Я тебя заколебаю! (СИ) - Созонова Юлия Валерьевна

- Харон, нет.

- Веня, да.

- Не-ет.

- Да-а-а…

- Млять, - Веня от души приложился лбом об стол. Ещё и голову руками накрыл, обречённо простонав. – Харон, ну твою ж мать! Во что ты опять вляпалась?!

По его скромному мнению, это был почти что крик души. По мнению Харон – согласие ввязаться в очередную авантюру. И если, бросая на неё гневные взгляды, Веня надеялся найти остатки блудной совести у одного конкретного патологоанатома, то…

В общем, вместо того чтобы устыдиться, гражданка Евгения Сергеевна Харина лишь недоумённо поинтересовалась:

- Эй, а почему сразу я-то?!

- Действительно, - почти натурально удивился Араньев, оторвав свою царскую тушку от обеденного стола. Подпёр щёку кулаком, и выдал, глядя на подругу. – Почему это сразу ты? У нас же в городе не один городской морг, да? И патологоанатомов пруд пруди, ага. И к каждому на стол попадает очень подозрительный труп…

- Три трупа.

- Ладно. Три ну очень, вот просто убийственно подозрительных трупа. И у каждого из этих патологоанатомов обострённое чувство справедливости в отношении не вовремя усопших, - тут Веня сощурился, постукивая пальцами по столу. – Настолько, блин, обострённое, что собственное здоровье ничто, правда всё. Ну вот действительно, причём тут ты?

- О, начинается, - недовольно фыркнула Харина, скрестив руки на груди. И смерила хозяина квартиры не менее недовольным взглядом. – Ты мне что, это всю жизнь припоминать будешь?

- Дай подумать… - Веня показательно сделал вид, что задумался над этим вопросом. Потом расплылся в широкой, довольной ухмылке победителя и игриво подвигал бровями. - Да?

Вот только если он надеялся выйти из этого спора победителем, то явно просчитался. Едкий, вредный, приставучий патологоанатом мило и очень приветливо улыбнулась, заставив Веню напрячься от очень, очень не хорошего предчувствия.

После чего выдала на одном дыхании:

- Араньев, когда ты женишься… Например, на своей очаровательной соседке. И, заметь, я говорю когда, а не если! Так вот, когда ты женишься, я расскажу твоей супруге всё, что знаю о тебе, твоих приключениях, твоих любовных похождениях и продемонстрирую коллекцию сглазов и приворотов от некоторых, особенно настырных особ! – и, выдержав томительную паузу, Харон невинно поинтересовалась. – Так что? Ты всё ещё не хочешь мне помочь?

С минуту они буравили друг друга упрямыми взглядами. И Веня честно не собирался вестись на такую подлую, ничем не прикрытую провокацию (читай – шантаж). Вот только дух авантюризма и откровенная скука, да ещё и отпуск…

- Ладно, - Араньев страдальчески вздохнул, поднимая руки и признавая поражение. И буркнул, недовольно болтая ложкой в чашке. – Рассказывай, шантажистка.

И Женя рассказала. О трёх подростках, в возрасте от четырнадцати до семнадцати лет. Все поступили как неизвестные, на каждом следы регулярных избиений, у каждого в носу какая-то странная дрянь, а желудок похож на испытательный полигон для химикатов. Причина смерти – сердечный приступ, так же не отличалась разнообразием.

Как и то, что трупы хоронились за казённый счёт, потому что каждый из этих детишек находился на попечении государства. Говоря попросту – детдомовцы, родители которых либо в тюрьме, либо спились, либо ещё что-то. И вроде бы всё было чисто, шито белыми нитками и не имело ничего общего, но…

Веня вздохнул, потерев переносицу. Харон могла быть болтливой до безумия, невыносимой от слова совсем, зло шутить и ненавидеть весь окружающий мир, потому что, ну правда, нахер он меня окружил?! Но одного у неё было не отнять - она была отличным патологоанатомом. И если ей казалось, что здесь что-то не так…

Значит действительно что-то не так.

- Ну… Как-то так, что ли, - озадаченно почесала бровь Харина. И криво ухмыльнулась, выуживая из кармана любимых, старых джинсов чёрную флешку. – На, цени щедрость моей чёрной души. Не поленилась же сходить до ближайшего копировального центра и скинуть тебе данные обо всех выписках, заключениях и актах о вскрытии.

- Вот сейчас мне даже спрашивать страшно… - кашлянув, Веня забрал флешку и всё-таки уточнил. – Но я спрошу. Я надеюсь, ты не в рабочей форме туда ходила?

