Номи Бергер - Бездна обещаний
Звук быстро приближающихся бегущих шагов заставил всех поднять голову. Джефф запыхался, лицо его было красно, в широко открытых глазах стоял ужас. В своем черном концертном фраке среди сверкающей белизны реанимационного отделения выглядел Джефф по крайней мере странно.
Сестра за столом регистрации взглядом отправила молодого человека на скамейку и велела ему ждать вместе с остальными.
«Что это еще за остальные?» — подумал Джефф. Ни на кого не глядя, он плюхнулся на скамью, бессильно опустив на колени руки и склонив голову. Кровь молотом стучала у него в ушах, и чем больше пытался успокоиться юноша, тем сильнее росло его отчаяние.
Он только подъехал к концертному залу, как ее сбила машина. Остолбенев от ужаса, Джефф не сдвинулся с места. Он видел, как какой-то мужчина поднял лежавший на тротуаре золотой браслет и положил его к себе в карман. Если Джефф и нуждался в каких-либо подтверждениях, то теперь он получил их сполна. Это был ее браслет. Тот самый, звенящий брелками, как колокольчиками, который мать всегда носила с собой в кармашке, будто какую-то глубокую, скрытого смысла тайну. Узнает ли Джефф когда-нибудь эту тайну? Глаза его застилали слезы.
Через десять минут из-за занавеси вышла группа врачей-реаниматоров. Все мужчины моментально вскочили на ноги. Молодая женщина со стетоскопом в кармане белого халата ободряюще посмотрела на них.
— Пострадавшая получила сильный удар, — сообщила она, — но с ней все будет в порядке. Наше обследование показало, что у нее нет переломов или каких-либо серьезных внутренних повреждений, но мы хотим все же сделать на всякий случай рентген.
— Я могу ее видеть?! — в один голос воскликнули все трое.
Доктор весело рассмеялась:
— Разумеется, но только по одному. Есть среди вас кто-нибудь из семьи?
Джефф без колебаний выступил вперед.
— Я, — заявил он. — Я ее сын.
Майкл и Эндрю посмотрели на Джеффа, потом друг на друга, потом на белый занавес, за которым уже скрылся Джефф.
Кирстен поморщилась от боли. Все тело ныло от ушибов. Не открывая глаз, она принялась обследовать, один за другим, свои пальцы с тем, чтобы только убедиться, что они не повреждены и по-прежнему ей послушны. Попасть под машину! Да к тому же именно в этот вечер! Хотя врачи и уверяли Кирстен, что у нее нет опасных повреждений, она им не очень-то поверила. Если врачи говорят правду, то почему ее не отпускают? Кирстен знала одно — ей необходимо быть на концерте своего сына, и врачам это прекрасно известно. Кирстен попыталась приподняться, но чьи-то заботливые руки удержали ее на месте.
— Джефф?! — Лицо сына было совсем близко, всего в нескольких сантиметрах, стоило чуть-чуть приподняться, и Кирстен могла бы поцеловать его. — Что ты здесь делаешь, Джефф?
— Я видел, что произошло. — Голос Джеффа дрожал, на глаза опять навернулись слезы.
— Со мной что-нибудь серьезное, да?
— Нет. Ты просто сильно ушиблась.
— Если так, то почему мне не разрешают встать?
— Хотят сделать рентген.
Попытавшись приподняться, Кирстен почувствовала невыносимую боль в спине, но еще больше она страдала от вида расстроенного лица Джеффа.
Не в силах сдержать рыданий, он склонился над матерью и обнял ее за шею. Кирстен выглядела такой маленькой, такой беспомощной и беззащитной! Больше всего на свете Джеффу хотелось ухаживать за ней так же, как ухаживала за ним она, когда он был маленьким. Наконец-то Джефф увидел мать без обычных темных очков, и хотя кожа ее теперь была золотистой, а не цвета слоновой кости, хотя волосы из черных превратились в серебряные, глаза светились все тем же аметистовым цветом, какими Джефф помнил их с детства.
Кирстен обняла сына, и, хотя его рыдания разрывали ей душу, хотя его слезы обжигали ей щеки, она была счастлива как никогда за эти долгие годы разлуки.
— Джефф. — Кирстен откинула голову чуть назад, чтобы лучше видеть лицо сына. — Я должна тебе что-то сказать.
Джефф улыбнулся сквозь слезы:
— В этом уже нет необходимости, я все знаю, мама.
Кирстен вздрогнула. Неожиданно все те мельчайшие куски, на которые когда-то раскололась ее жизнь, стали быстро собираться в одно целое.
— Но как?
— Ты сама намекнула мне, помнишь?
— Дебюсси?
Джефф кивнул.
Глаза Кирстен сияли, когда она, протянув руку, погладила сына по щеке.
— О, Джефф, мой драгоценный Джефф, мне так много нужно тебе сказать!
— Мне тоже, но не сейчас.
— Нет, именно сейчас. — Кирстен вцепилась в рукав его фрака. — Ты должен знать теперь же, что я люблю тебя, Джефф, и всегда любила. Я не хотела оставлять тебя, никогда не хотела, мой мальчик, но на то была не моя воля.
— Думаю, теперь я это знаю точно.
— О Боже! — простонала Кирстен. — Мне так многое нужно объяснить тебе, чтобы ты понял. Так многое…
— Позже, — настаивал Джефф. — Впереди у нас куча времени. А сейчас я пойду и позвоню, чтобы отменили концерт. А потом…
— О, нет, ни в коем случае. — Никем не замеченный Майкл проскользнул в палату и стоял прямо за спиной Джеффа. — Вы — профессионал, молодой человек, а профессионалы всегда держат слово. Спросите у своей матери. Если вы решили покорить вершину, это — первое правило, которое вам следует усвоить.
— Майкл. — Кирстен заметила, какое благоговейное выражение было на лице сына, когда она представляла их друг другу. — Джефф. Он прав, мой мальчик, — обратилась Кирстен к сыну. — Знаешь, он ведь прав. Ты не можешь сейчас отказаться, если хочешь, чтобы тебя принимали всерьез. А ты этого хочешь, я вижу.
Джефф разрывался между желанием остаться с только что вновь обретенной матерью и желанием дать ей повод гордиться своим сыном.
— Но я подготовил новую пьесу, специально к этому концерту, — запротестовал он. — Как же я смогу ее сыграть, если тебя не будет в зале?
— Если ты посвящаешь пьесу мне, — уверила Кирстен с озорной улыбкой, так хорошо знакомой Истбоурну, — я ее услышу.
Кирстен не спрашивала Джеффа, что за пьесу он подготовил, — в этом не было необходимости. Они понимали друг друга без слов. Из них получалась великолепная команда.
Обнимая мать на прощание, Джефф прошептал ей на ухо:
— Я вернусь, как только кончится концерт, даже если я провалюсь.
Кирстен поцеловала сына в обе щеки и легонько в губы.
— Радость моя, сделай так, чтобы я гордилась тобой.
— Клянусь…
Широкая прощальная улыбка, досадливый вздох — и Джефф исчез за занавесом.
Сияющая Кирстен обернулась к Майклу.
— Мой сын, — произнесла она, смакуя два простеньких слова. — Ах, Майкл, я вернула себе сына!
