, что меня не беспокоитэтот флирт, потому что Крю даже не мог дождаться конца ужина, чтобы найти развлечение.

Я думала, что Крю будет легко игнорировать — контролировать. Я также знала, что у нас будет физическая близость. Поначалу ради интереса. А после ради создания детей. И я все сильнее жажду этого, но я также не собираюсь унижаться. Я не буду умолять его. Ни за что. Я лучше забеременею от колбасы из индейки.

Весь ужин я украдкой поглядываю на новое дополнение к моей левой руке. Артур Кенсингтон долго смотрел на кольцо с бриллиантом, когда я только -появилась. Взгляд, пронизанный грустью, тоской и сентиментальностью.

Крю подарил мне кольцо своей матери.

Эта мысль не приходила мне в голову, пока я не увидела выражение лица Артура. Элизабет Кенсингтон скончалась, когда Крю было пять лет. Интересно, насколько по-другому выглядели бы сегодня трое мужчин, которых она оставила одних, если бы она не умерла такой молодой. Был бы Артур таким же роботом? Оливер в таком же отчаянии? Крю такой же черствый?

— Я бы с удовольствием выпила еще вина, — я прерываю праздник любви.

Официантка вздрагивает, наконец вспоминая, что в комнате есть и другие люди. Она хватает мой бокал и убегает.

Тревожный взгляд Крю задерживается на мне на целых две минуты, которые ей требуются, чтобы наполнить его и вернуть. Я не отвожу взгляда. Наш зрительный контакт похож на шахматную партию, в которой нет фигур для игры и нет очевидной победы.

Я не знаю, чего он от меня хочет. Я полагала, что наша свадьба будет нашим началом и концом. Пока у нас не появятся дети, ничего не нужно будет менять. Он будет работать. Я тоже. Наша жизнь будет выглядеть как диаграмма Венна, с некоторым перекрытием, но не сильным.

Однако тот момент в библиотеке не был похож на деловой разговор. Это было похоже на бушующий ад, который испепелял линии, а не просто размывал их. Я погасила его... временно. Тлеющие угольки смотрят на меня