Голос Ветра (СИ) - Чащина Татьяна

— Нельзя, они сойдут с ума от зависти. Это как с платьем. Пусть будет бабушкино, хотя стоит больше ста тысяч.

— «Так мы тебе и поверили. Ещё напиши, что не девочка уже!»

— Что ты там копаешься? — прошептала я, пряча от Ветрова сообщение и свои горящие щёки.

Он должен был расстегнуть молнию, которая находилась на спине.

— Такие деньги за платье отдали, а сама раздеться не можешь, — прошептал совсем тихо.

Он почему-то злился. Или не злился? Тогда что? Как же всё сложно, но очень интересно.

У Ильи дрожали руки.

— Могу.

Я вылезла из платья, стянув его через голову. Оно потащило за собой лифчик, и я, ойкнув, прикрылась.

— Обалдеть, Мышонок, у тебя и трусы в горошек.

— Это не горошек, это пузыри, — надулась я как пузырь.

Разве можно горох от пузырей не отличить?

— Ё-ё-ё, ещё и чулки, — плаксиво протянул Илья и натурально заныл.

— Точно, на резинках. Нравятся?

— Тащусь.

Я быстро нырнула в футболку. Она оказалась очень широкой и длинной, похожей на платье. Пахла магазином. Видимо, её никто не стирал.

— Ложись на краю, ближе к окну. Я сейчас приду, — еле слышно сказал парень и быстро убежал.

— Ладно.

Хотела проводить его взглядом, но в комнате Ильи уже не было: Ветра сдуло.

— «Я сегодня с ним спать буду», — отправила Кристине.

— «Покажи фото».

Легла в холодную кровать ближе к краю, сделала селфи и отправила.

— «Парень где? Врунишка!»

Я улыбнулась, отключила интернет. Пусть так и думают, что я врунишка, им так легче, чем слёзы лить от зависти. А мне клёво.

Шевелилась старая жёлтая занавеска. Она висела над радиатором, от которого шёл горячий поток воздуха, а от окна тянуло холодом, и создавалось контрастное дуновение. Я боком лежала на очень мягкой подушке и утопала в ней лицом, приходилось уплотнять её, рукой прихлопывать, чтобы посмотреть на занавеску.

Постель странно пахла. Да, я сказала правду, парни воняют. Даже те, кто использует парфюм… Они в первую очередь. Но сейчас мне нравился запах. Потому что так пах мой парень. И я, засыпая в постели с его запахом, засыпала в его объятиях… Ну, мне так казалось. Очень быстро согрелась и прикрыла глаза. Ждала, когда Илья вернётся, и потом уже можно будет уснуть.

Он пришёл. Даже свет не включил. Коричневое покрывало скрутил и положил между нами. Сам под одеяло забрался и обнял меня со спины, уткнувшись носом в мои волосы.

Вот это класс!

Вот это ощущения!

Под тяжестью его руки, что он держал на одеяле, и оттого, что прижимал меня к себе, становилось невероятно комфортно. А его дыхание сдувало одиночество и странные мысли. Даже если он чего-то попросит от меня, я, пожалуй, не стану отказывать, потому что жарко так, приятно, в теле истома... Папа меня убьёт...

— От тебя крышу рвёт, — чуть слышно прошептал Илья. Из моих волос выбрался и припал к шее губами. Не целовал, а туда, в мою кожу говорил. — Дана… Как твоё имя полностью звучит?

— Богдана, — ответила я. — Я должна была умереть при родах, меня Бог родителям дал.

— Как же хорошо, что ты выжила, — он сильнее ко мне прижался.

— Я сплю? Такое странное ощущение…

— И у меня, словно ты мне снишься. Я тебя выдумал и схожу с ума…

— Это дождь? — я прислушалась.

— Похоже на то.

От его дыхания по коже неслись тонкие будоражащие разряды, и я наслаждалась. Его прикосновениями, его теплом. Но нужно было встать.

Илья не хотел отпускать, всполошился.

— Дана, — позвал шёпотом.

Я встала голыми ногами на горячий и в то же время морозный пол. Это вот такая странная комната: работал обогреватель, согревал деревянный настил ледяных перекрытий. Что происходило здесь зимой, страшно представить. Неудивительно, что у Ветра такое большое и толстое одеяло. И так странно стоит кровать.

Я открыла занавески и быстро юркнула обратно под бок к Илье. Он тихо рассмеялся и по нос укрыл меня одеялом, прижав к себе.

