Обретая тебя (ЛП) - Хендрикс Лена

Мои мысли блуждали по Финну, его сломанной ноге и облегчению, которое нахлынуло на меня, когда я узнала, что с ним все будет в порядке. По правде говоря, меня не было поблизости, когда это произошло, но я побежала на панические крики моих друзей как раз вовремя, чтобы увидеть, как Линкольн взваливает Финна на плечи, как пожарный.

Дек сказал, что Финн потерял опору на каменном утесе и сильно упал, хотя я была уверена, что Финн предпочел бы, чтобы приукрасили высоту или то, насколько он был крепким. Дек сказал всё как есть.

Я не ожидала той сильной волны желания, которая захлестнула меня, когда я увидела, как Линкольн схватил Финна. Черт, он выглядел хорошо, делая это. Инстинкт и тренировки взяли верх — его голубые глаза были неподвижны, когда он нес Финна полмили обратно к машинам. Я карабкалась за ними, хватая на ходу все снаряжение, какое только могла.

Бицепсы Линкольна вздулись от веса, на его худых предплечьях выступили вены. На его правой руке я могла видеть шрамы от войны и остатки татуировок, которые были повреждены. Моя грудь сжалась от мысли о том, как болезненно это выглядело.

На спине рубашки Линкольна выступили капли пота, но его дыхание было ровным. Имея неограниченный обзор его задницы, когда он поднимался впереди меня, я могла видеть его сильные ноги, несущие вес.

Я хочу обхватить ногами это подтянутое, мускулистое тело.

Все дни, прошедшие после аварии с Финном, я не могла выкинуть эту мысль из головы. Я проводила тихие ночи в своей постели, думая о том, как провести пальцами по его животу, ниже, пока не достигну его толстого, твердого члена.

Я хотела знать, как ощущается Линкольн в постели. Я воображала, что он был щедрым любовником, не похожим ни на кого из тех, с кем я была раньше. Я представила, как он настойчив, охваченный своим желанием, и берет меня, зная, что я хочу этого так же сильно, как и он. Я чувствовала, как мое тело напрягается, просто думая о Линкольне на мне, проталкивающемся внутрь.

Я знала, что неправильно так думать о брате моего лучшего друга, но ничего не могла с собой поделать. Меня тянуло к Линкольну. Я хотела узнать о нём больше, потратить время на выяснение того, почему иногда он казался таким беззаботным, а иногда становился таким тихим и напряженным.

У Финна и Линкольна было кое-что, что им нужно было решить, но, если бы я могла помочь, я бы нашла способ снова увидеть Линкольна.

Дойдя к вершине хребта, я обнаружила, что пейзаж открывает передо мной поляну. Погружённая в свои мысли, я не была уверена, как далеко прошла, поэтому проверила свои часы с GPS — почти 5 километров. Бад, казалось, едва адаптировался к долгой прогулке, но мне хотелось уделить минутку, чтобы отдышаться.

Я могла слышать слабые звуки дороги поблизости, поэтому знала, что не слишком далеко отошла от цивилизации, но заблудиться в горах на северо-западе Монтаны было бы нехорошо. Мне нужно было держать голову на плечах и перестать так много мечтать о Линкольне.

Я посмотрела на пейзаж внизу и увидела простирающуюся длинную долину, которая извивается и тянется вдоль реки. Это великолепно. Вдоль берега цвели полевые цветы, а спуск к воде был постепенным, что позволяло людям заходить в воду и ловить рыбу. Это было идеальное уединенное место. Волна возбуждения прошла сквозь меня.

Отметив место на часах, я поняла, что должна выяснить, кому принадлежит этот участок земли — это никак не могла быть общественная земля. Финн и я обыскали каждый дюйм государственной земли в четырех округах, но не нашли ничего столь идеального, как это. Ровные площадки для палаток, деревья для гамаков, удобный доступ к воде, недалеко от главной дороги.

Решившись, я открыла карту на своем телефоне. Связь была нестабильной, поэтому для её загрузки потребовалась целая вечность. Прокручивая изображение влево и вправо, увеличивая и уменьшая масштаб, я искала на изображении признаки дома, хижины или чего-то еще, что могло бы помочь мне получить адрес. Наконец, на экране появилось что-то похожее на маленькое селение: большое строение (может быть, дом?), сарай и несколько мелких хозяйственных построек, разбросанных вокруг него.

