Кэролайн Си - Когда сердце поет
— Сколько времени мы женаты? — спросила Эден, которую постепенно начала охватывать паника. Что будет, если Боб задаст ей такой естественный вопрос, а она не сможет на него ответить?
— Мы скажем, что только что поженились, пусть думает, что мы все еще привыкаем друг к другу, — предложил Слейд. Он видел, как она волнуется.
— Лучше, если бы я знала больше ответов, — горько заметила Эден. Судя по всему, он прекрасно спал ночью. Ей стало любопытно — один или с Даной Друри?
Он отстраненно посмотрел на нее.
— Если вы хотите что-то узнать и вас что-то волнует, лучше покончим со всем, пока не появился Боб Гамильтон.
— Чтобы он не услышал ссоры молодоженов? — съязвила она.
Он стальной хваткой обхватил ее руку и подтянул через стол поближе к себе.
— Вас что-то беспокоит. В чем дело?
Эден вздрогнула, встретившись с его суровым взглядом.
— Вы не можете мне приказывать. Я свободная женщина.
Он нахмурился, и она почти видела, как его организованный мозг просчитывает разные варианты ситуации в поисках достоверного объяснения.
— Дана, — выдал наконец решение его мозг-автомат. — Вы злитесь, потому что она приходила ко мне прошлой ночью. — Сквозь мрачный тон пробились нотки удовлетворения.
Эден сделала огромные глаза.
— Я? Почему меня может волновать, если мой муж проводит ночь с другой женщиной?
Он не отводил от нее глаз.
— Да, почему это вас должно волновать? Особенно если на самом деле этого не было.
Эден не знала, верить ему или нет. Она хотела вырвать у него руку, но та была в стальных тисках. В его взгляде можно было прочесть: ты сама начала этот разговор, теперь я его закончу.
— Но меня это не волнует, — продолжала настаивать Эден. — Я бы ничего об этом не знала, если бы не захотела поговорить с вами прошлой ночью.
— Вы собирались прийти в мою комнату?
— Ч-чтобы п-поговорить с-с вами.
— Значит, вы передумали?
Черт бы его побрал! Почему он все усложняет? Ему хочется, чтобы она высказала все, что и так ясно им обоим?
— Я услышала голос Даны и не решилась прервать ваш тет-а-тет.
Он пожал плечами.
— Очень жаль, что этого не сделали. Вы бы прервали дискуссию по поводу некоторых образовательных видеокассет, которые собирается производить компания. Дана будет представлять эти кассеты.
— Вы хотите, чтобы я поверила, будто такая роскошная женщина, как Дана, прошлой ночью пришла к вам, чтобы поговорить о деле?
— Я не ожидаю, что вы чему-нибудь поверите. — Голос у него был резкий, как удар хлыста. — И еще раз напоминаю, что вы играете роль жены, а не являетесь ею на самом деле. У вас нет никаких прав на меня!
— Благодарю тебя, Боже, за это! — выдохнула тихо она. Значит, сейчас самое время сказать ему о своем плане.
— Поскольку брак фиктивный, мне кажется, не стоит продлевать его дольше необходимого, — закинула она наживку.
— У вас, наверное, уже есть соображения на счет этого, так? — протянул он.
Она согласно кивнула.
— Вы совершенно правы. После того как друг поверит в наш брак, мне бы хотелось сразу улететь домой. Можно сказать, что у меня кто-то заболел.
— Я так и знал: вы всегда можете легко солгать, только бы сделать все, как вам надо. — У него потемнели глаза, когда он это говорил.
Почему он намеренно извращает все, что она говорит или делает? Эден не хотелось, чтобы он догадался, как больно ей из-за того, что он так плохо думает о ней.
— Я не могу вас переубедить и можете думать обо мне все, что пожелаете.
— Я так и делаю, — учтиво склонился Слейд. — Отведайте дыню, она великолепна!
Один взгляд на нее — и ему стало ясно, что она сейчас думает. Эден было так плохо, что она смогла проглотить только кусочек тоста и глотнуть немного сока.
У Слейда не было подобных проблем. Он лакомился всем, что щедро предлагал шведский стол с его закусками и горячими блюдами, массой тропических фруктов.
Место, где они сидели, обрамляли пальмы и яркие тропические цветы. Пальмы стояли и по краю бассейна. Вокруг проходили тропинки, выложенные деревянными планками.
Если бы не проблемы со Слейдом и не ее волнения, Эден бы посчитала, что попала в рай.
Она совершенно не готова играть свою роль, и убедиться в этом достаточно просто — нужно только оглянуться вокруг. Влюбленных было так просто обнаружить по особому сиянию глаз, нежному воркованию. А их словно окружала аура злобы.
— Вы уверены, что не хотите дыню? — еще раз обратился к ней Слейд.
— Ради бога, если вы так настаиваете, я попробую. — Все, что угодно, только бы оставил ее в покое!
К ее удивлению, быстро наклонившись, он положил ломтик дыни ей в рот, при этом слегка коснувшись его пальцами. Но и этого было достаточно — Эден обожгло, словно молнией. Его жест был слишком интимным. Она с трудом проглотила дыню сквозь стиснутое горло.
— Зачем это?
— Именно так ведут себя молодожены. — И он спокойно протянул ей кусочек лакомства.
— Отведаешь еще?
— Нет, нет, спасибо.
Только не показать бы ему, как сильно взволновал ее этот жест и как ей грустно, что это всего лишь игра.
— Сейчас гораздо лучше, — со вздохом удовлетворения заметил он. — Ты уже больше напоминаешь милую новобрачную.
Она улыбнулась ему самой ласковой улыбкой.
— Пошел к черту!
— Я уверен, ты можешь показать мне дорогу к нему.
Его глаза метали молнии.
Она не успела нанести ответный удар — кто-то подошел к их столику.
Человек был такого высоченного роста, что она даже растерялась. Высокий, и тело как у штангиста. Длинные соломенные волосы ниспадали на живые синие глаза.
— Слейд, черт, как я рад тебя видеть!
Красивое лицо Слейда расплылось в ответной улыбке. Он поднялся, и гигант заключил его в медвежьи объятия. Когда они перестали обниматься, он положил руку на плечо друга.
— Боб, хочу тебе представить очень дорогого мне человека — мою жену Эден Венедикт. Эден, это знаменитый Боб Гамильтон.
Эден онемела, когда он ее представлял, но выручило то, что Боб Гамильтон тоже был поражен.
— Кто? Боже мой, Слейд, почему ты не сообщил мне, что наконец связал свою жизнь с такой чудесной женщиной?
— Мы еще никому не сообщали, — сказала Эден, вновь обретя дар речи, и это было похоже на правду. — Счастлива познакомиться с вами, мистер Гамильтон.
— Только не мистер, называйте меня Бобом. Друг Слейда — это мой друг. Твоя жена? — Он повернулся к Слейду. — Не могу поверить. Ты всегда говорил, что лучше отрежешь себе руку, чем наденешь на нее обручальное кольцо.
Неужели все знали о том, как Слейд не хотел жениться?
