Юрий Каменецкий - Мелочи жизни
— А это смотря о чем я пишу. Если о влиянии музыки на произрастание злаков, то в «Сельской молодежи». Если о влиянии на Государственную думу, то в «Российской газете». — Мастер пера был конечно же завзятым циником.
— Я понимаю. Вы шутите. Но дело очень серьезное.
— Это правда, — подтвердила Настя. Анри Тигранович грустно вздохнул.
— У вас есть бывший одноклассник. Он двигается как Майкл Джексон, поет как Александр Серов и красится как Мадонна. Он был бы звездой, но его никто не понимает. Я угадал?
— Вам что-нибудь говорит имя Мадлен? — перешла к делу Юля.
— Естественно. Если вы, конечно, имеете в виду певицу? Юля кивнула.
— Очаровательная девочка. Я уже о ней писал. Будущая наша суперзвезда. Ей очень повезло. Она сразу попала в руки одного из наших лучших продюсеров.
— Иннокентия! — воскликнула Юля.
— Да. — Анри был слегка шокирован Юлиной фамильярностью. — Иннокентия Михайловича. —
— Вы его знаете?
— А в чем, собственно, дело?
— Вы его знаете?!
— Я знаю всех! Я пишу о музыке уже тридцать лет!
— Если я докажу, что ваш Иннокентий бандит, вы об этом напишете?
— Во-первых, он не мой, — отрезал Анри жестко. Ему не нравился Юлин максималистский стиль. — Во-вторых, было бы неплохо, если бы вы выражались яснее.
Маша писала письмо, когда вошла нянечка. Та самая, с которой разговаривал Шведов.
— Мужу? — спросила нянечка.
— Что? — увлеченная письмом, Маша не расслышала вопрос.
— Я говорю, мужу пишешь?
— Только писать и остается... — Маша заставила себя улыбнуться.
— А к тебе ж вроде двое ходють? Да? — полюбопытствовала старуха.
Маша смущенно кивнула.
— А который из их муж?
Этот, казалось бы, вполне безобидный вопрос, застал Машу врасплох. Не зная, что ответить, она молчала, нервно комкая в руке недописанное письмо...
— Вы понимаете, что, если рассказанное вами — правда, это невероятный скандал? — После Юлиной истории от благодушия Анри Тиграновича не осталось и следа.
— Конечно, понимаю, — кивнула Юля.
— По-моему, роскошная статейка может получиться, — заметила Настя.
Но Анри Тигранович лишь метнул на Костикову злобный взгляд.
— Вы осознаете, как я рискую, если написанный мной материал окажется липой? Я потеряю имя. На меня подадут в суд.
— Вы тоже боитесь Иннокентия?
— Да никого я не боюсь! — отрезал критик раздраженно. — Давайте сделаем так: я по своим каналам наведу кое-какие справки. И если ваши слова подтвердятся...
— Следите за центральной прессой! — закончила за Анри Костикова.
— Она права. Если все так, мы дадим по ним залп!
— А сколько времени у вас уйдет на проверку? — спросила Юля.
— А у вас есть варианты получше? — прошил Юлю взглядом Анри.
— Хорошо. Я согласна. — Других вариантов у нее и в самом деле не было.
Сергей и Катя шли к метро по вечерней улице. День рождения Анны Степановны прошел на славу. Вот только Юлю так и не дождались. Это-то и волновало Сергея.
— Все-таки что случилось у Юли?
— Не знаю. Мне не хотелось нервировать маму, но я, честно говоря, не понимаю. Может, она к Маше поехала...
— В больницу? Она же не знает...
— Ты извини. Я случайно проговорилась. Ну получилось. Что теперь делать!
— Ив чем дело, она тоже знает?
— Нет. Я сказала, что у нее нервное расстройство.
— Нервное расстройство у меня. Я хочу встретиться со Шведовым.
— Что?!
— Во-первых, я обещал родителям поговорить с ним о Саше... А во-вторых, это очень важно, куда поедет Маша из больницы, — объяснил Сергей.
— Ну это, наверное, все-таки ей решать.
— Она уже нарешала.
— А как же твоя пассия? — полюбопытствовала Катя и тут же сказала не шутя: — Сергей, тебе не надо ходить к Шведову.
— Почему? Ты что-то знаешь? Катя не ответила.
— Говори!
— Я сегодня встречалась со Шведовым...
Информация, полученная Анри от Юли, так взволновала критика, что он не удержался. Позвонил прямо с улицы, из автомата.
Трубку снял сам Иннокентий.
— Алло! Иннокентий Михайлович? Анруша беспокоит... Что значит — даром хлеб ем? Написал. Все написал. Завтра в «Независимой» выйдет... Вы же знаете, Иннокентий Михайлович: ваших конкурентов бил, бью и бить буду... Что?.. Ну, это несерьезно! — обиделся критик. — Хоть тысяч десять накиньте! Там большой материал! Ну Иннокентий Михайлович... Ну хоть так... Подождите-подождите, Иннокентий Михайлович, я ведь совсем не за этим звоню. Чтобы вы потом не говорили, что даром хлеб ем... — Анри сделал долгую паузу и только после этого спросил: — Вам что-нибудь говорит имя Юля?.. А если в сочетании с Биг-Маком и Мадлен?
Глава тридцать вторая. СОПЕРНИЦА
Ползунова никак не ожидала, что дверь шведовской квартиры ей откроет... Регина.
— А где он? — быстро совладав с удивлением, поинтересовалась Леночка.
— В ванной.
— В ванной?
— Представьте себе!
Регинин честный ответ Ползунова конечно же истолковала по-своему.
— Вас... Вместе... Представить... — она усмехнулась. — Нет. Не могу. Вы что, раньше времени явились?
— Что?!
Не желая давать никаких пояснений, Ползунова принялась выкладывать из своей сумки всякую хозяйственную хурду-мурду: жидкость-стеклоочиститель, губки, порошок для мытья раковины и, конечно, спортивный костюм, в который ей надлежало переодеться для успешного проведения уборки.
— Ах да... Забыла. Это же я сама посоветовала ему поработать с вами дома. Знаете, Регина, — проговорила вдруг Ползунова с интонацией хорошей жены, — он так устал за последнее время... Ему просто необходимо отдохнуть... Мы с ним разговаривали утром...
— Утром?
— Утром. Пока по телефону. Так вот, он обещал мне никуда не выходить сегодня. Просто лежать и читать.
Ползунова кинула взгляд на Регину. Регина стояла в полной растерянности.
— Как же на меня сразу-то все навалилось: и Игорь не в форме, и папочка мой. Вы знаете, заболел! Полстраны в кулаке держит, а чихает как последний бомж! Слушайте, Регина, а что вы здесь столбом стоите? Вас не смущает этот малохудожественный бардак?! — Ползунова указала на неприбранную комнату.
— Что вы от меня хотите?!
— Я хочу?! Милочка, это вы у Шведова деньги получаете! Могли бы и порядок навести!
— Я не уборщица!
— А кто вы?!..
— Послушайте, Елена Александровна!..
— Ну хорошо, хорошо. — Ползунова не желала конфликта. — Придется мне самой заняться уборкой. Как чувствовала — захватила с собой спортивный костюм... — Леночка принялась расстегивать платье.