Сориентировавшись и трижды сверив это со своими GPS-часами, я обнаружила, что от того места, где я стояла, оставалось всего около часа ходьбы. Мои ноги болели от осознания того, что мне все равно придется пройти весь обратный путь пешком.

— Что ты думаешь, Бад? Должны ли мы пойти постучать в дверь? Умеешь ли ты быть обаятельным? — спросила я.

Бад, очаровательный, но в то же время немного глупый, громко взвизгнул и начал взволнованно кружить вокруг меня.

— Хорошо, сейчас ты не выглядишь уставшим, но я не понесу тебя обратно.

Бад снова залаял, тяжело дыша. Я наполнила его портативную миску водой, еще раз проверила направление, повернулась и направилась в сторону дома.

Час спустя — хотя мои ноющие ноги говорили, что прошло около двенадцати часов — показался старый фермерский дом. Когда я вышла из леса на участок, небольшая гравийная дорога вилась слева от меня к шоссе. Дом стоял так далеко, что его почти не было видно для машин, проезжающих по шоссе, и единственным признаком того, что я не была полностью изолирована, был случайный гул проезжающей мимо машины.

Из заднего двора выглядывал небольшой ручей, который вел обратно к главной реке. Сам дом был катастрофой. Сломанные оконные ставни висели, их выцветшая краска завивалась по краям. Несколько окон были заколочены фанерой, беспорядочно прибитой к фасаду. Мне показалось, что он выглядит заброшенным, когда я кружила вокруг дома с его просторным крыльцом, Бад строго держался у моей ноги.

Заднее крыльцо с двумя новыми на вид адирондакскими стульями и маленьким круглым столом было единственным намеком на то, что дом не пустовал. За домом я увидела сарай. Казалось, что достаточно сильного ветра, чтобы повалить его на землю. Дальше вдоль ручья стояло что-то похожее на три небольших бревенчатых домика.

Желая записать адрес, чтобы я могла разыскать владельца, я направилась обратно к фасаду дома. Мои бедра горели, а ступни пульсировали. Я определенно не с нетерпением ждала миль между моим внедорожником и мной.

Прежде чем Бад успел лаять от удивления, я почувствовала его.

— Я могу помочь? — спросил мужской голос с примесью раздражения. Я повернулась лицом к Линкольну. — О, — его голос смягчился, — что ты здесь делаешь?

Головокружительная рябь волнения прокатилась прямо под моими ребрами при виде его снова. Я улыбнулась и пожала плечом.

— Ну, знаешь, просто была поблизости.

Его лицо дернулось в тонкой ухмылке, и я назвала это победой. Внезапно занервничав остаться с Линкольном наедине, я протянула руку.

Почему ты пожимаешь ему руку? Ты идиотка.

Его глаза метнулись к моей руке, он немного поколебался, но затем потянулся, чтобы принять ее. Его ладонь была широкой, с длинными массивными пальцами. Он определенно был мужчиной, привыкшим работать руками, и я чувствовала, как слегка шероховатая мозолистая поверхность потирает мою ладонь. Наши взгляды встретились, и я тут же посмотрела вниз, снова увидев изуродованные татуировки на его предплечьях. Это заставило мою грудь сжаться.

Прервав контакт, я спросила:

— Итак, что ты здесь делаешь?

— Я живу здесь, — сказал он, ничего больше не предлагая, но нахмурив брови.

Я указала на ветхий дом.

— Ты живешь здесь? Здесь никто не живет.

— Я живу не здесь, — он повторил мой жест в сторону дома, — но у меня есть коттедж на участке у воды. Итак, еще раз, что ты здесь делаешь? Тебя прислал Финн?

— Нет. Совсем нет. Бад и я просто вышли на разведку.

При упоминании его имени, Бад радостно залаял. Линкольн присел на корточки, его джинсы сжались на бедрах, когда я попыталась отвести взгляд. Бад нетерпеливо двинулся к нему, опираясь своим коренастым весом на ноги Линкольна.

— Он милый. Что это за порода? — спросил Линкольн.

— Красный хилер, э-э, австралийская пастушья собака. Он удивительный, отважный, но в то же время немного придурошный. Он всегда застревает в лисьих норах или по самые глаза в рыбьих кишках, — поделилась я, улыбаясь Баду, потому что он был моим придурком.