Ты – всё (СИ) - Тодорова Елена
– Думаешь, нестрашно?
– Уверен. Наши дети счастливы. Это видно. Они не обделены. Скорее, наоборот.
Пока я пытаюсь совершить очередной дорожный прорыв, Юния огорошивает мыслью, которую, как повелось, выдает вслух:
– Может, мне в новый декрет пойти…
Мой хохот, должно быть, и за пределами нашей машины слышен.
– Такое лечение против трудоголизма только ты, моя Зая, могла предложить.
Ю краснеет, но смеется вместе со мной.
– Ну а что? Тогда я точно на пару лет дома засяду. А может, и на совсем.
– Ну да, с семью детьми будет уже сложно работать, – дразню ее я.
– О Боже… Почему ты сразу думаешь про двойню?
– Потому что у нас две пары двойни, – снова смеюсь я.
Она тоже хохочет.
– Иначе мои женские хромосомы ген Нечаева не перебивают.
– Действительно. Мы же выпускаем королевские двойни.
– Я-я-ян, – со смехом протягивает. – Что значит – выпускаем? Выпускаем – это про завод.
– Да ладно тебе. У нас и свой мини-завод пашет как надо. Не думал, что моя Одуван такая сильная конкурентка Нечаевскому станку, – продолжаю юморить, с наслаждением наблюдая за тем, как она хохочет. – Лев и Любочка. Марсель и Милана. Только Лёнька один проскочил.
– Это было между двойнями. Я была не в ресурсе. Подловил, Нечай.
Ржем, не переставая. В этот момент борзеть на дороге даже лучше получается. Налегке всех обставляю, будто мне снова двадцать.
– Давай Ромку родим, – предлагаю, подмигивая Ю.
– Моя мама Лерку ждет, – парирует она.
– Серьезно? А другие дети, случайно, постараться не хотят? – намекаю на брата с Агнией. – Может, там папа Алексей еще кого-то ждет. Да-а-а, нам еще рожать и рожать!
– Да что нам стоит! Мы всего-то три раза в роддоме были!
– Во-о-от. Останавливаться явно рано, Зай!
Незаметно для Юнии доезжаем до стадиона. Если упустить, каких выкрутасов мне стоило добраться вовремя, могу сказать, что и для меня тоже.
С парковки и до нужных мест в первом ряду натуральным образом бежим. Взявшись за руки, несемся сквозь толпу. На трибунах поют, аккомпанируя себе ритмичным постукиванием ботинок. Оглядываюсь на Ю, ловлю в фокус ее взгляд. На миг кажется, что нам снова восемнадцать-девятнадцать, и выходить на поле предстоит мне.
Но нет. Не мне.
Однако я не расстроен. Футбол давно отпустил. И даже детей к нему намеренно не привлекал. Лев как-то сам интересоваться стал. Мы с Юнией просто поддержали.
Добравшись до нужным мест, здороваемся с родителями, которые привели на матч остальных детей. Обнимаем и расцеловываем ребятню.
Как и когда-то давно, Ю надевает поверх блузки футболку с фамилией Нечаев. Одно отличие – на ней не мой номер, а номер нашего сына. Но знаете что? Это еще круче. Это намного важнее. Это весомее. Настолько, что у меня под ребрами горит.
В этой суете накидываю руку ей поверх плеч, притягиваю к себе и на глазах у всех целую.
– Люблю тебя, – выдыхаю, поймав удивленный взгляд Заи.
Она просто молча прижимается к моим губам своими.
Вообще в Нечаевских футболках вся родня. Включая тестей, которые до определенного периода жизни не только фамилию мою презирали, но и сам спорт. Теперь с флажками за внука болеют. Николаич даже в вувузелу дудит. Хах, такая вот штука – жизнь.
Команды выбегают на поле. Лев, моя маленькая копия, оборачивается, чтобы найти нас на трибунах. А найти нас несложно – мы орем и, как одурелые, машем. Ю посылает воздушный поцелуй.
Разулыбавшись, сын уверенной ракетой несется к начавшей построение команде.
– Вот это он реактивный, – протягивает пятилетняя Милана. – Почему все мальчишки такие подорванные?
– Не все, – хмыкает наша, как говорит Юния, Любчик. – Настолько неудержимые лишь Нечаевские. Маме с папой надо памятник ставить.
Мы с Ю переглядываемся и смеемся.
– За Марса отдельный, – поддерживает Милана сестру.
