Анна Макстед - Бегом на шпильках

— Натали, с тобой невозможно разговаривать, когда ты такая. Возвращайся-ка ты к Барбаре. Мы продолжим разговор, когда ты сможешь уделить мне минуту без этого своего ребячества.

Бах!

Я возвращаюсь на кухню, плотно сжав зубы. Правда, они тут же слегка разжимаются, когда я вижу, что Бабс вытащила все продукты из холодильника, расставила на столе и теперь терпеливо ждет, когда я дам команду: «Начинай!»

— Начинай!

Она морщит нос.

— Черный хлеб, помидоры, листовой салат и прессованный творог. Скажи-ка мне, Нэт, какого черта здесь делает прессованный творог?

— Он очень полезен для здоровья.

Бабс испускает тяжелый вздох.

— Кто бы сомневался. Что с тобой, Нэт? Я же шучу. Творог — это круто!

Мрачно улыбаясь, я протягиваю ей «Принглс», припрятанные на верхней полке буфета (она изображает восторженный обморок). А затем рассказываю об Австралии.

Пока я говорю, Бабс кивает головой, а под конец звонко хлопает в ладоши.

— Мне только что пришла блестящая мысль. Ты тоже должна поехать!

— Я? — чуть не давлюсь хрустящей картошкой.

— Да, ты!

— Я не могу!

— Почему?

— Ну, у меня работа.

— Ах да. Кулинария. Конечно. Это же никак не отложить.

— Ой… Так все в силе? Нет, я про другую работу. У Мэтта. Плюс пилатес! Вот это действительно никак нельзя отложить!

— Это кто сказал?

— Но ведь я уже начала. И заплатила за первые полгода.

— И что с того? Ты разве берешь не частные уроки?

— Да, но…

— Значит, даже если ты пропустишь несколько занятий, то все равно ни от кого не отстанешь.

— Нет, но ведь Робин…

— Ты могла бы поехать месяца на три, а потом спокойно продолжить с того места, где закончила.

— Три месяца? — Я смеюсь. — С чего ты это взяла? Мама едет всего лишь на три недели!

— И что? А ты бы могла остаться, попутешествовать, посмотреть Австралию. Она ведь огромная, любовь моя.

— Что? В одиночку?

— А почему бы и нет?

— Но ведь это опасно!

— Ой, брось! Только если ты сама каких-нибудь глупостей не наделаешь. Найдешь себе кучу новых друзей из «рюкзачников».

Я подавляю невольное содрогание. Рюкзачники! И я — одна из них?!

— Ты что, не хочешь увидеться со своей племянницей? — лукаво добавляет Бабс.

— Конечно, хочу.

— А с папой?

— Все может быть.

— Ну?

Я вздыхаю.

— Просто все это как-то…

— Увлекательно? Рискованно? Неожиданно?

— Да, но…

— Легкомысленно? Глупо? Безрассудно?

— Точно.

Я киваю, признательная ей за то, что она меня понимает, но потом поднимаю на нее взгляд и вижу, что ни черта она не понимает.

— Нэт, я настаиваю, чтобы ты подумала над моей идеей. Ты не брала академку, как другие, — и упустила замечательную возможность. Сколько я тебя знаю, ты ни разу не позволила себе расслабиться. Для тебя это будет настоящий праздник. Тебе понравится, вот увидишь. И ты отлично проведешь время. Ах, Нэт, ты только представь! В конце концов, разве не для этого мы живем? Согласись, не для того ведь, чтобы изнурять себя работой и все время осторожничать, придерживаясь всяких дурацких, скучнейших и абсолютно бессмысленных правил.

— А я и не изнуряю себя работой, — говорю я, надувшись. — Я даже поправилась на четыре фунта. А как быть с деньгами?

— Да хрен с ними, с этими деньгами! — орет Бабс. — Превысь кредит или получи в банке четвертую карточку, как делают все остальные!

— Но…

— Ты меня извини, Нэт, но я припарковалась рядом с твоей машиной: так вот, она — единственная на всю улицу, где дверца «бардачка» открыта, а внутри — пусто. Точь-в-точь как рекомендует полиция, чтобы не привлекать воров. Боюсь, это уже ненормально. Тебе просто необходимо успокоиться и расслабиться.

— Ну я…

— Ведь Тара и Келли живут в Сиднее, так?

— Да.

— А в каком районе?

— Хм… — Морщу нос, пытаясь вспомнить, что мне говорила мама. — Паддингтон?

— Пад-динг-тон! — ухмыляется Бабс.

— Что? Что не так?

— Ничего. Все так. Лучше и быть не может! Паддингтон — это круто. Уютные кафешки и шикарные магазины. Можно сказать, центр цивилизации, и к тому же всего в двух шагах от роскошных пляжей. Кстати, будет очень интересно послушать впечатления твоей мамы от Паддингтона.

— Это почему? — спрашиваю я с подозрением.

— Да потому, что это такое место, где есть все, — говорит Бабс, сосредоточенно разглядывая крошки на своей тарелке. — Австралийский Сан-Франциско. Модный, шикарный, артистичный район, и очень популярный среди геев. Там, кстати, есть «Олбери» — самый известный гей-паб в городе, и каждую ночь голубые устраивают там свои тусовки. Фантастическое зрелище! Жаль, что вы не поехали чуть пораньше, могли бы успеть на Марди Гра.[80] Твоя мама пришла бы в полный восторг: стопроцентно семейное зрелище, когда всем семейством приезжают посмотреть на гомиков в обтягивающих трусиках, пританцовывающих парами на движущихся платформах…

— Ты это специально делаешь, да?

— Что? — Бабс распахивает глаза, имитируя удивление.

— Все, чтобы я не смогла не поехать.

— Вовсе нет. Я просто взяла на себя роль путеводителя.

— А заодно мелкой шантажистки — чтобы я почувствовала себя обязанной сопровождать маму.

— То есть?

— Чтобы не дать ей возможности спустить свою хендонскую натуру на бедных паддингтонских геев.

— Как ты можешь говорить такое?

— В общем, дело серьезное. И мне надо как следует подумать.

Бабс возвращается к изучению своей тарелки, но без особого успеха, поскольку улыбка ее такая широкая, что буквально достает до ушей.

Когда Бабс наконец уходит, на часах 16:30, и уходит она лишь потому, что позвонил Саймон: спросить, не хочет ли она посмотреть кино вечером.

— Вот видишь. Он в самом деле старается, — говорю я.

Бабс улыбается:

— Вероятно, он имел в виду пятый канал.

После ее ухода я принимаюсь за посуду и целую вечность вожусь с каждой чашкой. Я считаю, что мытье посуды в малых дозах обладает терапевтическим действием. Мы с Бабс обсудили, пожалуй, все на свете, кроме Энди: тема, на которую, как я полагаю, наложено табу — отныне и навсегда. Если не считать комментария в самом начале, Бабс так ни разу и не упомянула о нем. Я — тоже. Былые страхи вновь начинают колотиться в груди. Так или иначе, рано или поздно, но он все равно мог исчезнуть из моей жизни. Даже если мужчинам с тобой интересно, они ведь ужасные лентяи. И не желают прикладывать усилий, чтобы поддерживать отношения. Австралия. Почему бы и нет? Чем не приключение? Ведь у меня ни разу в жизни не было приключений. Мне всегда нужно точно знать, что я собираюсь сделать прежде, чем делать это. Я люблю режим и порядок: с ними я чувствую себя гораздо спокойнее. Хотя что такое спокойствие? Когда-то я считала, что спокойствие — это когда выходишь замуж. Получается, я ошибалась, — как и моя мама.