— Лёжа только небо видно и ветки деревьев, — заворожённо смотрела на чёрное, затянутое тучами небо.

Тёмное, а ветки деревьев ещё темнее, чёрные, сажей на фоне небосвода нарисованные. И всю эту картину смывала вода, растекающаяся по большому окну.

Барабанил дождь по стёклам и железным отливам. Такая музыка успокаивала и убаюкивала.

— И кажется, что мы не в нашем районе, — шепнул мне Илья в макушку.

— Да. Это не дом, это одна комната-корабль, — засыпая, фантазировала я. — Мы плывём с тобой по озеру, и никого больше нет. Завтра проснёшься, дверь откроешь и в чайник воды наберёшь с порога.

— А электричество? — усмехнулся он.

— У нас на крыше ветряк и солнечные батареи.

— А есть мы что будем?

— В шкафу удочка, наловим рыбы.

Мне даже казалось, что я чувствую лёгкую качку. Глаза закрыла.

Увидела, как утром в молочном тумане, что стелется над гладью бирюзовой воды, мы с Ильёй удим прямо с порога комнаты. Никого не видно кругом. Тишина, плещется рыба…

Он улыбается мне красиво. По пояс голый. У него широкие плечи, красивые руки. Свои спортивные штаны Ветер закатал по колено и с удочкой стоит.

— А если хлеба захочется?

— Мы выловим морскую капусту, высушим и напечём морских лепёшек.

Я держусь рукой за полку с обувью, другой вылавливаю морскую капусту из тёплой воды. Она скользкая и плотная.

— Погоди, если это озеро, то откуда морская капуста?

Он смеялся надо мной. За это я на него обиделась.

Опять барабанил дождь, утягивая меня в царство Морфея.

— Мышонок, ты спишь?

Он поцеловал меня в макушку и больше не двигался.

Уснули.

*****

Я проснулась оттого, что жарко. И не сразу сообразила, где нахожусь. На меня сверху было навалено: одеяло, покрывало, с двух сторон подушки, и вообще Ветер меня спрятал. Его самого рядом не оказалось. Но мне и так было блаженно. Я потянулась, вдохнула его запах.

Так здорово спать в кровати любимого парня! И просыпаться счастливой.

Я вверх поползла, нос высунула наружу. А в комнате жуткий холод. От окна натурально дуло. За ним было темно. Тихо играла музыка. Свет горел только над письменным столом.

— Доброе утро, — высунулась я наружу из своего «гнезда», волосы растрёпанные с лица убрала.

Ветер сидел на стуле ко мне спиной, всё так же опасно накреняясь на двух ножках. На парне был спортивный костюм и капюшон накинут. Таким он мне не очень нравился. Чужой, как в школе ходил. В таком виде я с ним не общалась. Ветер в своём обычном обмундировании злой, колкий и опасный. Мне вот понравилось, когда он прилично одет и в пальто.

Илья кинул взгляд через плечо и улыбнулся. И этот капюшон его лицо делал зловещим, укрывая в мрачную тень глаза, оставлял тусклому свету только рот.

— Доброе утро, Мышонок. Что-то с отоплением, так что одевайся под одеялом. Чай будешь пить?

Вроде голос Ветра, а мне неловко.

— Не знаю, — прошептала я.

Села, кутаясь в одеяло, мои вещи лежали рядом. Я подтянула к себе чулки и нырнула с ними под одеяло.

Играл мой телефон. Его рукой нащупала. Тёма звонила.

Старалась, чтобы Илья меня не видел, залезала в платье и пыталась одновременно ответить на звонок.

— Данка, — кричала Полина Потёмкина. — Да заткнись, клоун! Дана, ты у Ветра? — на заднем плане дикий мужской смех. — Да заткнись, я тебе сказала!

— Да, у Ветрова, — громко ответила, заметив, как Илья скривился всем лицом, услышав, что я его по фамилии назвала.

— Выходи, я сейчас подойду. Да заткнись ты! — она кинула трубку.

— Не буду чай пить, — торопливо заправила постель, с особой тщательностью поправляя подушки и одеяло. Выделенную мне футболку на ночь, сложила и оставила на покрывале. — Тёма сейчас подойдёт.

— Дана.

— Да? — побежала к вешалке, чтобы сменить тапки на сапоги. Сумочку открыла, складную расчёску достала. — А у тебя нет зеркала?