Рада Мурашко - Не чужие люди
Валерия никогда не верила в предчувствия, но сегодня ей казалось, что стоит только встать, как опять случится что-то страшное, сводящее с ума своей бессмысленностью и неразрешимостью.
Вдалеке раздался звонок. Она проводила взглядом оторвавшееся от темного монолита быстрое облачко, краем сознания уловив недоумевающий Димкин голос. Голос все приближался, и через пару секунд любовник возник на пороге спальни, протягивая трубку городского телефона.
— Лерочка, это тебя…
* * *Валерия не шелохнулась, пока Николай не обежал машину и не распахнул перед ней дверцу, предупредительно раскрыв зонт. Только тогда, недовольно поморщившись, осторожно ступила на мокрый асфальт.
— Какая гадость! — ворчала она, цепляясь за локоть водителя. — Это свинство — заставлять человека тащиться черт знает куда в такую мерзкую погоду!.. Хоть бы стоянку сделали человеческую, тут же можно ноги переломать!
На самом деле погода, лужи и плохие дороги нисколько ее не волновали. Валерия ругалась, чтобы как-то заглушить навязчивое чувство тревоги, не оставляющее ее с той несчастливой минуты, когда позвонил следователь и попросил явиться в отделение. Да что там попросил — распорядился! Им обоим было понятно, что все эти вежливые «если вас не затруднит» и «хотелось бы поскорее» только формальность, а ответ может быть один: не затруднит, уже бегу. И Лера действительно прибежала в рекордно короткие сроки, рассудив, что, раз уж все равно от неприятного визита не отвертеться, лучше поскорее с ним покончить.
Она замерла у двери кабинета, выравнивая дыхание и изо всех сил стараясь возродить в себе обычную уверенность и невозмутимость. Вместо этого в душе проснулось совершенно детское желание удрать, пока ее еще не увидели. Валерия вздохнула и тихо постучала, тайно надеясь, что следователь неожиданно уехал в длительную командировку.
— Да, заходите!
Валерия разочарованно толкнула тяжелую дверь.
— Здравствуйте. Вы хотели меня видеть… Я Меркулова, — голос был явно не ее — надтреснутый, неуверенный. Ей самой никогда бы не понравился человек с таким голосом.
Следователь бросил на нее хмурый взгляд.
— Присаживайтесь, Валерия Павловна.
Оказалось, что самым страшным было пройти мрачные коридоры и постучать в дверь. Теперь, кое-как устроившись на неудобном твердом стуле, Валерия чувствовала себя почти спокойно. В конце концов она пострадавшая, и этот мрачный мужик с недоверчиво прищуренными глазами должен действовать в ее интересах.
— Валерия Павловна, вас уже спрашивали, кто, на ваш взгляд, может иметь что-то против вас, — неторопливо начал Свиридов, внимательно разглядывая карандаш, который он только что зачем-то схватил со стола. — Вы затруднились дать определенный ответ. У вас не появилось новых мыслей на этот счет?
— Вы позвали меня, чтобы раз в пятый задать одни и те же вопросы? — нахмурилась Валерия.
— Значит, нет? Валерия Павловна, я вас не совсем понимаю, — не отрывая взгляда от карандаша, пожаловался Свиридов. — Почему вы не хотите помочь следствию? Вы все время отделываетесь общими фразами, и ни одного предположения, ни одной мысли…
— Слушайте, ну мы же не в школе! — разозлилась Валерия. — Давайте без нотаций. Я притащилась сюда сразу после вашего звонка, а вы говорите!..
Свиридов наконец поднял голову.
— Валерия Павловна, я вам объясняю, что без вашего содействия будет трудно что-нибудь сделать. В большинстве случаев виновными оказываются близкие жертвы — коллеги, супруги, друзья… дети, — он пристально посмотрел на Меркулову, явно ожидая ответа.
Валерия пожала плечами.
— Я не знаю, что вас может интересовать. Спрашивайте.
— Почему вы не сказали, что у вас есть сын?
Она на секунду закрыла глаза. Спокойно. Давно было понятно, что рано или поздно ей зададут этот вопрос. Сын… Валерия вздрогнула. Сколько она представляла этот момент, сколько думала, что будет говорить, но сам ребенок всегда оставался для нее абстрактной фигурой. Только сейчас Валерия поняла, что он действительно есть. Что он живет, ходит, работает. Думает. И может быть, действительно хочет отомстить бросившей его женщине.
— Я не знаю, — скорее себе, чем следователю, ответила Меркулова. — Мы даже не знакомы, этого не может быть…
— Вы никогда не пытались его разыскать?
— Разыскать? — потерянно повторила Валерия, вряд ли даже осознав суть вопроса. — Ему сейчас должно быть двадцать семь лет… Вы уже знаете, кто он?
— Валерия Павловна, скажите, какие у вас отношения с Павлом Липатовым? — неожиданно поинтересовался Свиридов.
— С Липатовым? Обычные, — Валерия нетерпеливо передернула плечами. — Мы довольно долго сотрудничаем, серьезных разногласий никогда не было… Да какая разница?! Скажите наконец… — она замерла, отчаянно пытаясь не поверить возникшей догадке.
— Он когда-нибудь интересовался вашим бизнесом? Системой охраны? Доходами?
Валерия замотала головой, отбиваясь от потока ставших совершенно невыносимыми звуков.
— Нет! Я не помню! Извините.
— Я понимаю, что вам неприятен этот разговор…
У нее вырвался визгливый, истеричный смешок.
— Ну да! Неприятен, точно. Вот именно неприятен, так вы удачно это сказали… — забормотала она, не вникая в смысл собственной нервной скороговорки.
Главным было не допустить паузы, не дать забросать себя новыми мучительными вопросами. Но уверенный ровный голос следователя легко разбил ее бессвязный лепет. Спастись можно было только бегством. Почти не ощущая собственное тело, Валерия порывисто вскочила, больно стукнувшись локтем о стол.
— Извините, — бросила она уже от двери, игнорируя требовательные призывы сохранять благоразумие.
* * *Теперь дождь казался благословением, великодушным и незаслуженным подарком природы. Мелкие холодные капли ударили в лицо, будто напоминая о ее принадлежности к этому миру. Валерия неожиданно остро ощутила, как легкие жадно хватают загазованный колючий воздух, как кровь бежит по венам, торопясь окатить горячими потоками растерянное трепещущее сердце. Она затравленно оглянулась.
Мечущееся между невыносимой реальностью и еще более чудовищными фантазиями сознание уже нарисовало картину, в которой ее душным неразрываемым кольцом окружали улюлюкающие журналисты, брезгливо сморщившиеся знакомые, ухмыляющиеся сотрудники и главное — ее сын, с ненавистью указывающий на разоблаченную женщину…
На самом деле вокруг было пусто, только скакали около лужи вороны, изредка подхватывая с земли что-то невидимое, и водитель торопливо бежал от машины, на ходу раскрывая зонт.
