Ты под моей защитой - Юлия Витальевна Кажанова
Но только я присаживаюсь рядом и касаюсь бледной щеки, как девушка начинает кричать и вырываться.
— Нет! Не надо! Отпустите!
— Лена, очнись, это я! — пытаюсь достучаться, но, видимо, бесполезно. Её взгляд блуждает, руки бьют меня по груди, а сама она пытается выбраться из-под покрывала.
— Так, сейчас я приведу тебя в чувство. — И, подхватив кричащее чудо, несу её в ванную.
Ногой открываю дверь, ставлю девушку на пол, быстро стягиваю с неё кофту, а потом, засунув в ванну, включаю душ, при этом продолжая её держать.
Ледяные струи начинают бить по нам, но это ещё сильнее подстёгивает Лену, и она буквально вопит от отчаяния. Увы, я знаю только один способ, как успокоить девушку.
Забираюсь в ванну, прижимаю малышку к стенке, завожу руки над головой, чтобы не брыкалась, и впиваюсь поцелуем в мягкие уста. Какая же она сладкая! Усиливаю напор, уже вжимаясь в неё, и чувствую, как меня начинает накрывать. Хочу её!
Но это же просто соседка. Девчонка, которая так любит выносить мне мозг. Правда, с очень манящим телом и сладкими губками.
Малышка затихает и пытается сфокусировать взгляд на мне. Узнала?
— Лена? — зову её, не замечая, что сам уже промок. Сейчас важна только она. Отпускаю руки, которые падают вдоль тела.
— Яр? — шепчет, осматриваясь, а потом обессилено прижимается к моей груди и начинает плакать. Правильно. Пусть всё выпустит, тогда станет легче. Нельзя такую боль держать в себе.
— Всё хорошо, кроха, теперь ты в безопасности, — произношу уже спокойнее и, приобняв тельце, вытаскиваю её из ванной. Вода стекает по волосам, шее, одежде. Белоснежный топик промок и теперь просвечивает. Через простенький хлопковый лифчик торчат острые вершинки. Я ещё помню, какие они манящие на вид.
Но сейчас нужно срочно включать голову.
— Лена, ты как? Можешь стоять?
— Да, — шепчет дрожащими губами.
— Отлично. Раздевайся, — приказываю и протягиваю ей полотенце, снятое с крючка.
И опять этот испуганный взгляд.
— Так, кажется, ты не совсем пришла в себя. Кроха, ты мокрая, тебе надо переодеться. Понимаешь? — говорю как с маленькой, пытаясь не повышать голос. Она и так напугана.
— Да.
— Отлично. Я за вещами, а ты раздевайся. — И, убедившись, что она стоит твёрдо, покидаю ванную, поправляя брюки. И зачем я вызвался сам разгребать её проблемы? Хотя… Ответ очевиден. Я бы не позволил другим коснуться её. Она моя соседка!
Выхожу из домика и, подойдя к машине, достаю наши рюкзаки. Надеюсь, у неё там именно вещи, а не одна косметика, как у многих.
Возвращаюсь и вижу, что малышка сидит в ванной под струями уже горячей воды и со слезами на глазах трёт себя губкой. Кожа уже красная, но она словно не замечает этого. А пар стоит такой, что её почти не видно. Чёрт, она что, свариться решила?
Кидаю рюкзак на пол и, присев перед ванной, делаю воду чуть прохладнее.
— Лена, — зову, касаясь её плеча, и на меня смотрят с глубокой грустью.
— Яр, они трогали меня. Я такая грязная, — шепчет и начинает тереть себя ещё сильнее. Местами задевает кожу ногтями, и на ней появляется кровь.
А нет, шок ещё не прошёл.
— Всё будет хорошо, малыш, всё забудется, — произношу, забирая губку, и сам начинаю аккуратно мыть её. Провожу по плечам, рукам, шее… Мою ручки с тонкими запястьями. И это всё под её пустым взглядом.
— Они больше не тронут тебя, ведь с того света не возвращаются. Давай, кроха, приходи в себя. У нас ещё много дел, и один я не справлюсь. Ты же сильная, я знаю!
Лена качает головой и обхватывает себя за коленки. Я же продолжаю успокаивающе мыть её. Через пятнадцать минут девушку отпускает, и она забирает у меня губку с благодарной улыбкой. А ещё я вижу стеснение. Как-то поздновато. Я уже всё увидел, и мне понравилось.
— Заканчивай и выходи. Твои вещи вот. — И киваю на рюкзак.
— Спасибо, — благодарит, а я смотрю на этот соблазн. Ничто так не подкупает, как испуганная голая девушка, которая ищет в тебе защиту. А Лена будет искать её, ведь, похоже, за девушку взялись основательно.
Сменив джинсы на сухие, я достаю из рюкзака чёрную футболку, и в этот момент открывается дверь ванной и выходит Лена в коротких джинсовых шортиках и облегающей серой майке. Малышка подсушивает волосы полотенцем, а по шее и груди то и дело стекают капли.
Да она издевается. Такое искушение и невинность.
— А чего-нибудь потеплее не нашлось?
— Сказал мужик в одних штанах, — летит насмешливое, и я выдыхаю. Раз шутит, то буря улеглась. Отлично. Значит, мы сможем поговорить.
Натягиваю футболку и показываю на себя.
— Я одет.
— Если футболка в облипку — это одет, то я тоже. — И показывает на свой топик, который подчёркивает аппетитную грудь. И почему я только сейчас обратил на неё внимание?
— Накинь хоть покрывало, тут ещё прохладно. — И киваю на диван.
К удивлению, Лена не спорит и быстро закутывается до колен.
— Пошли, Одуванчик, поболтаем. Расскажешь, куда ты вляпалась, а я оценю масштабы наших проблем. — И указываю на стол, за которым я пил чай.
— Если бы я сама знала, — говорит устало, присаживаясь на стул.
Разливаю нам ещё горячий напиток и пододвигаю малышке чашку и тарелку с печеньем.
— Итак, кроха, давай начистоту. Во что ты успела влипнуть? Как ты вообще впустила тех мужиков в квартиру?
Лена усмехается и с грустью обхватывает чашку, грея руки.
— Дура потому что. Они назвали полное моё имя, потом бабушки. Сказали, что из больницы. Я так перепугалась, что открыла им, а они сразу рот зажали и к стенке…
— Будет тебе урок на будущее. Дальше. Говорили, что хотели?
— Пулю в лоб обещали. Вопросов не задавали, только между собой общались. Думали, сразу убить или поиграть. Выбрали второй вариант. — Девушку передёргивает, и я вижу знакомый ужас в глазах.
— Так, всё, успокойся. Теперь ты со мной!
— Надолго ли? Кстати, как ты вообще оказался в моей квартире?
— Ты сейчас только не волнуйся и не переживай, — начинаю и снова вижу страх. И зачем я это сказал? — Ладно. В общем, наёмники сперва нагрянули к твоей бабушке.
— Как? А бабушка?
— Тамара Игоревна практически не пострадала. Больше испугалась. Но мои люди уже отправили её в больницу. Оттуда моя мать заберёт её в санаторий, где их точно не тронут.
— Хорошо. А те люди сказали, чего хотели?
— Тебя. И
