Джун Зингер - Блестящие разводы
Нора сочувственно улыбнулась:
— Я знаю, как тебе это тяжело, даже если ты выйдешь из зала суда с четвертью миллиарда долларов. Нелегко разрушать жизнь человека, которого ты когда-то любила, даже если теперь ты его ненавидишь.
— Но я его не ненавижу! Я бы никогда не смогла возненавидеть Джошуа. Мне казалось, ты это понимаешь. Просто я хочу жить жизнью, отличной от той, которую мне предлагает Джошуа, а он отказывается с этим смириться. «Разрушать» — как ты можешь так говорить? Конечно, я не желаю разрушать жизнь Джошуа! Все, что мне нужно — это получить то, что мое по праву, что на основании норм морали и закона принадлежит мне.
— О Господи, дорогая, ну, конечно, я знаю, что ты не желаешь разрушать жизнь Джошуа… Но только ведь именно это ты и делаешь, разве не так? Где, ты думаешь, он возьмет эти четверть миллиарда долларов? У него что, есть какая-то наличность или собственность, чтобы с легкостью собрать такую сумму? Он будет вынужден ликвидировать… пустить с молотка большую часть «Ройял Продакшнз» — ее активы, недвижимость, контракты, часть отделений. А когда развалится фундамент, рухнет и все остальное. Я немного разбираюсь в таких вещах и знаю, что целое всегда дороже суммы его слагаемых.
Так что «Ройял Продакшнз» ты разрушишь, а с разрушением компании будет уничтожен и человек. Но до этого, конечно, тебе дела нет. Ты получишь, как ты говоришь, то, что на основании норм морали и закона твое. Но ты настоящая дочь своего отца, Хани. Я знаю, что ты никогда не сделаешь неверный шаг, и если уж, как говорится, ты решилась на такое с Джошуа, значит, он того и заслуживает.
Она поцеловала взволнованную Хани.
— Не буду тебя задерживать. Мне известно, сколько времени отнимает подготовка к выступлению в суде, особенно если ты Хани Розен и публика ждет от тебя того же блеска и очарования, с которым ты появляешься на телеэкране. Но поскольку еще всего лишь шесть часов и у тебя есть немного свободного времени, почему бы тебе не заскочить по пути к своему отцу и не позавтракать с ним? Может, ему удастся тебя немного взбодрить. И не забудь дать нам знать, как там все решится в суде.
— О да, я приеду, как только все завершится. Сэм и Бейб ждут с нетерпением… Особенно Сэм.
Хани едва прикоснулась к еде, несмотря на то что Тедди приготовил для нее любимые блинчики с голубикой.
— В чем дело, дорогая? Ты так ждала этого дня. Это, можно сказать, день, когда должен наступить час «Ч». В моей юности так называли все знаменательные даты. Тогда, правда, шла война. Сегодня это можно было бы назвать «бракоразводной войной».
Но, несмотря на его улыбку, Хани обиженно сказала:
— Знаешь, Тедди, если это шутка, то не очень смешная.
Он налил ей кофе:
— Нет, это не шутка. А я бы сказал, ошибочное умозаключение. Но если серьезно: ты ведь с таким нетерпением ждала этого дня. Так чем же ты так подавлена, чем огорчена?
Она рассказала ему о своей беседе с Норой, о том, что исход процесса, за который она боролась, разрушит «Роял продакшнз», а заодно и жизнь самого Джошуа. — Это меня и смущает.
— Понимаю. Так, значит, это время «Ч» для разрушения, а не развода. Не так ли?.
— Папа! — Резко подскочив, она перевернула чашку с кофе. Они неподвижно смотрели, как коричневая жидкость капала на изразцовый пол. Наконец Хани схватила бумажную салфетку и стала вытирать. — Извини, но мне страшно было услышать это от тебя. Ты специально старался сделать мне больно?
— Ты не можешь так думать обо мне, так же как и я никогда бы не подумал, что ты намереваешься разрушить чью-то жизнь.
— Тогда зачем же ты так сказал? Ты думаешь, Нора права?
— Как бы я ни уважал мудрость Норы и ее знание человеческой души, мне кажется, в том, что касается тебя и Джошуа, только ты знаешь правильный ответ.
— Но я не знаю. Я не нахожу никакого ответа. Да и как я могу найти какой-либо ответ, если мне неизвестно даже, кто я теперь — ряженая кукла Джошуа, инкубаторская девчонка из Майами или восторженная дочь Тедди Розена? Я считала жизнь такой простой штукой. Мне казалось, что стоит только полюбить, и счастье на всю жизнь обеспечено…
— Думаю, тебе прекрасно известно, кто ты, — лучше, чем кому бы то ни было. Помнишь, как мы с тобой пришли к молчаливому признанию того, что, возможно, я не твой настоящий отец, понимая, что в те дни, когда ты была зачата, твоя мать спала с несколькими мужчинами, включая Т. С? Ты тогда и глазом не моргнула, понимая, что в действительности это не имело никакого значения. В глубине души мы оба знали, что ты действительно моя дочь. Но дело в том, что сейчас ты ни принадлежащая Джошуа Хани Розен, ни сексуальная кукла из Майами и ни разочарованная дочь Тедди Розена — ты Хани Розен Принс — независимая личность, и довольно своеобразная. Все, что тебе требуется — это заглянуть в свое сердце и найти себя, и тогда ты точно узнаешь, верен ли шаг, который ты делаешь.
