Вера Копейко - Подарок Судьбы
Бело-розовая ванная блистала в свете зажегшейся лампы, белоснежные полотенца лениво уцепились за крючки вешалки, махровый розовый халат лег на плечи сам собой, и Вика подошла к зеркалу. Огромные темные глаза горели, щеки были в тон халата, молочно-белая кожа шеи выделялась невероятной белизной на фоне щек. Вика едва узнала себя — чужая, нет, новая, красивая женщина. «Да, красивая, — без ложной скромности сказала она себе. — И Петр под стать такой женщине».
Воображение заработало, она увидела его рядом с собой, сердце забилось, а тело готово было прильнуть к нему. Она повела плечами, халат соскользнул на пол, на розовый коврик перед ванной, ее обнаженное тело выгнулось, и она прижалась к большому зеркалу, туда, где мысленно видела его. Он тоже был нагим, она не сомневалась ни секунды, что он именно такой, каким она видит его сейчас. Красноватая от загара кожа, как у всех рыжих, широкие мускулистые плечи, подтянутый, совершенно плоский живот, узкие крепкие бедра и... желание. Его сильная плоть хочет ее, тянется к ней, требует впустить, и уверена, что она согласится.
Вика тихо застонала, внезапно ощутив остужающую прохладу зеркального стекла. О да, она готова заниматься с ним любовью, прямо здесь, в ванной. Ее тело хочет его сильного мужского начала. Но разум? Мозги? Что делать с ними? Они требуют остановиться. Остановиться вовремя. Она выстроила идиллический сюжет, исполнение которого возможно только на необитаемом острове, в безвоздушном пространстве, в раю, наконец.
Вика знала, так не бывает, она уже «сходила» замуж и пока не собиралась повторять уже известный шаг.
Спать! — приказала она себе и заставила руку нажать на выключатель. Дрожащий свет крошечной лампочки расплылся пятнышком на белой пластмассе выключателя. Она спустила воду и вышла из ванной.
Но как же насчет его обещания? И твоего согласия? Поехать с ним завтра на море? — ныл тоненький жалобный голосок — ее плоть хотела получить свое. И она знала безошибочно, зачем он зовет ее на море.
«Утро вечера мудренее, — оборвала это нытье Вика, снова укладываясь в постель. — Завтра наступит, и все будет так, как и должно быть». Она закрыла глаза и быстро заснула. Завтра наступило, оно постучалось первым лучом солнца в окно, но Вика не поддалась ему, она повернулась на другой бок и досыпала — меньше чем за восемь часов она не высыпалась. Вика не верила тем, кто говорит, будто им хватает пяти часов сна в сутки, а то и того меньше, — эти люди наверняка добирают днем, но не признаются. Природа задумала человека так, как задумала, и ничего с этим не поделаешь. Поделать, конечно, можно, но в ущерб чему-то в себе самой. Недосып отражался на лице, на настроении, а Вике нужна форма. Потому что она сама себе инструмент для работы. От нее требуется мгновенная реакция, а когда ты борешься со сном, какая уж тут реакция, так, сонная тетеря, которую может подстрелить даже начинающий охотник.
Она открыла глаза и вздрогнула. Телефон на тумбочке мигал красной лампочкой. Она поморгала, соображая, где она и что с ней, потом поняла, где находится, и до нее дошел смысл этого мигания. Вика вспомнила, как однажды в американском мотеле, где она жила во время стажировки и еще довольно плохо знала детали местной жизни, а английский был на уровне «читаю со словарем», она никак не могла понять, чего ради мигает лампочка на телефонном аппарате. Она мигала весь вечер, а укладываясь спать, Вика прикрыла аппарат подушкой, чтобы не раздражал этот красный глаз. Утром Вика попыталась объяснить девушке в регистратуре, что у нее что-то произошло с телефоном. Оказалось, что та не понимала ее английский и передала для нее «месседж» — сообщение. А когда Вика взяла оставленную ей записку и вернулась в комнату, то увидела радостную картину — аппарат перестал мигать. Вика догадалась: он подавал ей сигнал о «месседже».
