Тортоделка. Истинный шедевр (СИ) - "EvgeshaGrozd"

— Что ж в следующий раз мы лучше подготовимся, — прорычал я и, прихватив с собой ощетинившегося Германа, вытолкал его во двор.

В машине мужчина дал волю чувствам.

— Старый хрыч! Паскуда!

— Хрен с ним, Герыч, — Антон успокаивающе похлопал друга по плечу. — Романенко порядочная мразь, и это не ново. Дочка в папашу.

Да, эта семейка и её глава известны среди коррупционеров и, чтобы привлечь обеспеченных господ к суду, нужно иметь, как минимум три жизни в запасе и железные нервы. Вздрогнул от вибрации телефона и живо выхватил из-за пазухи. Всем телом ощутил на себе пристальные и выжидающие взгляды коллег и друзей. Выслушав, сбросил вызов и победно выпалил:

— Кажется это оно… В двадцати минутах отсюда. Тоха, вызывай скорую и патруль по этому адресу.

И включив сигнальную мигалку выжал максимум из машины.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ВИКА

С трудом могла шевелиться как из-за огромного живота, так и от страха за малыша и свою жизнь. Холод сковывал тело, а грубые тычки сталью пистолета в поясницу, казалось, били хлеще пули.

— Ну же шевелись, корова!

Лика грубо подпихивала снизу, пока я ползла по лестнице вверх. Пару раз запнулась. Если раньше, на втором месяце беременности, мне возбранялось подниматься по лесенкам, то сейчас категорически противопоказано. Низ живота чудовищно тянуло, а в глазах темнело.

— Я не могу, — почти взвыла, в очередной раз осев на колени в пролёте между четвёртым и пятым этажами.

— Кончай выделываться! Живо! Пошла! — пистолет уткнулся в лопатку.

Боль внизу живота снова раскрылась пышным цветом, сковав тазовые кости жуткой судорогой. Это уже шестой раз?! Боже, неужели это оно, то самое?! Нет, не сейчас! Не рядом с ней!

— Вставай же, сука, пока мозги не вышибла, — пинок сзади, грубые пальцы впились в локоть. Я застонала от бессилия и боли, но всё же сумела подняться и проползти до пятого.

Рыжая заволокла в квартиру. Чудовищный запах пыли и прогнившего пола засаднил в носу. Из мебели лишь табуретка. На полу в большой комнате валялся плед.

— Рожать будешь там, — она толкнула меня внутрь, сама же уселась в ожидании.

— Лика, не глупи, — зашептала молебно. — Я не смогу сама родить. По всем медицинским показаниям. Прошу тебя, одумайся. Я и малыш… Мы оба умрём!

— Что значит не смогу?! — девушка искривилась в улыбке. — Все бабы рожают. Я вот, например, мёртвого рожала. Боженька заложил это в нашу с тобой природу. Так что родишь… Родишь, как миленькая!

— Ты не понимаешь…

— Кончай ныть! — рявкнула рыжая, смерив меня диким ненавидящим взглядом. — Закрой рот и не беси! Иначе, я тебе его заткну чем-нибудь. Ты родишь этого сопляка, поняла?! Родишь для меня с Герой.

Слёзы безысходности лились по щекам. Новый и ещё более сильный спазм в мышцах почти вывернул наизнанку. Обняв живот, осела на чёртов плед. Боль пошла по позвоночнику, достигая своего пика, а после плавно опустилась вниз, стихая.

— Постарайся не орать, — Лика параллельно разглядывала свой маникюр. — Тут стены из картона. Хотя, большая часть жильцов барыги и алкаши, вряд ли, обратят внимание на твои вопли.

— Герман никогда не будет с тобой. Буду я мертвой или нет, — проронила, уткнувшись головой в стену и отдыхая между схватками.

— Нет, дорогая, — Лика метнула в меня чёрный взор. — Ты просто околдовала его. Заманила своим ребёночком. Этот вариант всегда беспроигрышный.

— Если так, почему же у тебя ничего не вышло? — усмехнулась я, ещё больше зля эту дрянь.

Лика резко поднялась. Я вжалась в стену. Схватка наслоилась верхом, не дав ощутить пощёчину.

— Не. Надо. Меня. Злить. — сурово проскрипела каждое слово сумасшедшая. — Иначе, ничто не остановит вогнать пулю в твоё брюхо. Убью сразу двух зайцев.