- В рабочей, - не задумываясь, откликнулся коварный патологоанатом. И недоумённо переспросил, глядя на подавившегося печенькой друга. – А что?

- Ща, погодь… - отобрав у неё чашку с кофе и допив его, Веня глубоко вздохнул. – Я пытаюсь осознать. То есть ты не поленилась выйти из своего царства мёртвых, дойти до ближайшего офисного центра… А он на минутку в целом квартале от тебя! Так вот, не поленилась дойти до туда в рабочей униформе с пачкой бумаг подмышкой? Я ничего не упустил?

- Упустил, - Харон невозмутимо пожала плечами, поднимаясь с места. Попутно сверяясь с каким-то приложением на телефоне. – На мне, между прочим, был шикарный белый халат с россыпью тёмно-алых брызг и моя любимая футболка с девизом каждого уважающего себя патологоанатома.

- «Отсутствие Вас в морге не Ваша заслуга, а Наша недоработка»?

- Не. Расчленяй и властвуй. И… Чего ты ржёшь, Араньев?!

Араньев не просто ржал. Он жалобно всхлипывал, про себя радуясь, что на работе его выпнули в отпуск после ранения, а у любимой до зубного скрежета подруги теперь есть личный спасатель в лице бывшего недозомби.

Тут, как говорится, мы в ответе за тех, кого приручили. Даже если эти самые «те», не смотря на жизненный опыт, любимую профессию и специфический круг общения в своей наивности и незамутнённости представляют угрозу всему нашему обществу. Потому что, как не устаёт напоминать Харон…

Ну нахрена ж они меня окружили-то?! А раз окружили, то нехрен жаловаться на отдачу!

- Ну так что? – терпеливо дождавшись, пока этот конь в яблоках прекратит скалиться во все тридцать два, поинтересовалась Харон. – Ты мне поможешь?

- А у меня есть варианты? – Веня вздохнул. Потом вздохнул ещё раз, куда трагичнее и печальнее.

И поднявшись, подхватил подругу под локоть, потащив её в сторону выхода. Стойко проигнорировав и возмущённый вопль и то, каким многообещающим взглядом его смерили…

Ей богу, он мог бы поклясться, что слышал звук невидимой крышки гроба, захлопнувшейся над ним. Что, впрочем, не помешало ему, недовольно бурча, вытолкать гостью на лестничную площадку:

- А теперь будь доброй… В смысле, будь вредной, злой и язвительной… Но оставь меня наедине с моими разбитыми надеждами на спокойный и мирный отпуск. И кстати… - тут он спохватился и высунулся в дверной проём, наблюдая, как Харина прыгает на одной ноге, натягивая кеды. – А почему я сегодня идиот-то?

- О… - Женька довольно протянула, пригладив волосы. – Да я тут твою соседку встретила… Так что, Веня, идиот ты, потому что у девушки еду тыришь… Вместо того, чтобы в ресторан сводить! Чао, упырь, созвонимся!

И пока Араньев растерянно хлопал глазами, переваривая свалившееся откровение, вредного патологоанатома и след простыл. Оставив у мужчины стойкое ощущение неприятностей и…

Блин, может, и правда Ксюшушонка в ресторан пригласить?

Глава 8

Ксения Шолохова

- Ксю, ты не представляешь, что вчера произошло!

Счастливое лицо Ленки действовало на меня не хуже вызова на ковёр к начальству. Я смерила коллегу мрачным взглядом и без зазрения совести стырила из её тарелки кусок сыра. Чтобы, прожевав его, обречённо поинтересоваться:

- И что же?

- О-о-о… - закатив глаза и томно вздохнув, Строкова из вредного, въедливого математика каким-то чудным образом превратилась в тургеневскую барышню бальзаковского возраста…

В смысле, влюблено уставилась в никуда и томно вдохнула.

- Ленка, алё, - пощёлкав пальцами перед её носом и не добившись реакции, я пожала плечами.

После чего конфисковала с её подноса свежую, ещё горячую выпечку, прозванную местными интеллектуальными юмористами «булочка с никто». Пресное тесто иногда разбавлял изюм, намекая, что в прошлой жизни это была сдоба с изюмом, но на безрыбье и рак рыба. Так что вцепилась зубами в свою добычу, терпеливо дожидаясь, пока кое-кто соизволит вернуться в реальность и поделиться своими сто процентно сногсшибательными новостями,