Любовь оставляет отпечатки - Лена Коро
– Не увиливай.
– Я честна.
– То, что ты здесь бывала раньше, давно понятно – ты маниакально стремилась найти именно этот невзрачный домик на углу. А вот почему ты это делала?
Лина молчала, поэтому Надежда решила надавить.
– Фотка – это артефакт и не более того. А вот что с ней связано? Колись.
– Надя, артефакт – это что-то архаичное. А я была здесь полтора года назад. Всего-то.
– Задам вопрос в лоб. С кем была?
– С мужчиной. Но не спрашивай с каким. Мне это неприятно.
– Хорошо. Теперь, по крайней мере, ясно. И то, что ты все время на столик тот посматриваешь, тоже понятно почему. Рисуешь картинки?
– Вытаскиваю из памяти уже готовые, – Лина улыбнулась. Надежда нравилась ей как своей настырностью, так и тактичностью. Умела откатить интерес в ситуациях, когда чувствовала, что собеседник напрягается не просто в поисках нужного ответа, а в нежелании что-то сообщать.
С другой стороны, Надежда знала, что Лина в отличие от нее, которая легко уступает натиску, ни за что не раскроет своих тайн. Если не захочет сама. «Хоть к стенке ставь, – говаривала она. – Это у меня от прабабки, которую реально выводили на расстрел, но она так и не сказала, где золотишко закопала». И с гордостью демонстрировала перешедшее по наследству необычное кольцо – муху с изумрудным брюшком и бриллиантовыми крылышками.
– Ладно, – примирительно подмигнула Надежда, – я ж понимаю, что человек постоянно стремится туда, где был счастлив. Особенно вдвоем.
– Счастье вдвоем – это когда не хватает времени, чтобы почувствовать это сполна… Поднимайся. Пора двигаться в сторону кроватей.
– Ой, так хорошо болталось… а можно мне еще чашечку этого какао?
– Моккачино? Давай возьмем с собой и поспешим. Три с половиной километра – это еще час топать. Вот и поговорим.
* * *
Они снова вышли на морозный воздух. Стемнело. Старый город в отблесках фонарей стал еще более сказочным. Узкие булыжные мостовые, жмущиеся друг к другу домики, красная черепица и чугунные вывески создавали ощущение какой-то магии. Да еще этот волшебный аромат, который вдруг накрывал волной – кофе, свежая сдоба, корица, какие-то сладкие цветы. Магазинчики, кафеюшки и кондитерские зазывали витринами, у многих домов стояли глиняные фигурки, крохотные столики и узкие скамейки – присядь, мы тебе рады.
Надежде хотелось постоять у каждого фасада. Разглядеть многообразие пахучей выпечки, сувениров, открыток и картин. Но Лина просто бежала вперед, и надо было не отставать. Однако у одного магазинчика Надежда все же притормозила. В широком окне от низкого подоконника до верха на подставках и тумбочках расположились медведи. Куклы были разные – по размеру, цвету, материалу. Но смотрелись такой дружной компанией, что хотелось шагнуть за стекло и усесться рядом с ними.
Лина обнаружила отсутствие Надежды за спиной не сразу. Вернулась и застала ту неподвижно стоящей у магазина игрушек. В другой момент она, наверное, подтрунила бы над подругой, но сейчас ее вид вызвал умиление. Как воспитатель, та имела в арсенале много качественных игрушек.
И просто так их вид ее смутить и привлечь не мог. Что же тогда? Была среди фигурок похожая на подарок от любимого? Или вид оказался слишком компанейским? Однако Лина спрашивать не стала.
Просто подошла и обняла подружку за плечи. Так они постояли еще немного, а потом, не сговариваясь, пошли прочь.
– Давай по набережной пройдемся, – минут через десять предложила Надежда, когда оказались на широком мосту. – Буду представлять, что мы в Питере. Домики, конечно, попроще, зато первые этажи все светятся. И смотри – почти нигде штор нет. А я так люблю в окна заглядывать. Знаю, и ты не против. Угадала?
– Про Питер точно. Но, пожалуй, мы пойдем берегом не этой реки, а следующей. Потому что набережная там красивее, самобытнее. И вообще называется Санкт… Паули.
– Ты уверена?
– Я на карту смотрю. К тому же это самый короткий путь в гостиницу.
– И что смущает?
– То, что присесть в автобус не удастся. Они там не ходят. Судя по всему, пешеходная зона. Ну что, согласна?
– Спасибо, что уговорила ботинки на манке надеть.
Подруги быстро преодолели людный проспект и свернули под деревья узкой улочки вдоль реки. Здания здесь были типичные для большого немецкого города. Надежда уже впивалась взглядом в незашторенные интерьеры, когда тишину аллеи прервала негромкая музыка. С каждой минутой звук усиливался. А еще через триста метров из-за поворота выглянул снежный пляж, ярко освещенный яр и веселые горки на нем. Подруги остановились.
– Лина, Лина, смотри, как здорово. Как в детстве. На санках с высокого берега.
– Тоже давно не видела такого. И река рядом, и людей полно, и коробейники ходят.
– Рождеством пахнет. Сколько людей. Дети катаются. Музыка звучит. Давай, сфоткай меня на фоне этой сказки.
Надежда поправила волосы, выбившиеся из-под шапки, приняла фотогеничную позу – спинка прямая, одна ножка согнута, живот втянут.
– Расслабься. А то на воблу похожа. Поестественней. Улыбочку.
Лина пощелкала мобильником.
– Видео, видео поснимай еще.
– Зарядки не так много осталось – навигатор включен. Сама попробуй.
– Давай, я тебя тогда на свой телефон запечатлею. Но сразу предупреждаю, он твоего слабее, – Надежда сделала несколько снимков Лины на фоне оживленного берега.
– Все, идем. Нам неблизко.
Надежда подчинилась и не произнесла ни слова до тех пор, пока движение не вошло в определенный ритм. Именно в этот момент она отметила, что равномерность шагов, окутавшая их темнота и четко определенная цель создают некую атмосферу доверительности.
– Что молчишь? – закинула она удочку.
– Под впечатлением. Пережевываю.
– Брось. Ты десять раз здесь бывала. Это я должна сейчас балдеть.
– Не получается?
– Как раз и да. Мне кажется, что мы с тобой в каком-то коконе и несем его аккуратно, боясь разлить то, что находится внутри.
– Знаешь, у меня почти такое же ощущение. Только я не боюсь что-то выплеснуть, а озабочена снова тебя не потерять.
– Куда ж я денусь?
– Перцепция такая. Место незнакомое, ты под моим крылом, и я обязана тебя доставить туда, где будет тепло и безопасно. Материнский инстинкт, вероятно, работает.
Надежде вдруг стало жарко, хотя температура ночного воздуха опустилась. Она расслабилась до такой степени, что решилась опять завести разговор о Никите. И зашла, как ей показалось, издалека.
– Знаешь, у меня какое-то предвкушение больших событий. Каких-то новых историй, чувств, открытий. Может, любви?
– Предвкушение любви – хороший витамин… но только сама любовь – таблетка от одиночества. Ты предлагаешь порассуждать о БАДах?
– Давай я покурлычу,
