Джеки Коллинз - Голливудские мужья
– Кокаин? – спросил Мэннон.
– Именно.
– Боже, ты мой!
Интересно, а Джек знает? Или ему все равно? В последнее время они видятся все реже и реже. Если честно, их уже ничто не связывает.
Мысль о том, что Кларисса была с Джеком, заставляла его страдать. Была, почти год. Потребовалось все его самообладание, чтобы удержаться от вопроса: каков его добрый друг в постели? И кто из них лучше: Джек или все-таки он Мэннон?
Но Кларисса все равно бы не сказала. Свои любовные похождения она держала в тайне. Всех ее прежних любовников он был готов убить. Кларисса – поразительная женщина, он не знал никого, кто напоминал ее хотя бы отдаленно.
Если бы перед началом съемок кто-то сказал ему, что он влюбится в Клариссу Браунинг, Мэннон посоветовал бы тому прямиком направляться на лечение в психушку.
Все случилось поразительно быстро. Он постучал в дверь ее гостиничного люкса в первый вечер их приезда в Аризону – поздороваться, установить дружеский контакт. Прошло четыре часа, а он все еще был там, они обсуждали изменения в сценарии, разработку характеров, фильм в целом.
– В фильме мы влюбляемся друг в друга, – сказала она. – И занимаемся любовью.
– Еще как занимаемся! – пошутил он в своей легкой манере.
– Когда мы взаимодействуем на экране, все должно быть подлинным, – продолжала Кларисса на полном серьезе. – Мы должны излучать возбуждение, страсть, желание.
– Придется постараться!
– Знаете, Мэннон, в какой подход я верю? – спросила она строго.
– В какой?
– Мы должны проиграть наши роли до того, как появимся перед камерами.
– Правда?
Она окинула его жгучим взглядом.
– Займемся любовью.
Он, естественно, понятия не имел, что эту реплику она произносила со всеми своими партнерами, и купился немедленно, жутко польщенный тем, что в постель его приглашает такая серьезная актриса.
Откинувшись на спину, он в полной мере наслаждался ее бешеной страстью. После этого они стали неразделимы.
Газеты что-то учуяли. Каждый день в них проскальзывали намеки. Он знал: надо сказать обо всем Мелани-Шанне, но, как обычно, откладывал на потом. Она вот-вот должна была родить, и он прекрасно понимал: уйди он от нее сейчас – и предстанет в глазах всего света бесчувственным подонком. Время было упущено. «Теперь надо ждать самое малое полгода», – обрадовали его адвокаты.
О его жене Кларисса не вспомнила ни разу. Она вела себя так, словно той и вовсе не было. Раз в несколько дней он Мелани-Шанне все-таки звонил. Голос у нее был бодрый, и, несмотря на бурный роман с Клариссой, он впервые в жизни желал стать отцом.
Короче, Мэннон Кейбл не хотел отказываться ни от чего. А с какой стати? Да, он хочет получить все – и получит.
Тоска зеленая, а не ужин! Играть «окружение» Хауэрд не умел никогда. А люди вокруг Уитни играли именно эту роль. Норман – поклонник-обожатель. Секретарша – добровольная рабыня. Джой Байрон – льстивая подлиза с придурью. Весь вечер они только и делали, что возносили Уитни до небес, а Хауэрд ерзал на стуле.
– Давай смоемся отсюда, – шепнул он ей, наклонившись над чашкой кофе. – Сделай своим прихлебателям ручкой – и линяем.
Уитни зевнула.
– У-уух, как я устала, – объявила она.
– Когда работаешь, нужно много спать, – со знанием дела поддержала ее Джой Байрон. – Тишина, покой, работа и отдых.
– Да, Уитни, – подхватил Норман. – Держать тебя – это с нашей стороны чистый эгоизм. Давай, я отвезу тебя в гостиницу.
– Это сделаю я, – по-хозяйски заявила секретарша.
– Может быть, перед сном вы хотите пару сцен порепетировать? – предложила Джой.
Хауэрд толкнул Уитни ногой под столом, и этот толчок недвусмысленно означал: «Избавься от них».
– М-мм, мне нужно кое-что обсудить с мистером Соломеном. Берите мою машину и езжайте в гостиницу, а я вернусь чуть позже.
Через пять минут они остались за столиком вдвоем.
– Спасибо, – сказал Хауэрд.
Она невозмутимо посмотрела на него.
– На здоровье.
Глаза его перебежали на ее бюст, божественные очертания которого ясно просматривались под бледно-розовым свитером из ангоры.
– Этого вечера я ждал несколько лет.
Голос Хауэрда даже загустел – столь сильным было желание.
– Честно ли это по отношению к Поппи?
Стиснув ей руку, он нашелся:
– Считай, что это – акт милосердия. – Он яростно замахал официанту и добавил: – Идем отсюда.
Рука об руку они вышли к его машине. Его охватило безумное возбуждение, и по дороге в отель он пытался представить, как все будет.
Хорошо. Все будет хорошо.
Потрясно.
Потрясно, трах-тарарах! Потрахаемся потрясно!
Опытной рукой он нажал кнопку, и темное стекло, отделявшее его от водителей, поднялось. Он тут же схватил ее, руки полезли под нежную ангору к ее роскошному бюсту.
– Хауэрд! Не здесь!
Заглушив ее возражения губами, он запустил руку под лифчик и сграбастал пальцами грудь.
Боже правый! Он едва не кончил прямо в штаны. Это почище, чем в школьные годы!
Наклонившись, он впился в ее розовый сосок, выползший за белое кружево закраины.
– Не в машине, – запротестовала она.
Она пыталась сопротивляться, но он уже распластался на ней.
– Хауэрд! Мы приехали!
Лимузин остановился у входа в гостиницу. Он поспешно соскочил с нее, а она не менее поспешно одернула свитер.
В его штанах зрел ядерный взрыв. Главное – донести доверху, не расплескать по дороге.
Водитель открыл двери, и они вышли.
– Ко мне или к тебе? – спросил он в дверях гостиницы, предвкушая неземное блаженство.
Не успела она ответить, как из-за пальмы в кадке пружинистой походкой вышел Чак Нельсон. В одной руке он держал цветы, в другой – огромного игрушечного медвежонка.
– Малышка моя! – вскричал он. – Прости. Я тебя люблю. Я – последнее дерьмо. Что еще я могу тебе сказать?
Боеготовность Хауэрда мгновенно сникла – будто воздушный шарик проткнули иглой.
80
Заехав на автостоянку позади «Бистро-гарден», Джейд спросила себя: какого черта ее сюда принесло? Неужели она не могла придумать какую-то отговорку и избавить себя от ленча с Поппи Соломен? Вообще-то она пыталась, позвонила Поппи в десять утра.
– Боюсь, что… – начала было она.
– Надеюсь, вам даже в голову не приходит мысль о том, чтобы пропустить ленч, – перебила ее Поппи. – Вы – почетная гостья. И я уже провела серьезную работу. – Пауза. – Конечно, если вы умираете…
– Нет, слава Богу, не умираю, – сразу юркнула она в кусты. – Я приеду.
– Чудесно. Будет ваша подруга Беверли Мелани-Шанна Кейбл, Айда Уайт и Кармел Гусбергер. Мы прекрасно проведем время.
