Алина Знаменская - Русская наследница
Анино праздничное настроение покачнулось. Она с чувством стыда и полнейшего бессилия взглянула на учительницу.
— Эльвирочка, не уходи! — повторял Виталька, размахивая сумкой.
— Ты не опаздываешь? — поинтересовалась учительница у Ани, делая вид, что Виталькина выходка ее ничуть не смущает.
Не сказать, чтобы Аня очень уж обожала училку брата, но порой бывала очень признательна той за такт.
— Время еще есть, — отозвалась она. — За мной девочки зайдут.
— Тогда давай пить чай.
Аня повела Эльвиру на кухню. Не успела она налить в чайник воды, как в комнате что-то загремело, и раздался тонкий вой Витальки.
Аня и Эльвира бросились в комнату. Виталька промахнулся и грохнулся рядом с креслом, сбив коленкой стул. Падая, он задел Анино платье, и оно накрыло его, ударив по голове вешалкой.
— Ушибся? — спросила Эльвира, хватая с кресла свою измученную сумку.
Тот продолжал подвывать, не реагируя на вопрос.
— Ну, я пойду, — бросила учительница и шмыгнула к двери.
— Я уронил твое платье… — тоненьким голоском пискнул Виталька, не глядя на сестру. В его голосе дрожал неподдельный испуг.
Аня молча подняла платье и положила на диван.
— Оно не помялось, Виталька. Вставай.
— Я уронил его! Я не хотел. Ты не будешь плакать, Анька? Оно не порвалось?
Аня чувствовала, как от хорошего настроения не остается и следа. Было уже половина пятого. С минуты на минуту за ней должны зайти девочки, а у брата, кажется, начинается истерика.
Аня хорошо знает, как это бывает у него: буйство мгновенно переходит в слезы, а безудержные рыдания могут закончиться приступом. Страшным приступом эпилепсии. А дома никого нет. Что она будет делать? Почему мама до сих пор не пришла? Обещала же прийти с работы в четыре, чтобы успеть нарядить дочь и поправить прическу, и, как обычно, не сдержала обещания! Никому, совершенно никому нет дела до нее, до ее переживаний, она совсем одна! Маме важно лишь, чтобы она, Аня, хорошо училась, больше ничего ее не интересует!
Виталька тихонько скулил, свернувшись калачиком на паласе.
— Хочешь, я подарю тебе свою коллекцию музыкальных открыток? — выпалила Аня, с ужасом глядя на часы и ожидая звонка в дверь.
Открытки она собирала с девяти лет. Их накопилось уже порядочно, каждая из них заключала в себе свою мелодию. Стоит приоткрыть — и музыкальная фраза вырывается наружу и живет отдельной жизнью, но прикрой — и ее как не бывало. Аня тщательно прятала свою коллекцию от брата потому, что он мог испортить сокровище. А когда к ней приходили девочки, она демонстрировала им свое богатство. Подруги приходили к ней так редко, что она была готова подготовить к их приходу целую программу.
— Ты дашь мне открытки? — недоверчиво просипел брат, подняв голову.
Аня кивнула. В его глазах мелькнул интерес.
— Насовсем?
Аня часто закивала, яростно борясь со слезами. В конце концов, открытки — это всего лишь открытки. Зато когда Света и Наташа придут, брат не станет виснуть на них в своем порыве обожания, не замечая, что до смерти пугает девочек. Он будет поглощен новой игрой.
— Бери открытки и уходи в спальню, — скомандовала Аня. — Я буду переодеваться.
Виталька поднялся, недоверчиво оглядываясь на сестру, подставил стул и полез руками в ящик стенки, где лежала коробка из-под конфет, наполненная музыкальными открытками.
Минуту спустя Аня уже слышала, как рождаются и умирают знакомые мелодии. Наверняка Света зашла за копушей Наташей и ждет, когда та поест.
Аня надела платье и достала туфли. Девочки договорились добежать до школы прямо в бальных платьях — тут рядом. Бежать через двор в компании подруг и ловить на себе любопытные взгляды — это даже интересно. А вот тащиться в школу одной в подобном наряде — это немыслимо… Аня отогнала от себя неприятную мысль. Девочки вот-вот прибегут, нечего тоску нагонять.
Прошлую ассамблею у нее не было бального платья, она пошла в обычном. Конечно же, только поэтому ей пришлось танцевать с «привидением».
Мальчишек было меньше, и они побежали приглашать тех девочек, которые были в бальном. А она, Аня, так и осталась стоять у стены. А потом учительница заставила их всех встать в ряд, чтобы не портить рисунок. И приказала танцевать с «привидениями». Те, кто оказался в парах, смеялись над ними. Но сегодня все будет по-другому. У нее такое великолепное платье. И локоны получились как в XIX веке. А танцует она получше других.
Аня видела в окно, как дети стайками бегут в школу. Она узнала нескольких мальчишек из параллельного. Девочки же были трудноузнаваемы, потому что платья и прически совершенно меняли их.
Девчонки бежали кучками по двое, по трое-четверо.
Они все вчера договорились зайти друг за другом, чтобы идти на ассамблею. Все сошлись на том, что, хоть школа и рядом, шествовать одной через дворы в бальном платье до пят все же как-то неловко.
Аня начала всерьез волноваться. Было уже без пятнадцати пять, а девочки все не шли. За стеной непрекращающимся потоком лились знакомые музыкальные фразы. Аня надела туфли и вышла в коридор. На всякий случай открыла входную дверь и села перед зеркалом в ожидании подруг. Из соседней комнаты доносилась одна и та же мелодия. Она назойливо лезла в уши, превращаясь из любимого шлягера в насмешку.
Катя еще не придумала, как построить разговор с сестрой, но знала, что разговора не избежать. Даша — медик. А Кате просто необходима была сейчас медицинская консультация. Вопрос довольно щекотливый, и она не придумала, к кому можно обратиться, кроме старшей сестры. Дверь Дашиной квартиры оказалась незапертой, Катя вошла и сразу услышала всхлипывания. Анька сидела на полу посреди комнаты, в белом бальном платье и ревела.
— Виталька обидел? — не здороваясь, спросила Катя.
Аня хотела что-то ответить, но у нее не хватило дыхания, и она захлебнулась собственным всхлипом и заревела в голос, с каким-то даже облегчением, видимо потому, что нашелся сочувствующий.
Катя прошла в спальню. Виталька спал. Вокруг него веером были разложены Анюткины музыкальные открытки.
— Он что, без спроса взял твои открытки?» — спросила Катя, вернувшись к племяннице. Та подняла на тетку красные несчастные глаза и искаженным слезами голосом выпалила».
— Забери меня с собой в Америку, Кать!
Тетка достала из сумки носовой платок и стала утирать зареванное лицо племянницы.
— А как же мама? — спросила Катя, пытаясь догадаться, что же за горе случилось у Аньки на сей раз.
— Я ей не нужна! — с готовностью выпалила Анюта. — Я никому не нужна! У меня нет подруг и никогда не будет. Никогда! Со мной никогда не захочет дружить ни один мальчик!
