Ненавижу тебя, сосед - Лина Манило
Вот только поцелуи совсем не вписываются в привычную парадигму. Прошлый Демид скорее бы стукнул меня, чем поцеловал…
Нет, надо подумать о чём-то другом! Ёрзаю, устраиваюсь удобнее, пытаюсь расслабиться. Девчонки шепчутся, обсуждая «красивого брюнета», а я смотрю на счастливую Дашку, изо всех сил не думаю о Лаврове.
Надо вспомнить хотя бы Никиту, что ли.
Он обещал меня найти, но, наверное, решил не заморачиваться, или не знаю почему он так и не объявился. Я не сумела определиться, понравился он мне и жду ли его, но мысли о высоком красивом парне здорово отвлекают от Лаврова. Правильно Юлька говорит: мне надо найти кого-то, и тогда Демид от меня окончательно отцепится, я перестану постоянно вспоминать о нём, взбудораженная внезапной встречей. Внезапной и очень неожиданной.
— Ой, он сюда идёт, — вздыхает девочка, сидящая за моей спиной, и от радости ногами топает.
Детский сад. Дашка, вернувшаяся с вручения, плюхается на соседнее кресло, бухтит, что никак не может понять общей истерии, а я спинным мозгом чувствую, кого именно имеет в виду визгливая девица.
— Привет, красавчик! Хочешь к нам?
— Мы подвинемся.
— Давай, смелее!
Девчонки, собравшись в стаю, всегда очень смелые, и сейчас каждая пытается привлечь внимание симпатичного парня и показать себя самой раскрепощённой. Хм, Демид — симпатичный. Умора.
Интересно, если я сейчас встану и, не дожидаясь конца «представления», уйду? Это будет очень странно? Ну, вдруг я в туалет захотела или просто воздухом подышать?
— Тут занято, — сердится Даша, а я скашиваю глаза вправо и вижу мужские ноги в нескольких сантиметрах от подруги.
— Что-то незаметно, — в голосе Демида усмешка, а я поднимаю глаза к лепному потолку.
— Наглый какой, — бурчит Даша и толкает меня локтём в бок. — И откуда такие наглые берутся?
— Такими совершенными нас создаёт природа, — заявляет Демид, а сиденье свободного красного кресла рядом с Дашей хлопает, скрипит под весом Лаврова, а длинные ноги упираются в спинку сидящего впереди бедолаги.
Я жду в ответ возмущений, хотя бы гневного взгляда, но худенький кудрявый парень молчит, и лишь сильнее голову в плечи вжимает, когда Демид наклоняется к нему и хлопает по плечу.
Вероятно, не я одна знаю, каким козлом может быть Лавров. Или кудрявый просто трус.
— Вообще-то свободных мест полно, — заявляю, растягивая губы в ядовитой улыбочке. Смотрю прямо на Демида, а он поднимает левую бровь, надвое пересечённую тонкой полоской шрама, и я даже помню, откуда он там появился.
— Мне нравится здесь, — пожимает плечами. — Отличный вид и компания хорошая.
Фыркаю, ловлю удивлённый взгляд Даши, но она молчит, только в глазах бегущая строка, на которой сменяет друг друга тысяча разных вопросов.
— Нравится ему, — бурчу, и тихий шелестящий смешок срывается с губ Демида.
— Ладно, — заявляет таким тоном, словно хочет сделать важное признание. — Допустим, не все в этой компании приятные, но терпимо. Вот подружка у тебя милая.
— Это он обо мне, что ли? — Даша ошарашенно смотрит на меня, а веснушки от возмущения алеют.
— А что? Хочешь сказать, что ты не милая? — совершенно искренне удивляется Демид. — И веснушки у тебя классные. Тоже первокурсница?
Я не могу понять, он с ней флиртует или это моё больное воображение дорисовывает то, чего нет? Но, судя по расширившимся глазам Даши, она окончательно сбита с толку.
— Отстал бы ты от меня? — выдаёт, справившись с потрясением. — Не знаю, какую игру ты затеял, но я в ней участвовать не собираюсь.
«Придурок», — шепчу одними губами и яростно смотрю на Демида, а он точно так же отвечает: «Я знаю».
Знает он, надо же, какой умный.
Даша снова толкает меня в бок локтём, а когда смотрю на неё, едва заметно головой в сторону своего соседа дёргает. Мол, что это только что было? Отмахиваюсь, но Даша щурится, и я боюсь, что вечер расспросов мне обеспечен.
— Как тебя зовут? — не унимается Демид, а Даша хлопает глазами, удивлённая.
Молчи, Яся. Будь выше этого. Не поддавайся на провокации, он ведь именно этого и добивается. Специально припёрся и рядом сел, чтобы довести тебя.
Я не хочу, чтобы моя новая подруга стала разменной монетой в нашей с Лавровым войне, она такого не заслужила. Ни на минуту не верю, что Даша действительно могла его заинтересовать, и не потому, что она страшненькая, нет. Она очень симпатичная! Просто Демид — чудовище. Он не умеет к кому-то искренне относиться, и каждое его слово нужно делить на десять, а то и на сто.
— Глафира, — выдаёт Даша, а я давлюсь смехом.
— Чудесное имя, а как тебе подходит, — веселится Демид, а все сидящие вокруг, затихают, наблюдая.
— Меня тогда Афанасием зовут, — смеётся и откидывается на спинку сиденья, вытягивает длинные ноги и смотрит на сцену, кажется, потеряв к нам всяческий интерес.
— Он странный, — шипит мне на ухо взбудораженная Даша, а я развожу руками.
Когда Демид так близко, время течёт слишком медленно. Я не шевелюсь, смотрю вперёд, и вскоре наряды первокурсников сливаются в одну пёструю ленту. Ничего не разбираю, но упорно вглядываюсь в происходящее на сцене и меня отпускает.
Пусть сидит, где хочет и делает, что ему нравится. Меня это не касается.
Этот вечер похож на резину, тянется и тянется, но всему приходит конец. Нас ещё раз поздравляют, желают лёгкой учёбы и высшего бала на экзаменах, призывают к взвешенности каждого решения и дают ещё массу напутствий. Появление Демида напрочь испортило мне настроение, но я вслушиваюсь в слова декана и впитываю новую информацию. Она уж мне точно пригодится, в отличие от нервного срыва.
— Ребята-первокурсники! — зычно вещает в микрофон декан. — Не забывайте, что каждому из вас положен куратор из числа старших учащихся. Вскоре вам огласят список, отказаться нельзя. А сейчас в добрый путь и пусть удача и упорство никогда вас не покидают!
— Этого ещё не хватало, — сокрушается Даша, а мне как-то вдруг дурно становится. — Лилька ж рассказывала, а я забыла.
— Интересно, кто нам попадётся? — суетится девочка, сидящая рядом со мной.
«Главное, чтобы не Лавров», — думаю я, но быстро отгоняю от себя дурацкую мысль.
Собираемся, народ стекается к