Хани отправилась домой, в Краун Хауз, замок, построенный принцем и принцессой телевидения. По сравнению с тем, какой она вошла в дом отца, настроение ее улучшилось, но она по-прежнему ощущала себя в тупике. То, что дал ей отец, было вотумом доверия, а не ответом на вопрос.
В семь с небольшим, когда Нора села завтракать, появилась Сэм. Ее украшали изумрудно-зеленые кимоно с вышитыми китайскими драконами на спине и темные круги под ее изумрудно-зелеными глазами.
— Бейб провела ужасную ночь, но теперь она спит.
— Хорошо. Пусть спит, пока спится. Предстоит трудный день. Пусть мои слова тебя не обидят, но, судя по твоему виду, тебе и самой неплохо было бы еще немного поспать.
Сэм осторожно посмотрела на Нору. Этим утром она взвешивала каждое слово, прежде чем его произнести: она собиралась предложить Норе, чтобы та продала студию ей и Хани, а не загадочному покупателю, но боялась раньше времени сболтнуть лишнего. Ей нельзя было терять нюх.
— А почему они должны меня обидеть? Это не самое худшее из того, что ты мне когда-либо говорила. Самое худшее было сказано тобою вчера вечером, что собираешься продать студию прямо у меня из-под носа. Из-за этого я не спала всю ночь.
— О, как неприятно это слышать. Сегодня утром я видела Хани. Она отправлялась готовиться к процессу и, похоже, ей, бедняжке, тоже не удалось выспаться.
— Почему ты называешь ее бедняжкой? То есть она, конечно, нервничает по поводу процесса, волнуется, какую сумму ей в конце концов присудят, но все же это знаменательный день, которого она ждала с нетерпением. Мы даже вчера устроили вечеринку по случаю ее развода, разве нет?
— Для нас это было поводом, но я не уверена, что и у Хани было такое же настроение. Боюсь, что она принимает этот развод более близко к сердцу, чем нам кажется. Ведь она была замужем за Джошуа Принсом почти пятнадцать лет и очень его любила. Я никогда не видела такой влюбленной девушки, это не то, что твои два замужества. За Тони ты была замужем минут пятнадцать, а твой брак с Виком Конти сколько длился?
— Ты отлично знаешь, что этот брак длился шесть месяцев, бракоразводный процесс на несколько месяцев больше, но в разводе, к счастью, мы уже много лет. Это действительно правда. — Ей не удалось сдержать горькую улыбку. — Не могу сказать, что ты меня не предупреждала о том, какой он ублюдок, как он эксплуатирует меня в качестве дочери Т. С. Иногда я задумывалась об этом. Похоже, ты знала, что стоит тебе сказать о нем что-нибудь плохое, как я буду готова броситься в его объятия.
Пытаясь не терять контроль над собой, Нора налила Сэм кофе и позволила себе легкую натянутую улыбку.
— Ты хочешь сказать, что это я втянула тебя в этот брак? А как раз я всегда считала, что ты слишком умна, чтобы позволить втянуть себя во что-нибудь — особенно в брак с таким человеком, как Вик Конти. И уж конечно, я предупреждала тебя, кто он такой. Это было моим долгом. Ведь я у смертного одра твоего отца поклялась следить за тобой.
Она вздохнула:
— Для меня это было замкнутым кругом. Я не могла настраивать тебя против него, но я бы не простила себе, если бы не сделала этого. Это дети обычно винят других в своих неудачах, а не тридцатилетние женщины, — Сэм прикусила губу.
— Да-да, вчера вечером ты мне все про это рассказала — в том числе и о том, какая я незрелая.
— Ну, может, я и сказала что-то лишнее сгоряча. Но мне кажется, уже не имеет особого значения, как мы друг к другу относимся. Особенно теперь, когда продажа студии стала настоящим камнем преткновения, не так ли? Так что если я позволила себе сказать что-то жестокое или даже несправедливое, то прошу меня извинить. И давай забудем об этом.
— Подожди-ка, — выпалила Сэм. — Студия! О ней-то я как раз и хотела с тобой поговорить. Ты говорила, бумаги пока не подписаны — то есть сделка еще не совершена! Знаешь, у нас есть предложение!
— Предложение?.. У нас? — переспросила Нора, хотя догадывалась, о чем пойдет речь.