Значит, и сейчас для нее что-то есть у администратора.
Вика вскочила с кровати, быстро натянула темно-синие джинсы и красную майку. Она выбежала из номера и по коридору прошла в вестибюль. Здесь было полно народу, приехала группа туристов, судя по громким голосам и мужским пиджакам в клетку — американцев. Пенсионеры, скорее всего, потому что уже не сезон и большие скидки на самолет, на гостиницу. Девушка за стойкой, мило улыбнувшись, протянула Вике письмо.
Вика мигом вернулась к себе в номер и быстро вскрыла конверт. Она не сомневалась, что это от Петра Суворова.
«Сожалею, но сегодня встречи не будет, дорогая моя Артемида. Я срочно улетаю в Германию. Встреча не отменяется, она переносится — в другое место и на другое время. Надеюсь, если я на этом листе бумаги сообщу тебе, что целую, — ты доподлинно вспомнишь, как это было вчера возле ресторана на Бейкер-стрит. Мне кажется — по крайней мере, я льщу себя надеждой, что тебе понравилось. Как и мне самому. Словом, я целую тебя точно так же, но четыре раза, и до встречи».
Вика опустила письмо на кровать и посмотрела в окно, правда ли, что солнышко скрылось за тучей? Нет, неправда, оно по-прежнему светило на лужайку за окном и на цветник с желтыми зимостойкими розами, на плющ, пущенный умелой рукой садовника по каменистой стене, которой на вид не одна сотня лет, как и самой гостинице. Вика прочла в рекламной листовке о том, что эта гостиница некогда служила приютом сперва для монахинь, потом для людей светских, а потом превратилась в нынешнюю процветающую, не самую дорогую, но и не самую простецкую. Ее коридоры, узкие по нынешним временам, устланы толстыми коврами, деревянные лестницы, ведущие на второй этаж, в ресторан, скрипели, но это не раздражало, а напротив, умиротворяло, они словно обещали желанный покой душе, поскольку познали, что такое настоящая вечность.
Она попробовала представить Петра в гостиничном коридоре — наверняка он пробирается бочком и наклонив голову.
Вика хотела порвать письмо и выбросить в корзинку, но что-то удержало ее. Нет, она сохранит его на память об очень романтической встрече. Будет ли новая встреча — никто не знает.
Вика вздохнула, огляделась, посмотрела на часы и включила телевизор. Установленный на консолях непривычно высоко, почти под потолком, он показывал новости. Вика смотрела на движущиеся картинки, но не вникала в суть.
Что ж, сегодня она поедет на конференцию, потом завернет в «Макс и Спенсер» за подарочной майкой для Соколова, а завтра улетит в Москву.
4
Петр Суворов отбыл в Германию на рассвете и поэтому оставил Вике послание, а не позвонил и не зашел. Он поехал в аэропорт Хитроу прямо из Уотфорда, куда ему позвонили из Гамбурга. Ему сообщили, что группа любителей медвежьей охоты уже набрана и с ними необходимо срочно встретиться. Ему в голову приходила мысль попросить Вику забрать его вещи из номера и тем самым сделать их встречу в Москве неизбежной. Но, поразмыслив, он отказался от этой идеи. Перевести отношения с такой женщиной на бытовой уровень, как он мысленно назвал это, было бы неправильно. Она не из тех, кто готов стать нянькой мужчине и испытывать от этого несказанную радость. Такие выходят замуж рано и несут свой крест безропотно при любой погоде. А эта... Если Вика Морозова свободна — а откуда ему известно, что это на самом деле так? — ну, лучше сказать, до сих пор не замужем, стало быть, именно бытом она и не собирается себя отягощать. Заботой о других тоже. Поэтому он оставил проблему с вещами в номере на своего приятеля.