Я испуганно сцепила зубы и покорно склонила голову. Пульс обухом бил в висках. Глотала позывы к рвоте. Новая схватка. Мощнее, дольше и мучительней. Вцепилась зубами в кисть руки, переживая муку чудовищной боли. Слезы продолжали орошать моё лицо. Нужно что-то придумать. Сбежать! Звать на помощь, выбежать хотя бы в подъезд, барабанить во все двери.

Лика, скучающе что-то разглядывала в глянцевом журнале, который отрыла в ворохе старой корреспонденции. Пистолет покоился у неё на коленях.

Мы сегодня оба умрём — я и мой малыш. Это поняла довольно чётко и трезво. Нужно спасти хотя бы сына, во что бы то ни стало. Он будет жить!

— Лика…, — еле шевеля губами, позвала рыжую. — Я отдам тебе сына, обещаю.

— Чего? — рыжая скривилась, не поверив услышанному.

— Клянусь, я отдам тебе малыша. Только, умоляю, спаси его. Мне нужно в больницу, иначе мы оба погибнем! Прошу тебя, Лика! Не губи ни в чём неповинное дитя!

Бестия напряженно думала решаясь.

— Лика! — вскричала неистово, вновь принимая в себя адскую боль.

Крик оборвался, и под собой обнаружила наличие лужи. Воды?! Вслед за этим по ногам потекла кровь и меня обильно стошнило на пол. Картинка перед глазами начала усиленно бороться с темнотой.

— Ладно, не дрейфь. Я знаю, как рожают. Давай, посмотрю. Поди ребёнок давно идёт, а ты истеришь… Раздвинь ноги!

Мысль о том, что эта мерзавка будет меня касаться, взбудоражила голову протестом. Лика наклонилась, и я из последних сил пнула рыжую ногой по лицу. Бестия охнула и упала навзничь, потеряв себя в пространстве.

Я не думала как бежать и куда… Просто страх и ужас гнали вперёд. Подальше от неё, от этой квартиры, от дома. Просто спрятаться. Собрав себя по кускам и придерживая низ живота руками, почти выползла в коридор к входной двери, но в этот момент в волосы впилась рука и грубо потянула назад. Оглушила дом криком боли.

— Заткнись! — рычание Лики в лицо, и меня отшвыривают на пол.

Падение на живот — самое страшное для любой беременной. Рефлекторно хватаюсь за руку бестии, которая, увы, сжимала пистолет. Звук выстрела гулом разнесся по стенам, но его эхо уже не услышала, упав всё-таки животом на пол. Адская боль атрофировала грудную клетку, тёплой жижей разливаясь по поверхности.

ГЕРМАН

В голове мелькали картинки дурацкой жизни, что прожил. Словно последние секунды перед смертью, но, в моём случае, это будет не мгновение — я рискую остаться в этой секунде на года.

Женщина, что покорила своим характером, стремлениями и твёрдостью духа. Та, что ради своей любви ко мне прощала и терпела всю дичь, что творил по отношению к ней. Любила безвозмездно и всепоглощающе мою глупую гордыню, самовлюблённость, истеричность и необузданный гнев.

Почему так поздно всё это осознал? Почему, когда снова с ней рядом, когда исправился и переродился для неё, судьба решила забрать любимую именно так? Что мне нужно совершить в этой жизни, чтобы наконец стать счастливым?

Молился за Вику и сына, не переставая. Этот ангел в женском обличии должен жить! Это мой ангел, которого всю жизнь так не хватало. Душа нашла её и сердце перестало обливаться кровью. Она — моя истинная половина, что исцелила раны и вернула надежду в будущее. Та, что полностью заполнила пустующую субстанцию и доказала, что только она имеет права пребывать в ней.

Звук выстрела ранил и меня. Снова ощутил ту боль, когда пуля угодила в живот, но тогда это было только на физическом уровне. Вика где-то в этом доме и, возможно, уходит навсегда в одиночестве, без меня. От меня!

Преодолев преграду в виде Лики, не заметил, как минул все оставшиеся лестничные пролёты. Обнаружив супругу на полу, пал возле любимого тела. Страшно трогать, боясь сделать хуже, но нужно заверить, что я здесь, пришёл за ними и что теперь всё будет хорошо.

Кровь… Кажется, что она повсюду и среди неё бледное лицо моей тортоделки.

— Родная?! Нет, нет… — в ужасе обхватил любимое лицо руками. — Где скорая? — кричу не в себе.