Сандра Браун - Падение Адама
— Замечательно, черт возьми! По-моему, прекрасная новость! — Он тут же пересказал все Элизабет. — Итак, вы уже делаете успехи. Только не падай духом. Адам скоро перестанет беситься. Он втянется в лечение.
«Но освоюсь ли я, привыкну ли бесстрастно дотрагиваться до него? — вот в чем суть проблемы и причина этого звонка». Адам отнюдь не единственный мужчина, кто приходил в смятение при виде ее изящной руки, покоящейся на покорной плоти. Это смущало и будоражило ее гораздо сильнее, нежели любой его каприз или неожиданная вспышка гнева.
— Неужели ситуация настолько обострилась, что тебе никак не продержаться хотя бы пару дней? — с мольбой простонала Элизабет, когда Тэд передал ей трубку.
Лайла вздохнула, сдаваясь.
— Наверное, продержусь. Но сегодня же начни искать замену. Свяжись с больницей. Уверена, мой шеф предложит тебе целый список опытных терапевтов. Желательно прислать мужчину. — Ни одна женщина, даже непробиваемый «синий чулок», не сможет устоять перед его физическим совершенством.
— Посмотрим, что можно придумать, — упавшим голосом ответила Элизабет.
— Сегодня, Лиззи! Найди мне замену.
— Трудная задача.
— Постарайся!
— Ладно!
— Кровь из носу!
— Ладно!
— Я не шучу, Элизабет. Вряд ли тебя устроит, если я поставлю его на ноги, а он проведет остаток жизни в тюрьме за убийство лечащего врача. Я рада, что ты находишь это смешным.
В сердцах Лайла швырнула трубку. Она даже не поинтересовалась самочувствием Элизабет, но если та настолько зашлась от хохота, то, видимо, чувствовала себя великолепно. Вряд ли Лайле стоило рисковать своей профессиональной репутацией из-за сиюминутного желания бросить Адама в его теперешнем состоянии. Очевидно, не позднее чем через несколько дней она спокойно отбудет и с ним станет возиться кто-нибудь другой. Пока же ей придется обуздать себя и работать с полной отдачей, но по возможности держать дистанцию.
В таком прагматическом расположении духа Лайла вернулась к Адаму.
— Отлично, на аппетит жаловаться не приходится. — Она убрала пустой поднос с кровати.
— Что доктор?
— Доктор?
— Ты ведь ему звонила?
— А, да, его еще нет на месте.
— Он всегда появляется рано утром.
— Видимо, у него обход.
— Он сказал тебе что-то такое, что не следует мне знать, не так ли? — подозрительно спросил Адам. — Он сказал, чтобы ты не радовалась, потому что эта судорога ровным счетом ничего не меняет.
Уперев руки в бока, она вперилась в него взглядом.
— О Боже, да ты к тому же параноик!
— Тогда почему ты ничего мне не сообщаешь?
— Если хочешь знать, я вообще туда не звонила. Я разговаривала с Элизабет и Тэдом.
— Зачем это?
— Чтобы уволиться. — Неподдельное изумление на лице Адама заставило ее продолжить: — Разве ты не этого хочешь?
— Да, конечно, но…
— Что «но»?
— Ты вроде не из тех, кто не доводит дело до конца.
— Я и не бросаю начатое. Обычно. Но наше взаимное отвращение настолько велико, что, боюсь, это помешает выздоровлению.
— Тебе что, не достает профессионализма, чтобы отбросить личное?
За последние полчаса ей пришлось выслушать одно и то же дважды. В этот раз вызов исходил от Адама Кэйвано: высокомерие в легком наклоне головы, красноречивый упрек во всем его облике. В течение какого-то мгновения она сверлила его взглядом своих непокорных голубых глаз.
— Достает, черт побери. А ты, достаточно ли ты мужчина, чтобы лечиться, не оскорбляя меня?
— Не спорю, ты права.
— Никакого нытья. Никаких жалоб. Никаких истерик.
— Согласен.
— Порой ты будешь загибаться от боли, но я не остановлюсь.
— Я могу терпеть.
— Ты в самом деле хочешь снова ходить?
— Вопрос совсем не в том, чтобы снова ходить. Я жажду бегать, ходить под парусами и на лыжах и… забраться на эту чертову итальянскую вершину.
— Тогда нам предстоят недели, а может, и месяцы тяжелой работы. Придется терпеть и потеть сильнее, чем когда-либо в жизни. Прежде чем все закончится, ты побьешь рекорды выносливости и самообладания, о которых и представления не имел.
— Я готов.
Лайла осторожно спрятала улыбку. Его настроение и отношение к лечению изменилось на сто восемьдесят градусов. По крайней мере, хотя бы этого ей удалось добиться. Адам больше не производил впечатления раненого великана-людоеда, угрожающего свирепым рыком каждому, посмевшему посягнуть на его жалкий мирок.
— С чего начнем? — спросил он, нетерпеливо сверкнув глазами.
— С ванны.
— С чего, с чего?
— С ванны. От вас дурно пахнет, мистер Кэйвано.
4
Он скрестил руки на груди и пригнулся, словно готовясь к круговой обороне.
— Я не в состоянии вымыться даже под душем.
— Мы не будем перемещаться в ванную, я помою тебя в кровати.
Она подкатила больничную тележку, сняла с нее большой таз и отправилась в ванную, чтобы налить туда теплую воду.
— Пит поможет мне помыться.
— Это работа не для него.
— Ничего, если я скажу — справится.
— Я думала, мы договорились и ты не будешь больше ворчать и жаловаться, — ответила она, кряхтя от тяжести таза, наполненного до краев.
— Не думал, что наше соглашение подразумевает мытье в кровати.
— Естественно. Тебе следовало бы ознакомиться с перечнем процедур, отпечатанных мелким шрифтом.
— Взрослый мужик, моющийся в кровати, — это унизительно.
— Нет ничего более отвратительного, чем дурно пахнущий взрослый мужчина.
С выражением полного безразличия на лице она начала подкладывать под него полотенца. Он прекрасно владел верхней половиной туловища, но ей пришлось приложить некоторое усилие, чтобы приподнять ему ноги.
Чтобы как-то сгладить неловкость ситуации, она спросила:
— Мыло ты, конечно же, предпочитаешь дорогое?
— В ванной, — буркнул он.
— Просто великолепно. — Покидая ванную, она нарочито вдохнула неповторимый аромат изысканного мыла. — Изумительный запах и не сказать чтобы резкий.
— Безмерно счастлив тебе угодить, — саркастически заметил он.
— Одеколоном ты тоже пользуешься?
— А как же.
— Тогда подушись, как побреешься.
— Побреешься?
— Предпочитаешь, чтобы я…
— Нет-нет, — поспешил ответить он.
— Не перестаю удивляться, почему ты до сих пор пренебрегал своим туалетом. — Она улыбнулась приторной, неестественной улыбочкой. — Или ты спишь и видишь, как бы превратить эту скудную щетину в длинную бороду?
Атмосфера накалялась, грозя перейти в зловещее молчание, пока Лайла, ловко отвернув простыню умелыми движениями, намыливала губку до появления обильной пены. Покончив с этим, Лайла принялась за его ногу. Намыливая пальцы, она попыталась разрядить обстановку.