А Марсу как с гуся вода. Скосив на нас взгляд, по-хулигански шмыгает носом и возвращает внимание на поле. Ближайшие сорок пять минут будет сидеть спокойно. Футбол – единственное явление, которому удается удерживать его на месте так долго.
Леониду, который, по примеру моего брата Егора, занимается хоккеем, на матче скучновато. Но он старается не буянить и поддерживать Лёву, как тот поддерживает его.
Борьба на поле разворачивается оживленная.
Я долго сидеть на месте не могу. В какой-то момент подхожу к ограждению. Малышня почти сразу же подскакивает за мной. Трутся у борта и без конца обсуждают поединок. Чаще всего Марс разъясняет Милане какие-то моменты. Я почти весь матч молчу. Только поправляю младшего сына, если слышу что-то не то.
Играть тяжело. Но еще тяжелее за этой игрой наблюдать и не иметь возможности вмешаться.
Когда Лёва ищет меня взглядом, условные знаки ему подаю. Либо же просто в поддержку трясу кулаком.
Весь матч на нерве. Отпускает, только когда сын на последних секундах засаживает в ворота противника решающий гол. Лев кричит почти так же победоносно, как выдавал в роддоме. Я смеюсь, но на деле на полную катушку мандраж пробирает. Когда сын подбегает к борту, вместе с Ю перегибаемся, чтобы обнять его.
– Отлично сыграл, чемпион, – треплю по волосам, пока прижимаю к груди.
И пытаюсь справиться с подпирающим горло комом.
– Я сначала разволновался. Сердце вылетало, – тарахтит Лев с горящими глазами. – Но я взял себя в руки, пап. Как ты учил, подумал. Прокрутил все. И ка-а-ак пошло! Видел-видел, я твои фишки применил?
– Видел. Молодец.
Поздравляем его всей родней, пока маленьких чемпионов не собирают на награждение.
– Идиот, – фыркает Любчик, когда ей подмигивает пацаненок из команды Лёвы.
– Эй, – протягивает Ю шокированно. – Ну зачем ты так грубо?
Я хохочу больше с реакции жены, чем с того, что выдала наша Любовь.
– Все, понятно. Зять пошел. Надо присмотреться.
– Па-па!
Обнимая дочь, еще громче смеюсь.
После игры зовем к себе родню, чтобы отметить. Дети, естественно, еще на стадионе в ажиотаж приходят. Пока мчим по трассе, визжат и машут руками форсирующим на мотоциклах Богдану и Натану. Юния накручивает громкость на стереосистеме. Вместе с детьми подпевает Нирване.
– Когда я вырасту, я тоже так рассекать по дорогам буду, – задвигает Лёва.
Он уже хорошо ездит. Но, естественно, дальше площадки у дома мы его не выпускаем.
– Да вы, походу, все рассекать будете, – смеется Ю. – И никуда нам с папой от этого не деться.
– Угу. Вы сами как гоняете! Ух! – толкает Марс.
– Мама лихачит, – поддерживает Лёнчик.
Ю выкатывает глаза, но возразить ей нечего. Я только качаю головой и хохочу.
Дома, пока женщины накрывают на стол, дети играют в саду. Но стоит позвать их за стол, начинается движуха, граничащая с хаосом.
– Я царь зверей, – выдает Лёва, пока Ю рассыпает по тарелкам детворы пюреху.
– А я царь Спарты, – парирует Леонид.
– А я царь галактики, – подключает к спору Марсель.
– Вы обезьяны, – ехидничает Любовь.
Миланка смеется и выдает:
– А я королева. Вы все мои поданные.
– Это тебя тетя Агния научила? – сходу выкупает фишку Валерия Ивановна.
– Угу.
Юния занимает свое место рядом со мной. Накрывает рукой мою руку. Я машинально поворачиваю ладонь, чтобы сжать ее пальцы.
Не то чтобы кто-то из нас был так наивен, рассчитывая на спокойный ужин. Но когда на Марса накатывает прозрение, глаз у тестя все-таки дергается.
– Самурайский меч! Где мой самурайский меч? – вопит малой, на полном серьезе готовый выскочить из-за стола и отправиться на поиски.
Я перехватываю его внимание и даю знак, чтобы оставался на месте, пока не закончит с едой.
– А мой самурайский меч всегда со мной, – выпаливает старший сын с самым важным видом. – В штанах, – уточняет, прежде чем я успеваю среагировать.
– Фу-у-у, – затягивают девчонки.
– Лев! – возмущается Юния. – Что за шутки за столом?! Поросенок.
Я кулак показываю.
