Правильный ход - Лиз Томфорд
— Кай! Миллер! — кричит мой брат с танцпола, приглашая нас присоединиться.
Сверкающие глаза Миллер возвращаются к моим.
— Ты идешь, папочка-бейсболист?
Я смеюсь, но мне нужно время, чтобы собраться с мыслями, мне нужно осознать происходящее. — Да. Дай мне секунду, я сейчас буду.
Она наклоняется, чтобы поцеловать меня в губы, прежде чем они вдвоем спускаются по лестнице, чтобы присоединиться к нашим друзьям на танцполе. Когда все разбиваются на пары и пространство заполняется, Миллер помогает моему сыну поставить свои ноги на ее. Держа его за руки, она начинает двигаться, и они танцуют вдвоем.
Макс смотрит на нее снизу вверх, как будто она — весь его мир.
Эти двое, эта жизнь… Я не знаю, как мне так повезло, что теперь я могу называть этих двоих своей семьёй.
Страх, который когда-то поглотил меня, что Максу будет недостаточно, что он не почувствует себя любимым, если не будет со мной, исчез. В его жизни так много любви, и у меня тоже.
Миллер замечает меня через плечо, счастливые зеленые глаза сверкают в свете гирлянд. Она указывает мне на танцпол, и хотя мне нравится этот вид, я не могу не подойти к ним.
Я поднимаю Макса, держа его на бедре, прежде чем провести рукой по пояснице Миллер. Притягивая ее к нам, она обнимает одной рукой меня за плечо, другой — моего сына, прижимаясь щекой к моей груди, пока мы танцуем вместе.
— Я люблю тебя, — напоминаю я ей еще раз.
Она улыбается мне, такая довольная, такая умиротворенная. — Я люблю тебя.
Миллер успокаивающе проводит рукой по волосам моего Макса, ее внимание переключается на него. — И я люблю тебя.
В окружении наших друзей я наконец обрел свою семью.
Эпилог
Кай
Шесть месяцев спустя
— Макс, брюки какого цвета ты хочешь надеть сегодня? Красные, синие или зеленые?
Мой сын лежит на спине в одном подгузнике и футболке с надписью “Two Wild” жирными черными буквами и смотрит на три варианта брюк, которые у меня на вешалке.
— Зелёные!
— Хороший выбор, дружище.
— Мама, зеленая.
Пока он лежит на полу, я просовываю его ноги в оливково-зеленые брюки. — Ты прав. Зеленый — любимый цвет твоей мамы, да?
— Да.
Пока я заставляю его неподвижно сидеть на одном месте, и, скорее всего, это единственный раз, когда он будет в таком состоянии сегодня, я пользуюсь возможностью надеть ему носки и клетчатые кроссовки.
— С кем ты собираешься сегодня встретиться, Баг?
— Мама.
Я хихикаю. — Да, но ты можешь видеть ее каждый день. Кто еще?
— Зая.
— Да, твой дядя Исайя будет здесь. И…
— Монни.
— Да. Я думаю, дедушка Монти будет здесь с минуты на минуту.
Я поднимаю его со спины, ставлю на ноги, весь нарядный для вечеринки по случаю его второго дня рождения. — И почему все наши любимые люди придут сегодня?
Улыбка Макса становится шире, когда он обеими руками указывает на себя.
— Для тебя! Потому что сегодня твой день рождения, да? — я слегка щекочу ему живот. — Сколько тебе сегодня лет?
Мой сын поднимает руку, демонстрируя все пять пальцев.
— Тебе пять?! Когда это случилось?
Он смеется над собой, когда я помогаю ему опустить три пальца. — Или два?
— Два!
И как, черт возьми, ему уже два?
Мой счастливый мальчик, в котором столько энергии, уверенности и храбрости. Он процветает, и я не могу быть более благодарен.
— Может, пойдем покажем маме твой классный прикид?
— Да!
Я поднимаюсь с пола, позволяя ему взять меня за руку. — Я думаю, снаружи тебя могут ждать джунгли.
Макс поднимает на меня широко раскрытые взволнованные голубые глаза.
— Может быть, даже несколько жирафов, слонов и зебр.
Его легкая улыбка полна такой милой надежды, когда он подпрыгивает на своих ножках. Поворачивая за угол в гостиную, он встает чуть позади моей ноги, прикрывая глаза. Мы останавливаемся, и он оглядывает свое маленькое личико, как будто нервничает перед вечеринкой по случаю своего дня рождения.
Бесконечные воздушные шары с различными рисунками животных, повсюду задрапированные пальмовыми листьями. На каждой плоской поверхности висят баннеры, а декор дополнен множеством гигантских игрушечных животных, которых можно встретить в джунглях.
Я опускаюсь на корточки рядом со своим сыном, прижимая его к себе между согнутых ног. — Что ты думаешь, Баг? Эти джунгли для тебя?
Он взволнованно кивает, но откидывается на меня, как будто не уверен, стоит ли ему выходить.
Но затем он замечает Миллер за столом с десертами, которая переставляет бесконечную посуду, которую она выпекала.
— Мама! — Макс отрывается от моей груди и выбегает на улицу, чтобы найти свою маму.
Я стою у задней двери и смотрю, как она подхватывает его на руки и сажает себе на бедро.
Это мой любимый вид — они вдвоем.
— Что ты думаешь о своем дне рождения, Баг? — Миллер подбрасывает его на бедре. — Это все для тебя?
— Да, — говорит Макс, прячась у нее на плече.
— Я думаю, нам следует отправиться на разведку.
Я уже знал, что они были близки, но эта связь только укрепилась с тех пор, как Миллер официально переехал ко мне шесть месяцев назад. Не проходило и дня, чтобы она не поцеловала его перед сном или не была со мной, чтобы разбудить его утром.
Их любовь друг к другу так очевидна.
В прошлом месяце Макс немного простудился, и вместо меня единственным человеком, которого он хотел, была его мама. Моему эго был нанесен небольшой удар, но увидеть, как растет ее уверенность в материнстве, стоило того удара.
Я иду за ними на задний двор, пока Миллер ставит Макса на ноги, чтобы он мог поиграть с гигантским игрушечным львом, сидящим на земле у стола с десертами.
— Это выглядит потрясающе, детка.
Я обнимаю ее сзади за талию, кладу подбородок ей на плечо.
— Да? Как ты думаешь, шариков достаточно? У меня внутри еще есть, я могла бы надуть.
Я не могу сказать вам, куда она поместит больше воздушных шаров. Стол с десертами и напитками украшен аркой из воздушных шаров. На фотозоне. Вы проходите через арку с воздушными шарами в прихожей дома. Я не смог бы сосчитать, сколько здесь гигантских золотых шаров с номером два.
Я хихикаю. — Я не уверен, поймут ли люди, что это вечеринка по случаю дня рождения.
Она хлопает меня по бедру, но я ловлю ее руку и подношу к своим губам. — Это идеально.
— Правда? Я хочу, чтобы у него все было идеально.
Я раскачиваюсь вместе с ней, когда
