Валентина Мельникова - Стихийное бедствие
Ксения посмотрела ему прямо в глаза и вложила свою руку в его ладонь.
— Хорошо, идем к тебе, — прошептала она и смело улыбнулась.
Глава 4
Конечно, будь у него выбор, Максим привел бы эту женщину в другое место, а не в душную убогую комнату гостиницы «Мургаб». Он прекрасно понимал, что она заслуживает лучшего: шелковых простыней, роскошных интерьеров, бассейнов с голубой водой и балкона-лоджии с прекрасным видом на заморские достопримечательности. Но даже в лучшие времена он не смог бы предложить ей подобное, а сейчас тем более. В его распоряжении был всего лишь самый приличный номер, на какой можно надеяться в Ашкене. Неудивительно, что сюда с такой неохотой едут даже по неотложным делам. Политический бардак вкупе с гостиничными тараканами оттолкнет даже самого непритязательного любителя экзотики, каковым до недавнего времени он считал и себя, пока не нахлебался ею досыта.
Взяв в одну руку сумочку Ксении, другой он сжал ее тонкие изящные пальцы с аккуратным маникюром и вывел женщину из бара. Пройдя через неухоженный внутренний дворик, мимо давно не работающего фонтана, они вошли в вестибюль гостиницы.
Там никого не было, так же как и за администраторской стойкой. Только из комнаты охраны доносились громкие звуки телевизора.
— Лифт не работает, — сказал Максим и повел ее по коридору к лестнице.
Про лифт Ксения знала и спросила о другом:
— Ты здесь давно?
— Слишком. — Его короткий отвел дал ей понять, что Максим волнуется не меньше.
Ему тоже показалось, что Ксения спросила не из любопытства, а в надежде скрыть волнение. Впрочем, это ей почти удалось. Но Максим видел, что она все-таки испугана, видно, не слишком часто пускалась в подобные авантюры. Так же, впрочем, как и он. Но в ее манере разговаривать, в поведении, во внешнем облике было нечто такое, что делало их решение провести эту ночь вместе естественным и неизбежным.
Так природа ждет поутру встречи с солнцем, так песок мечтает о морском прибое…
Они поднялись на пятый этаж. Открывая дверь в номер, Максим бросил на женщину быстрый взгляд — не передумала ли. Но его спутница гордо вздернула подбородок, в очередной раз демонстрируя независимость. Максим едва сдержал улыбку: уж не полагает ли она, что он будет выкручивать ей руки? Что ж, он готов, если это доставит ей удовольствие. Он открыл дверь и пропустил даму вперед.
Закрыв дверь на ключ, Максим не стал зажигать свет. В конце концов, его номер куда лучше смотрелся в темноте. К тому же света хватало от подглядывающей в окно луны. Они видели друг друга, а большего и не требовалось.
Ксения внимательно оглядела номер, и Максим смущенно пояснил:
— Я хотел что-нибудь более приличное, но мне объяснили, что люксовые номера отвели для телевизионщиков из Москвы. — Он положил ее сумочку на столик у кровати и развел руками. — Так что чем богаты, тем и рады…
— Не важно, — прошептала она. Лунный свет застрял в ее волосах, и от этого они казались серебристыми…
— Да, не важно, — эхом отозвался Максим, чувствуя, как кровь быстрее побежала по жилам. Он стянул пропотевшую насквозь рубашку и подошел к Ксении. Она не отстранилась, не отступила назад, не вздрогнула — словом, не сделала ничего такого, что превратило бы его в насильника-подлеца, а ее — в беззащитную жертву. И у него, как у мальчишки, неожиданно пересохло во рту, когда он положил ей руки на плечи и поцеловал в теплые нежные губы.
Ксения закрыла глаза, ощущая лишь эти незнакомые твердые губы, которые через мгновение стали мягкими и горячими, слегка солоноватыми на вкус. Его ладони сжали ее талию, нежно и в то же время сильно, но тут же она почувствовала, как одна его ладонь переместилась ей на затылок, другая легла на ягодицы. Максим плотнее прижал женщину к своему телу, и она ощутила растущее в нем напряжение. На мгновение он оторвался от нее и прошептал, задыхаясь:
— Мне только сейчас пришло в голову, что мы с тобой абсолютно незнакомы. Как тебя зовут?
— Не надо! — резко оборвала она его. — Давай обойдемся без имен!
Максим опешил:
— Но почему?
— Не сейчас. — Ксения провела пальцем по его щеке, очертила контуры губ. — Потом…
Он притянул ее к себе, сжал пальцами бедра, и Ксения охнула, не от боли, нет! Она почувствовала, что коленки у нее подгибаются, а ладони стали влажными и липкими от предвкушения близости.
— Но ты ведь скажешь свое имя?
Он был настойчив, и ей пришлось солгать.
— Конечно, — сказала она, нисколько не сомневаясь, что поступает правильно. В конце концов, если утром он будет по-прежнему настаивать, она выдумает какое-нибудь имя. Как бы сильно она ни хотела этого мужчину, он никогда не узнает, как ее зовут. Не узнает, кто она. Да и с какой стати ему знать? Она ведь тоже почти ничего не знает о нем.
И в будущем сделает все, чтобы никогда с ним не встретиться. Из своего небольшого, но печального жизненного опыта Ксения знала, как бывают назойливы самоуверенные, красивые, но отвергнутые мужчины. Зачем ей лишние волнения?
Его руки проникли к ней под футболку, заскользили по спине, добрались до бюстгальтера. Тихо щелкнула застежка, и у нее закружилась голова, все поплыло перед глазами, когда его ладони легли на ее груди и слегка сжали их. Максим снова принялся целовать ее, еще неистовей, отчего она совсем обессилела и безвольно повисла на нем. Максим одной рукой обхватил Ксению за талию, другой продолжал ласкать ее грудь и дразнил ее, дразнил губами и языком, все сильнее и сильнее прижимая к своим бедрам, чтобы она почувствовала и поняла, как велико его желание обладать ею…
Их объятия и ласки становились все необузданнее.
Оба почти теряли контроль над собой, но воспринимали это как само собой разумеющееся, лишившись разума после нескольких поцелуев. Никогда еще они не были столь откровенны в демонстрации своих желаний.
Уж Ксения, по крайней мере, точно знала, что никогда еще не хотела мужчину так сильно. Ее трясло как в самой жестокой лихорадке. Она стонала и всхлипывала в его объятиях от счастливых предчувствий и боялась только одного — как бы не умереть от перехлестывающих через край эмоций.
В какой-то момент она едва сдержалась, чтобы не назвать его по имени. «Максим, Максимушка, — молила она мысленно, — не останавливайся, не бросай меня!» И, точно слыша ее молчаливые призывы, он продолжал ласкать ее с такой небывалой страстью и бешеным восторгом, что Ксения окончательно потеряла всякое представление о времени и пространстве, сдаваясь на милость охватившему ее желанию. Она не знала, не помнила, не хотела ничего и никого, кроме человека с ослепительно белой прядью в темных волосах, который держал ее в своих объятиях и, похоже, готов был выпить без остатка. Мелькнула мысль, что его объятия и ласки становятся все бесстыднее и порочнее. При других условиях и с другим мужчиной именно так она бы их восприняла. Но Максим был тем самым исключением, которого она хотела чуть ли не с первой секунды их первой встречи — лишь сейчас она позволила себе признаться в этом. Хотела, как никакого другого мужчину в своей спокойной, безмятежной жизни. Только теперь она поняла, какой эта жизнь была спокойной и безмятежной до встречи в этом грязном, вонючем кабаке с человеком, которого она, казалось, могла полюбить, если бы…
