Пожалеть розгу - Мари Секстон

В день инцидента Эмили сказала ему, что то, что они создали, было сильнее ненависти в социальных сетях, и она была права. Они были семьей. Сообществом. Настоящая человеческая связь один на один действительно была сильнее всего, что мир мог обрушить на них.

Эйвери принял решение. К черту весь этот мир. Это была свадьба Уоррена и Тейлора, да еще и в канун Рождества. Они собирались закатить шикарную вечеринку.

Если бы только он мог заставить Грея прийти в себя от этого странного настроения.

Мэр поступил правильно, уволив этого урода, говорилось в одном из немногих негативных твиттов.

И внезапно Эйвери увидел ответ.

Мэр.

***

Эйвери ненавидел домашний кабинет своего отца. Он не мог сосчитать, сколько раз сидел здесь, за огромным дубовым столом своего отца. Он всегда чувствовал себя преступником, стоящим перед старым, занудным судьей. Книги на полке, казалось, насмехались над ним, напоминая о его неуспеваемости в учебе. Все в этой комнате заставляло Эйвери чувствовать себя маленьким и недостойным.

Но дело было не в нем. Дело было в Грее.

По крайней мере, на отце не было его костюма. На нем были джинсы и рубашка с длинными рукавами. Но выражение его глаз было до боли знакомо Эйвери, это был нетерпеливый взгляд. Взгляд, говоривший о том, что он сыт по горло неспособностью сына справиться со всем самостоятельно. Он переплел пальцы на столе и скорчил Эйвери гримасу.

- Что тебе нужно? Ты здесь, чтобы попросить денег?

Эйвери поморщился, ненавидя себя за то, что его отец сразу же решит, что он пришел именно за этим. С другой стороны, учитывая последние несколько лет, это было вполне объяснимое предположение.

- Не денег, - тихо сказал Эйвери. - Но я пришел попросить тебя о помощи.

Брови отца поползли вверх, но враждебность, казалось, немного поутихла.

- О? В чем?

Эйвери облизал губы, усилием воли заставив руки перестать дрожать.

- Ты должен знать, что происходит.

Теперь настала очередь его отца поморщиться.

- Твоя мама мне кое-что рассказала. Это прискорбно…

- Это несправедливо, - сказал Эйвери, наконец, собравшись с силами. - Грей хороший человек. Он не сделал ничего плохого.

- Я уверен, что и то, и другое - правда. - Голос его отца звучал мягко. - Но я ничего не могу поделать.

- Ты работаешь на мэра. Начальник полиции работает на него. Может быть, если бы ты поговорил с ним - просто попросил его выслушать версию Грея...

Но его отец уже качал головой.

- Я работаю в мэрии, но мы не друзья, Эйвери. Честно говоря, этот человек может даже не знать моего имени.

Это удивило Эйвери. Он всегда считал, что они в какой-то степени приятели.

- Наша система правосудия, возможно, основана на принципе «невиновен, пока вина не доказана», - продолжил его отец. - Но общественное мнение, это совсем другое дело. Грея судили и вынесли приговор. Единственное, что он может сделать, это дождаться своего наказания.

- Это так несправедливо. - Это был детский ответ, но от этого он не становился менее правдивым. - Он всего лишь выполнял свою работу. Если бы он помешал этому человеку войти, его бы признали виновным в этом. Если бы он арестовал его без причины, его бы преследовали за это. Половина того, что они говорят - откровенная ложь, а остальное - намеки и предположения. Эти люди... - Эйвери пришлось вытереть выступившие от злости слезы. - Они нападают на него за вещи, которые вообще не имеют никакого отношения к его работе. Личные вещи. Вещи, которые они обычно защищают! То, что они обычно считают хорошим, может быть, нетрадиционным, но не плохим, и теперь они используют это как предлог, чтобы распять его.

Он замолчал, покраснев. Он думал о хлыстах, эротических фотографиях и позорном столбе. То, о чем, как он внезапно понял, теперь знал и его отец.

Эйвери облизал губы, чувствуя себя неловко по совершенно новым причинам.

- Ты же не собираешься спрашивать о... - Его щеки вспыхнули. - Об этих вещах в его доме? Ты, должно быть, видел фотографии.

Теперь настала очередь его отца покраснеть. Он уставился на свои сцепленные руки.

- Ты уже взрослый, Эйвери. Я уверен, что мы с твоей мамой тоже занимались в спальне вещами, о которых ты предпочел бы не слышать.

Того, что его сексуальную жизнь сравнивали с сексуальной жизнью его родителей, было достаточно, чтобы заставить Эйвери поежиться на стуле. В прошлом это могло бы унизить его. Сейчас? Что ж, это было неловко, тут уж ничего не поделаешь. Но его отец был прав. Они оба были взрослыми людьми.

- Я знаю, как, вероятно, это выглядит, - сказал Эйвери, - но он хороший человек. Он не... ненормальный, не склонный к насилию, и ничего из того, что они говорят.

- Я уверен, что это правда, отчасти потому, что я знаю Кармен, а отчасти потому, что я уверен, что ты никогда не позволил бы мужчине по-настоящему оскорбить тебя.

Эйвери кивнул. Его щеки все еще горели от смущения. Он никогда не собирался говорить о своей сексуальной жизни с отцом. Судя по выражению лица отца, ему так же, как и Эйвери, хотелось сменить тему.

- В любом случае, - сказал его отец, проводя рукой по своим редеющим волосам.

- Да.

На мгновение они замолчали, словно ожидая, когда облако закроет солнце, прежде чем продолжить путь.

Наконец, Эйвери попытался снова.

- Ты действительно ничего не можешь для него сделать?

- Никто ничего не может сделать, сынок. - Эйвери осекся, и отец поспешил успокоить его. - Я знаю, сейчас все кажется плохим, но это ненадолго. Такие вещи иногда случаются. Завтра, или на следующей неделе, или в следующем месяце произойдет что-то еще, и Грей станет вчерашней новостью. Как только это произойдет, вы оба сможете продолжать жить своей жизнью. А пока... - Он поднял руки в жесте безнадежности. - Я думаю, надо просто переждать бурю.

Эйвери вздохнул. Ему было неприятно признавать это, но его отец был прав.

- Мне не следовало приходить, - сказал Эйвери, чувствуя себя побежденным. - Я подумал, что если кто-то и может помочь, то это ты.

- Ты веришь в меня больше, чем я заслуживаю, Эйвз.

Прозвище и мягкость, с которой оно было произнесено, заставили Эйвери замолчать.

- Кроме того, - продолжил его отец, - защищать кого-то другого никогда не бывает