Бетси Фюрстенберг - Зеркало, зеркало
Через мгновение старик склонился перед Сюзанной и поцеловал ей руку. Она обняла дворецкого.
— Значит, ты все еще здесь, Эмилио? После стольких лет! Слава Богу, не все меняется!
Растроганный Эмилио пробормотал:
— Благодарю тебя, Господи! Свершилось чудо. — Потом добавил: — Пойду-ка займусь вашим багажом.
— Не стоит, Эмилио, чемоданы слишком тяжелые. Есть в доме кто-нибудь еще? Может быть, Виери?
— Нет, Виери теперь работает в отеле неподалеку отсюда. В доме остался только я.
Франческа внесла последний чемодан и закрыла за собой дверь на лестницу. Перед ней тускло поблескивал пол длинного коридора. Она прошла по знакомым комнатам — везде та же роскошь, позолота и бархат, над головой роспись Тьеполо. Сюзанну и Эмилио она нашла в розовой комнате, где сама останавливалась семь лет назад.
— Ах, мама, видела бы ты мое изумление, когда я впервые попала в эту комнату! Ты ведь отделывала ее специально для меня?
Сюзанна обняла дочь.
— Эмилио рассказал мне про твой бал. Когда-нибудь мы устроим еще один праздник, а сейчас давайте решим, кто где поселится.
— Ты останешься здесь, — решительно сказала Франческа, — а мы с Кристофером займем бывшую спальню Жози. — Она заметила встревоженный взгляд Эмилио.
— Я читал газеты, contessina, и имейте в виду: я всегда к вашим услугам.
— Спасибо, Эмилио. Буду очень вам признательна, если присмотрите за Кристофером. Думаю, в ближайшие дни мы с мамой будем очень заняты.
— С удовольствием. — Улыбнувшись, Эмилио поклонился и вышел. Франческе показалось, что он помолодел.
Франческа почти не узнавала знакомую комнату, ставшую вдруг маленькой и тесной. Да, перемены неподвластны логике. Вот и палаццо издали все такое же, а ведь оно уже не то и не принадлежит ей. Здесь хозяйничают посторонние люди и устанавливают свои правила. Как быстро все меняется! Вчера еще она собиралась выйти замуж и надеялась, что семья наконец соединится. Однако на следующий день улетела в Италию, а Джек оказался на другом конце света.
В первый же вечер Сюзанна решила непременно обойти палаццо — не только верхние этажи, но и нижний, парадный, занимаемый немцами. Франческа пыталась ее остановить:
— Ах, мама, мне неприятно им звонить. Подожди, пусть они привыкнут к нашему появлению.
— А вдруг они уже снесли стены и топят камины нашей мебелью? Давай появимся неожиданно и застанем их врасплох.
— Все-таки я позвоню им.
К облегчению Франчески, фрау Гегеншатц тут же пригласила их на свой этаж.
— Миссис Хиллфорд, я рада, что вы вернулись. Сейчас я открою вам дверь.
Сюзанна первой спустилась по парадной лестнице. Плотный, коренастый промышленник средних лет и его жена, высокая блондинка, ждали их внизу. Оба держались чрезвычайно прямо и наблюдали за хозяевами с повышенным интересом.
Подойдя к своему портрету, Сюзанна долго стояла, вспоминая свою молодость, потом повернулась к арендаторам, тотчас поняв, что они не соотнесли ее с дамой, изображенной на полотне. Ее это несколько уязвило, зато Франческа испытала явное облегчение. Последние дни разделы скандальной хроники итальянских газет беспрерывно печатали фотографии Сюзанны и ее дочери. Им очень повезло, что немецкая чета ни о чем не догадывается.
— Вы сохранили дом в прежнем виде? — поинтересовалась Сюзанна.
— В основном да. Этот портрет мы решили не трогать. Вероятно, на нем изображена бывшая владелица палаццо. Весьма величественная дама.
— Она кажется духом-покровительницей этого дома, — вставил промышленник по-английски, хотя и с сильным немецким акцентом. Он сунул пальцы в карманы жилета и важно качнулся на пятках, несомненно, наслаждаясь ролью гида. — Позвольте провести вас по палаццо. Вы когда-нибудь бывали здесь прежде?
— Да. — Сюзанна лукаво подмигнула дочери.
Немец повел их по великолепно убранным комнатам, показывая произведения искусства, купленные когда-то Сюзанной.
Обходя знакомые комнаты, Франческа чувствовала, как ее завораживает старое палаццо. Так уже было однажды, в то волшебное лето, когда она встретила и потеряла Джека. Сейчас, стоя в центре бального зала, Франческа видела кружащихся в вальсе призраков прошлого. Она помнила все: ощущение счастья, которое испытывала, танцуя с отцом, и радость от любви, которую излучали глаза Джека.
— Надеюсь, вы простите меня за беспорядок, — сказала фрау Гегеншатц.
Франческа улыбнулась. Комнаты сияли чистотой, как в прежние времена, когда их каждый день убирал штат прислуги. Фрау Гегеншатц — великолепная хозяйка и сама это знает.
— Лучше содержать дом невозможно, — ответила Франческа.
Немка была польщена.
— Спускайтесь к нам как-нибудь к чаю.
Едва за арендаторами закрылась дверь, мать и дочь переглянулись и пошли наверх.
— Удивительно, что они не читали о нас в газетах! — воскликнула Франческа. — Видимо, местная жизнь их вовсе не интересует. Думаю, только они одни во всей Венеции не подозревают, какой скандал назревает под этой крышей.
Мансарду, где когда-то была детская Франчески, давно уже переоборудовали в небольшие квартиры для слуг. Кухней пользовались верхние жильцы. В этой просторной комнате, отделанной мраморной плиткой, поставили новую печь и современный холодильник.
Франческа приготовила омлет с помидорами и ветчиной из запасов Эмилио, решив завтра же отправиться за покупками. Кристофер играл с дворецким в соседней комнате.
Накрывая стол и расставляя бокалы, Франческа включила радио и услышала знакомую мелодию — эту песню часто исполняла Жози. Прибавив звук, Франческа крикнула Сюзанне:
— Мама! Иди сюда скорее! По радио поет Жози!
Сюзанна поспешила на кухню.
— Прекрасно! — выдохнула Сюзанна.
— Я впервые слышу ее голос в записи.
Потом диктор рассказал, что Жози, певица из кабаре, произвела в Париже настоящую сенсацию и недавно был выпущен альбом с записью ее концерта в парижском ночном клубе.
В понедельник утром в палаццо прибыли поверенные семейства Нордонья и выразили желание побеседовать с Сюзанной наедине. Судя по их усталому и равнодушному виду, эти адвокаты не слишком подходили для того ответственного дела, которое Сюзанна и Франческа поручили им. Молодая женщина очень жалела, что Энсон Прескотт не может прилететь в Венецию и взять под контроль действия этих господ. Он не имел права заниматься адвокатской практикой в Италии, и поэтому ему пришлось держаться в стороне от судебного разбирательства.
Все утро курьеры и посыльные приносили Сюзанне и Франческе букеты цветов, записки и письма от друзей с обоих континентов. Все обещали ей поддержку независимо от победы или поражения. Но, как ни ободряли Франческу эти проявления дружеского участия, они не отвлекали от горькой мысли, что Джек Уэстман в Калифорнии.
