Будь ты проклят, сводный! - Анна Милтон
― Замотался.
― Чем маялся?
― Кем, ― мрачно усмехаюсь я.
― А? ― переспрашивает Мирон, не расслышав.
Я мотаю головой.
― Проехали, ― кричу ему.
Пожав плечами и вальяжно откинувшись на спинку дивана, Мирон выпускает струю белесого дыма в потолок.
― Как дела с сестричкой? ― все же не унимается он. ― Уже засадил ей? ― я не успеваю ответить и слышу его гогот. ― По мордахе твоей угрюмой вижу, что нет. А чё так?
Я стискиваю челюсти.
― Меняем тему, ― рублю безапелляционно.
Мирон выставляет руки вперед.
― Понял-понял, братишка, ― он перекидывает клешню через мои плечи и указывает вперед, обводя беглым жестом толпу на нижнем уровне. ― Тебе необходимо снять напряжение. Здесь полно куколок. Ты только всмотрись в этот цветник! Дерьмо-о-о, ― делает быструю затяжку и выдыхает. ― Благослови господь короткие юбки.
После второй порции виски я разрешаю какой-то девице разместиться на моих коленях и измазать помадой шею. По-хозяйски трогаю ее за талию и попку. Мы оба понимаем, что через часок-другой выйдем из этого клуба, и я трахну ее либо на стоянке в своей машине, либо где-нибудь еще вдали от посторонних глаз.
После третьей порции виски я уверенно хватаю незнакомку с карэ за руку и веду к винтовой лестнице. Мы спускаемся на первый этаж и идем в толпу, чтобы добраться до уборных, а если там все будет занято, то выйдем из «Арта» через запасной выход.
Нырнув в самый эпицентр хаотично перемещающихся по танцполу людей, я застываю как вкопанный на месте.
У барной стойки смеется с каким-то недомерком в розовой рубашке Таша Ибрагимова.
Моя «Джинкс».
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
ТАША
Марк проводит рукой по волосам, пропускает сквозь пальцы пряди, подсвечиваемые яркими разноцветными бликами в темноте, поднимает свой стакан с персиковым шнапсом, и мы чокаемся.
— За встречу! — торжественно кричит он тост, чуть не врезаясь в мой нос своим. Нам приходится наклоняться друг к другу почти вплотную, чтобы слышать собственные голоса.
— За встречу! — с энтузиазмом подхватываю я и делаю глоток «пина колады».
Уф-ф, переборщила!
Сладко-терпкая жидкость будоражащим холодком скользит по стенкам горла и растекается ниже солнечного сплетения согревающей волной. Я кашляю в ладонь, а Марк широко ухмыляется, наблюдая за моим перекосившимся лицом. Разумеется, я не в первый раз пробую алкоголь, просто… не рассчитала дозу.
В «Арте» творится какое-то сумасшествие, и я надеюсь, что со стороны не кажусь плебейкой, впервые вышедшей в «свет» и только-только познавшей вкус тусовок. Мне приходится постоянно одергивать себя от желания вертеть головой, как сова. Я не была прежде в ночных клубах, и для меня здесь все в новинку. Атмосфера, раскрепощенность людей, безумное количество алкоголя. В Испании мне довелось побывать на двух вечеринках: они проходили на побережье Канет-де-Мар, у костра и в окружении гитаристов-хиппи. Согласна. Вайб кардинально отличается. Как небо и земля.
— Тебе некомфортно? — школьный друг, преодолев дистанцию между нами, касается губами моего уха.
Я отрицательно качаю головой.
— Нет, все отлично.
— Точно? Хах! Я понял, в чем дело, — глаза Марка превращаются в узкие щелочки, он трясет в воздухе указательным пальцем. — После Ибицы московские клубы кажутся тебе детской площадкой, ага?
Положив руку на сердце, я клятвенно его заверяю, что он ошибается.
— Я не была на Ибице.
Марк вскидывает шикарные кустистые брови.
— Серьезно?! Гонишь, Ташка! Прожить в Испании целый год и не побывать на Ибице… Под трибунал тебя, срочно.
Я лишь пожимаю плечами и обхватываю губами трубочку, крошечными глотками потягивая коктейль. Автостоп по ночным клубам не являлся для меня приоритетной задачей. Зато я с рьяным рвением посещала всевозможные художественные выставки Барселоны и близлежащих городов и обогащала интеллектуальный ларец, но вряд ли Марк захочет об этом слушать.
В «Арте» запредельно шумно, ярусы заведения с современным интерьером битком забиты толпой. Разглядеть что-либо дальше вытянутой руки невозможно. Тем не менее, царящая неповторимая энергетика пленяет и подчиняет себе, вынуждая расслабиться и вытеснить из головы лишнее. Я осушаю стакан до дна, и почему-то осознание этого начинает меня веселить. Под конец «пина колада» теряет отрицательные вкусовые нотки, так что я не прочь пригубить еще немного. Подманив бармена жестом кисти, прошу повторить.
— Лизка что-то тормозит… — встряхнув кистью, друг смотрит на циферблат часов.
Не могу не отметить, что его миловидное лицо приобрело мужественные очертания. Он наклоняет голову, демонстрируя выразительную линию скул. Волнистые пряди, обрамляющие овал, спадают на высокий лоб. Марку удалось побороть акнэ, очки он сменил на линзы. Свободного кроя бледно-розовая рубашка заправлена в темные джинсы, рукава закатаны до локтей. В полумраке мерцает серебряная подвеска в форме неизвестного символа, висящая у Марка на шее. Две девушки, расположившиеся недалеко от нас за барной стойкой, не прекращают перешептываться и не сводят с нас глаз. Вероятно, кто-то из них желает подойти и познакомиться с Марком, однако мое присутствие их смущает.
Студент МФТИ прижимает к уху сверкающий новизной телефон. Звонит Лизе, я полагаю. Я рада, что они сохранили близкое общение. Я рада, что наш скромный состав не потерпел потерь. Хотя было немного удивительно, что именно Марк стремительно откликнулся на мое предложение встретиться после многих месяцев тишины. А реакция Лизы показалась мне немного противоположной. С тех пор, как я рассказала ей о скором возвращении в Россию, она перестала выходить на связь, но Марку, судя по всему, отвечает.
Я что-то не так сделала, или сказала?
— Она подъезжает к «Арту», — осведомляет Марк и убирает телефон в карман джинсов.
Я киваю, чувствуя легкую взволнованность, и подтягиваю тонкие лямки топа. Долго сомневалась, надевать ли его в комплекте с юбкой. Теперь сожалею, что не отдала предпочтение другому наряду, или не захватила с собой ничего, во что можно переодеться. Я стараюсь игнорировать сальные взгляды носителей Y-хромосомы, направленные на мою грудь и ноги, но ощущение, вызванное их похабным вниманием,
