Фред Стюарт - Блеск и будни
— Убейте его, — рявкнул Горас. — Ты, Гриви, вышиби ему мозги, привяжи груз к ногам и сбрось его в реку. Остальные идемте со мной.
Он повернулся и пошел к двери.
— Миссис Абернати? — шепнул один из головорезов Адаму. — Вы имеете в виду мадам из Манчестера?
— Вот именно, черт возьми! — подтвердил Адам, блефуя. Он никогда не слышал про мадам из Манчестера, но, возможно, в этих краях она была видной птицей. — Человек, на которого вы работаете, продает ей детей! Что скажет вам ваша совесть?
— Гриви, — шепнул один из них, глядя на других. — Вы знали об этом?
— Конечно, — ответил Гриви. — Это же дерьмо из лондонских трущоб. — Убирайтесь отсюда ко всем чертям, не мешайте мне прикончить это!
Его сообщники торопливо вышли из комнаты. Гриви повернулся к Адаму. Держа пистолет обеими руками, он медленно поднял его и нацелил Адаму между глаз. Адам напряженно смотрел в дуло, находившееся от него меньше чем в шести дюймах. Смерть. Последнее приключение. Он гадал, будет ли ему больно. Гриви вздрогнул от выстрелов за стенами фабрики.
— Что за черт…
Он повернулся к двери. В помещение вбежали Бентли Брент и еще трое. Бентли вскинул пистолет и выстрелил. Гриви получил пулю в грудь. Он крутанулся и свалился замертво лицом вниз.
— Господи! — воскликнул Адам. — А я-то терялся в догадках, куда вы подевались!
Бентли торопливо подбежал к нему.
— Простите, старина, — извинился он. — Нас слегка задержали на улице. Ни в коем случае не позволил бы застрелить вас.
Адам, который нанял Бентли обеспечить ему прикрытие в его опасной авантюре в Мэндевиле, произнес:
— Рад это слышать… О Господи, мой живот…
Несмотря на ночной холод, Адам весь покрылся потом. Когда Бентли разрезал веревки на его коленях, Адам повалился со стула вперед и без сознания упал на пол. Бентли осмотрел свежую рану на его животе, от которой все еще поднимался пар.
— Отвезем его поскорее к доктору.
Письмо от королевы Виктории лорду Пальмерстону.
Виндзорский дворец. 23 января 1863 года
Королева с ужасом и возмущением прочитала газетные отчеты о разоблачениях лордом Понтефрактом условий жизни и работы на фабриках Белладона. И опять этот благородный человек сослужил Англии великую службу. Мне сообщили, что лорд Понтефракт находится сейчас вне опасности, что он вышел из больницы, но что шрам на его животе останется на всю жизнь. Только подумать, английский бизнесмен прибегает к физическим пыткам, как какой-нибудь болгарин или турок! Это ужасно постыдно! К счастью, на этот раз никакие внутренние моральные соображения, вроде романа лорда Понтефракта с миссис Кавана, не помешают Королеве наградить его орденом Подвязки, и Королева твердо намерена сделать это.
Но, награждая лорда Понтефракта, следует наказать это подлое чудовище, мистера Белладона. Королева всем сердцем поддержит призыв лорда Понтефракта к английской нации не покупать товаров, произведенных компанией «Белладон Текстайлз». Этот бесстыдный человек вполне заслужил, чтобы его поставить на колени в финансовом отношении, но я также поручила министру внутренних дел изучить возможность предъявления Белладону уголовных обвинений не только за нарушение закона о десятичасовом рабочем дне и закона 1844 года, требующего ограждения опасных для здоровья людей машин, но и за его отвратительную торговлю детьми. Однако Королеве подсказали, что таскание этого гнусного человека по судам может возыметь отрицательный побочный эффект на общественность, которая узнает о неблаговидных деталях его преступлений, так как мы никогда не должны упускать из вида свой долг оберегать чистоту английского семейного очага.
В. Р. (Виктория Регина)
Семилетний лорд Генри, первый граф Кастлфорд и будущий маркиз Понтефракт, сидел на коленях у отца, засунув свой пальчик под рубашку Адама.
— Это здесь плохой дядя прижег тебя, папа? — спросил он.
— Да, — подтвердил Адам. Ожог заживал, но прикосновение все еще вызывало боль.
— Он поступил ужасно. Он, наверное, очень, очень злой.
— Да, очень злой.
Генри, обвив шею Адама ручонками, прижался к нему.
— О, папа, я так горжусь тобой! Ты настоящий герой! — воскликнул он.
— Что такое герой? — спросил четырехлетний Артур, который сидел у ног отца в детской комнате Понтефракт Хауза и играл оловянными солдатиками. У Артура, как и у отца, были черные волосы. Оба мальчика были удивительно красивы.
— Ну, ты задал хороший вопрос, — отозвался Адам, думая о бале, который они с Сибил давали в этот вечер. Сибил сказала ему, что Дизраэли пригласил на бал Эдгара Масгрейва, надеясь повлиять на развитие романа между ним и Эмилией Макнер. Адам не представлял себе, получится ли что-нибудь из этого, но с большим уважением относился к способностям Диззи убеждать. И он должен был признать, что если бы Эдгар и Эмилия заинтересовались друг другом, то это было бы двойным облегчением. Сибил рассказала ему о втором случае шантажа со стороны Эдгара, и он согласился, хотя и неохотно, выплачивать ему в год по десять тысяч фунтов, чтобы он не болтал. Теперь, глядя на своих двух обожаемых сыновей, он внутренне содрогался при мысли о тучах, сгущавшихся над их головами. Нынешний наследник по сути не был наследником, настоящим наследником фактически был младший сын. Несмотря на все почести (Адам гордился тем, что Королева награждала его орденом Подвязки), будущее его детей все еще оставалось под большим вопросом.
— Никакой я не герой, Артур, — объяснил он мальчику. — Я просто делаю то, что считаю правильным.
— А я думаю, что ты герой, — возразил отцу лорд Генри. — Все газеты пишут про это, и королева дает тебе орден Подвязки. Поэтому если ты не герой, то кто же тогда герой?
— Может быть, настоящим героем является Лэрри, — ответил отец.
— Кто такой Лэрри?
— Сирота, с которым я познакомился в Мэндевиле, у которого нет таких замечательных преимуществ, как у тебя с Артуром. Маленький мальчик, жизнь которого отвратительна. Может быть, именно Лэрри настоящий герой.
— Про Лэрри я ничего не знаю, — не соглашался сын, — но он мне не кажется героем. Для меня героем являешься ты, папа.
— И для меня, — подхватил Артур, продолжая сидеть на полу.
— Диззи говорит, что либералы в парламенте возмущены тобой из-за того, что ты сделал с мистером Белладоном, — поведала Сибил этим вечером Адаму, когда они, выйдя из своей спальни, направлялись к лестнице. Сибил эффектно выглядела в шелковом платье лимонного цвета с ожерельем из бриллиантов и рубинов на шее. Драгоценные камни сверкали и на ее серьгах, и на диадеме.
